Репортаж из промзоны Авдеевки, «промки», где передовые позиции украинских десантников упираются в позиции «ДНР» и где потому ни дня не обходится без стрельбы, я передала в прошлый номер. В пятницу он вышел в «Новой газете», а на сайте был опубликован еще и видеоролик, смонтированный из записей, которые я делала на мобильный телефон.

Это собственно все, что я считала необходимым рассказать про бой, в котором погибли два украинских десантника: Владимир из Киевской области и Олег из Ивано-Франковска.

Но на следующий день пресс-центр штаба АТО заявил, что ходатайствует об отзыве аккредитации у меня и у украинских коллег, вместе с которыми я приехала на «промку» и пережила тот бой. Меня обвинили в разглашении военной тайны, а Анастасию Станко и Константина Реуцкого с «Громадского ТВ» — в том, что они представляли меня частью их съемочной группы и тем самым обманули защитников «промки». В социальных сетях я моментально превратилась в «шпиона» и даже в «наводчицу».

Обычно та часть работы журналиста, которая связана с получением аккредитаций, согласованиями, рабочими встречами остается за кадром, потому что читатели берут в руки газету не для этого. Но раз всем так интересно, я расскажу, как попала на «промку». Считаю это необходимым в первую очередь потому, что грязь и ложь льются еще и на моих коллег, которых я считаю одними из самых профессиональных и безупречно честных украинских журналистов.

Итак, получив в Киеве пресс-карту, необходимую для работы в зоне АТО, я вместе со Станко и Реуцким отправилась в тот самый штаб АТО (а где он расположен, я теперь не скажу — вдруг это тоже военная тайна. Если любопытно, загуглите). Уж не знаю, как формально должна выглядеть процедура заявки на посещение позиций ВСУ. Мы, можно сказать, лично подали ее командующему ВДВ Вооруженных сил Украины генерал-майору Михаилу Забродскому.

Звание генерал-майора Забродский получил в августе 2015 года, а звезду Героя Украины — годом раньше, когда под его командованием 95-я аэромобильная бригада совершила впечатляющий рейд в глубокий тыл противника. Это молодой для генерала, очень сильный и уважаемый человек, что называется, «отец солдатам». Десантники готовы идти за ним на передовую. Забродский дал команду разрешить нашей группе работу в промзоне Авдеевки. Там я и записала с ним небольшое интервью. При этом и Забродский, и другие военные что в штабе АТО, что на позициях в «промке» прекрасно знали, из какой страны я приехала и какое издание представляю. По этому поводу было много шуток про «российского шпиона». И военные так шутить имеют право, в отличие от людей, у которых чешутся руки использовать пост как донос.

Много общались и шутили мы и с Владимиром Сергеевым, «Кабаном». Это было ночью, между двумя обстрелами. Владимир буквально рассказал нам всю свою жизнь. Когда пришла пора спать, он отдал мне свой спальник и разыскал второй — для Насти Станко.

Когда второй из них внезапно начался среди бела дня, никто не давал ни мне, ни Реуцкому со Станко команду прекратить съемку или уйти в блиндаж. Любую такую команду мы, безусловно, выполнили бы, как до того выполнили требование не снимать ангар, попавший под обстрел, снаружи. Потому что это и правда давало бы ориентиры для противника. То есть мы снимали там, где нам разрешили работать.

Мы выполняли свою работу — то есть фиксировали бой, а военные выполняли свою. Когда прилетела 120-я мина и из-под завала вытащили еще живого «Кабана», мы перестали быть просто журналистами. Журналист на войне не может брать в руки оружие, но должен помогать раненым. Я бегала за бинтами, Настя Станко перевязывала раны, а Костя Реуцкий тащил носилки до «скорой помощи». Мы не спрашивали на это разрешения, и никто нас не останавливал. Но мы получили — и выполнили — команду не снимать путь эвакуации раненых, а также оставаться в ангаре до самого окончания боя.

