Морганатическое

Когда-то их имена были начертаны на знаменах монархической оппозиции, а вера в их династическую легитимность вдохновляла на борьбу три поколения белой эмиграции. Сейчас это скорее комические фигуры, не претендующие на какую-либо политическую власть или моральное влияние в России. Тем не менее Кремль продолжает их спонсировать: недавно появился правдоподобный слух о передаче Марии Владимировне «со чадом» Воронцовского дворца в Крыму. Чтобы поддержать угасающий интерес российской публики к геополитическому сюжету «Крымнаш», якобы решено подключить «законных наследников». Но так ли они законны, как утверждает пропаганда, и откуда вообще пришли на голубые экраны россиян эта веселая толстушка и ее послушно-молчаливый отпрыск — 35-летний «наследник Георгий Михайлович»?

В поисках ответа на этот вопрос надо немного погрузиться в историю русской эмиграции. Еще при Временном правительстве, весной 1917-го, Россию покинул великий князь Кирилл Владимирович — двоюродный брат Николая II. До этого он, правда, пытался подружиться с революционной властью и даже ходил по Петрограду с красным бантом на груди, но взаимности не нашел. Водворившись в Германии в 1924 году, провозгласил себя императором в изгнании, и в этом качестве, как ближайшего родственника последнего царя, его признали первоиерарх Русской православной церкви за рубежом (РПЦЗ) митрополит Антоний (Храповицкий) и ряд других епископов-эмигрантов. РПЦЗ сохраняла добрые отношения с Кириллом и его сыном Владимиром вплоть до начала 1990-х, но Владимир Кириллович «переметнулся» на сторону Московской патриархии и «стал заигрывать» с Ельциным (так писали в эмигрантских газетах тех лет).

Впрочем, значительная часть верноподданнически настроенной русской эмиграции, в том числе церковной, не признавала притязаний Кирилла, а тем паче его отпрыска, на русский престол. Дело в том, что в 1905 году император Николай II не принял брак Кирилла с Викторией Мелитой, которая была женой брата императрицы Александры Федоровны. Для развода с братом императрицы у Виктории не было законных оснований, соответственно и ее новый брак (с Кириллом) трактовался как прелюбодеяние. Ну и красный бант как знак предательства царя простить Кириллу не могли. Самопровозглашенный император в изгнании скончался в Париже в 1938 году, а его преемником стал 20-летний Владимир Кириллович, который титула императора уже не принимал, а «скромно» именовал себя великим князем (с юридической точки зрения признание за ним этого титула возможно лишь в том случае, если признавать Кирилла императором).

После Второй мировой войны (когда Владимир поддержал страны, воевавшие против СССР), в 1948 году, великий князь вступил в морганатический (то есть неравнородный) брак с разведенной г-жой Кирби, которая, правда, в девичестве была грузинской княжной Леонидой Багратион-Мухранской. В 1953 году в Мадриде у них родилась дочь Мария — нынешняя глава «Российского императорского дома». Обилие кавычек здесь и выше объясняется тем, что с точки зрения законов Российской империи, править которой, по идее, хотят все эти люди, дети, родившиеся от таких браков, лишаются прав престолонаследия. Поэтому часть русской эмиграции признала Марию Владимировну великой княгиней не по закону, а по принципу «на безрыбье и рак рыба». (Замечу в скобках, что я далек от мысли считать Марию Владимировну раком.)

Дальше этот «императорский дом» лишь ухудшал свою династическую карму: плод двух незаконных (с точки зрения престолонаследия) браков — Мария Владимировна вступает в брак с прусским принцем Францем-Вильгельмом Гогенцоллерном, с которым через несколько лет разводится. Но от этого брака остается чадо — Георгий, получивший отчество Михайлович, поскольку его отец ненадолго принимал православие с именем Михаил. Однако по всем законам, как прусским, так и российским, Георгий в лучшем случае должен считаться членом дома Гогенцоллернов, а не Романовых. Отсюда его презрительная кличка в рядах современных российских монархистов — «Гоша Гогенцоллерн».