Юлия Полухина

«Мирное население продолжает страдать с обеих сторон». Интервью командующего ВДВ Украины генерала Михаила Забродского

(Это интервью военкор «Новой газеты» взяла по пути в Авдеевку)

— Почему именно на «промке», то есть в промзоне Авдеевки, боевые действия не прекращаются в последний год?

— Тут целый комплекс причин. Это и близость позиций к важной в стратегическом отношении автостраде, их не очень удачная конфигурация: постройки в «зеленке».

— Переговоры в Минске как-то влияют на то, что происходит на передовой?

— В том объеме информации, которым я обладаю, я не вижу прямой связи между политическими переговорами.

— По мере получения боевого опыта удалось ли исключить ситуации, когда под обстрелы попадают гражданские объекты и мирные граждане?

— Вы говорите об огне противника или о нашем огне?

— Понятно, что в определенных ситуациях вам приходится вести ответный огонь.

— Трудно ответить однозначно, но, к сожалению, мирное население продолжает страдать с обеих сторон.

— Как жители Авдеевки относятся к тому, что военные уже давно стали их постоянными соседями?

— Не могу сказать, что они обрадованы, что стали прифронтовым населенным пунктом. Кому понравится, когда периодически в огороды падают снаряды, мины?

— Это просто недовольство или жители прямо обвиняют военных?

— Без этого не обходится.

— А каким лично вы видите выход из ситуации?

— В Авдеевке или вообще?

— Начнем с Авдеевки. Можно ли свести к минимуму обстрелы?

— Нужно, чтобы работал весь комплекс мер: и дипломатических, и военных, и политических, и информационных. Чисто военного решения здесь, наверное, нет.

— Можно ли добиться полного прекращения боевых действий с помощью переговоров в Минске?

— Мне сложно судить о том, что происходит в Минске, я, как и все население Украины, ориентируюсь по сводкам новостей. Но очевидно, что решение должно быть политическое. Везде, где есть вариант сделать так, чтобы не гибли люди, нужно это сделать.

— По вашим ощущениям, с противоположной стороны воюют профессионально подготовленные люди? Те, кто сейчас обстреливает Авдеевку?

— По-разному. Одно могу сказать: артиллеристом за два дня не становятся, и за две недели не становятся. Это надо учиться, практиковаться. Ощущение, что с нами воюют профессионалы, не изменилось за два года.

Беседовала Юлия Полухина

А в это время

Опубликован июньский бюллетень ООН о ситуации на Востоке Украины. Пугающий

Результатом интенсивных боевых действий в зоне конфликта на востоке Украины в июне 2016 года стало наибольшее количество жертв среди гражданского населения в месяц с августа 2015 года. Управление Верховного комиссара по правам человека (УВКПЧ) зафиксировало 69 жертв среди гражданского населения в июне: 12 погибших и 57 раненых. Большинство жертв (четверо со смертельным исходом и 37 с различными травмами) были вызваны обстрелами из различных артиллерийских систем, в том числе таких, использование которых запрещены Минскими соглашениями. Кроме того, 19 пострадавших (пятеро убитых и 14 раненых) были вызваны минами и самодельными взрывными устройствами. Шестеро гражданских лиц получили ранения от стрелкового оружия, включая снайперский огонь через линию соприкосновения. Два мальчика были убиты электрическим током от поврежденной линии электропередачи в результате обстрела.

<…> Ситуация продолжает ухудшаться, так как стороны стремятся захватить территорию буферной зоны, и в нескольких местах перемещали свои позиции ближе друг к другу в течение последних двух недель. Например, расстояние между позициями в Станице Луганская и в Зайцеве сократились с 1,5 и 2 км до 300 и 500 м соответственно. Артобстрелы часто происходят и вблизи контрольно-пропускных пунктов, увеличивая риски, с которыми сталкиваются тысячи людей, пересекающих линию соприкосновения каждый день.