С каждым очередным поворотом в биографии Кирилловичей укреплялось Объединение членов дома Романовых — сообщество потомков русских императоров в эмиграции, не признающих притязаний Марии Владимировны. Именно глава этого объединения — князь Николай Николаевич — представлял Романовых на церемонии захоронения останков царской семьи в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга с участием Бориса Ельцина в 1997 году. Впрочем, с приходом к власти Путина Кремль повернулся лицом к очень сомнительной, но амбициозной, а потому и податливой «царской семье» Марии Владимировны. Она стала частью нового политического мифа России.

Духовником Владимира Кирилловича был старец-архиепископ РПЦЗ Антоний (Синкевич). В 1991 году, после первой поездки великого князя в распадающийся СССР, духовник написал ему открытое письмо, где осуждал участие князя в богослужениях «красной» Московской патриархии, созданной в 1943 году Сталиным, и призывал его покаяться, вернувшись на путь верности Зарубежной церкви. В апреле 1992-го Владимир Кириллович умер и был отпет Алексием II в Исаакиевском соборе. Его потомки к проблемам церковных разделений уже не возвращались, безропотно признавая «ту церковь, какая есть», — то есть «красную» Московскую патриархию…

На службе Кремля

Новая Россия не сразу нащупала оптимальную для себя форму правления. Это сейчас мы — кто со вздохом, а кто с усмешкой — признаем, что такой формой является авторитарная диктатура средней тяжести и что «это надолго». В 90-е годы да и в начале правления Путина просчитывались разные варианты — в том числе монархический. Конечно, политическая элита всерьез не рассматривала восстановление самодержавия, речь шла скорее о декоративной конституционной монархии, которая прикрыла и легитимизировала бы несменяемость власти новой номенклатуры. Вон, даже в «демократической Кампучии» Пол Пота номинальным главой государства был монарх — принц Сианук.

Оптимальным титулярным монархом в этих раскладах считался молодой Георгий — казалось, что этого подростка можно отформатировать под любую задачу. Говорят, в начале 90-х политический крестный отец нынешнего президента Анатолий Собчак сватал свою дочь Ксению к великому князю, а в прессе даже мелькали сравнения: «Наши Чарльз и Диана». Брак в конце концов не состоялся, и Георгий Михайлович, в отличие от Ксении Собчак, до сих пор холост. Перед «местоблюстительством» Дмитрия Медведева в 2007—2008 годах также вспомнили о «варианте Георгия», но последний имел неосторожность устроиться в Еврокомиссию в Брюсселе, отвергнув военную карьеру, предложенную ему в России, что не укрепило доверия к «царственному отпрыску». При Медведеве Георгий покинул Брюссель и получил синекуру от Кремля — стал советником гендиректора ГМК «Норильский никель» и представителем этой компании в Европе. Весной 2014-го, одновременно с началом агрессии против Украины, князь покинул этот пост и вернулся на Запад, организовав в Брюсселе пиар-агентство «Романофф и партнеры».

Можно, конечно, глядя на эти перемещения между Норильском и Брюсселем, погадать на кофейной гуще, существуют ли политические разногласия между Георгием и его мамой Марией Владимировной, которая горячо поддерживает и одобряет любой изгиб внутренней и внешней политики Владимира Путина. Но материала для таких гаданий маловато: Георгий Михайлович не дает интервью и на всех телесюжетах держится строго в тени своей куда более общительной родительницы.

* * *

Судя по тому, что Мария Владимировна с отпрыском до сих пор периодически появляются в главных теленовостях России, проект «Императорский дом» не до конца отвергнут в Кремле и на Лубянке. Может быть, его держат про запас, не находя ему применения в актуальной российской политике. А раз великих княгиню и князя осыпают разными благами и, вполне по законам феодальных отношений, наделяют имениями, то их лояльность важна и оценивается вполне конкретно. Только имеет ли этот «постомодернистский» союз какое-то отношение к историческим судьбам России?..