Доклад депутата польского Сейма Малгожаты Госевской о военных преступлениях в Донбассе приняли на рассмотрение в Международном суде в Гааге. Документ может лечь в основу Трибунала по Донбассу — на его учреждении настаивает Украина и некоторые европейские страны.

Впервые доклад был опубликован еще в конце прошлого года. Впрочем, внимание привлек только сейчас — в связи с интересом, проявленным в Гааге.

Малгожата Госевская описывает встречи со свидетелями казней и жертвами пыток, встречи записывались во время ее поездок по Донбассу в 2014 году. Доклад на 157 страниц содержит, в частности, «расстрельные приказы», подписанные лично экс-главкомом «армии Новороссии» Игорем Стрелковым-Гиркиным. Надо сказать, что копии этих приказов оказались в Сети еще летом 2014 года, сразу после отступления «главкома Новороссии» из Славянска. Но о существенности этих документов в Гааге заговорили лишь после ознакомления с докладом Госевской.

Подлинность «расстрельных приказов» косвенно подтверждал и сам Стрелков-Гиркин — в интервью РИА Новости в мае 2014 года он заявил о расстреле Дмитрия Славова и Николая Лукьянова «за мародерство, вооруженный грабеж, похищение человека, оставление боевых позиций».

Мотивы внесудебных расправ объясняются в других приказах за подписью Стрелкова-Гиркина. Так, в одном из них главком доводит до сведения населения Славянска, что «командование ДНР не позволит превратить свой тыл в поле криминального беспредела», а правонарушения в зоне военных действий «будут и далее караться решительно и беспощадно».

Об участии Стрелкова-Гиркина во внесудебных расправах также говорится в материалах, попавших в открытый доступ благодаря «Анонимному интернационалу». По словам хакеров, им удалось вскрыть почтовый ящик «экс-главкома Новороссии», в котором помимо документов обнаружились и рассказы Стрелка. Выдержки одного из них — под названием «Приключения отморозков» — «Новая газета» публиковала в материале «Русская мечта. Начало». Рассказ был написан для друзей и отсылает ко времени службы автора в Чечне в самом начале двухтысячных. В сюжете описывается «оперативная вылазка федералов» (сотрудников ФСБ) во главе с офицером Стрелком в селение Мескер-Юрт во время второй чеченской войны. Группа должна исследовать местность и определить круг тех, кого впоследствии задержат «без суда». В предисловии автор предостерегает друзей от публикации рассказа, поясняя, что сюжет подлинный, а многие из описанных в нем людей уже «зачищены».

Правозащитник из «Мемориала» Александр Черкасов позже сопоставил события и время, описываемые в рассказе, и сообщения об исчезновении людей во время зачисток в Мескер-Юрте в 2000 году. Как рассказал «Новой газете» Черкасов, в селе тогда были похищены четыре местных жителя, тела трех из них обнаружились в массовом захоронении неподалеку от базы российской армии в Ханкале только спустя полгода. Возможны случайные совпадения, но упоминания некоего «полковника Стрелкова» содержатся также в воспоминаниях очевидцев других похищений жителей Чечни. В частности, из деревень Хаттуни и Макхеты.

Надо отметить, что факт службы Стрелкова-Гиркина в ФСБ до сих пор остается спорным. Сам «предводитель русской весны» не комментирует этот момент. В то же время из взломанной «Анонимным интернационалом» почты следует, что Игорь Всеволодович Гиркин (настоящее имя Стрелкова) служил в ФСБ как минимум с конца 90-х по 2005 год. Подтверждают факт его службы и ранее близкие ему люди. Например, по словам одного из лидеров «ДНР», пожелавшего остаться неизвестным, увольнение Стрелкова-Гиркина в 2005 году произошло из-за того, что он якобы «провалил обязательный для сотрудников тест у психиатра». Вторая жена Стрелкова-Гиркина Вера в беседе со мной называла ту же версию увольнения ее бывшего мужа из рядов ФСБ.

На официальный запрос «Новой газете» о службе Стрелкова-Гиркина в Чечне во время второй кампании в ЦОС ФСБ решили уйти от прямого ответа: «Информацией по указанным вами фактам не располагаем».

Отправку «расстрельных приказов» в Международный суд в Гааге мы попросили прокомментировать самого Игоря Стрелкова-Гиркина и переслали ему сканы приказов, подписанных его именем. В ответ «экс-главком» сообщил, что ничего комментировать не собирается. Пресс-секретарь Стрелкова-Гиркина Анастасия Михайловская, в свою очередь, сказала, что в курсе отправки документов в Гаагу, но в окружении ее начальника большого значения этому не придают.

«Польше надо заниматься своими делами, а не совать нос в чужие, — заявила мне Анастасия Михайловская. — Эта депутатка какое вообще имеет отношение к Донбассу?»

Бывшая жена Гиркина Вера, по ее словам, также бывшая сотрудница чеченского управления ФСБ, высказала точку зрения, что расстрелы людей в Донбассе «были ошибкой». «На Украине он [Стрелков-Гиркин] испортился. В Чечне он не стал бы расстреливать прилюдно тех, кто готов идти за него».

По мнению Веры Гиркиной, нельзя сравнивать такие «ошибки» в Донбассе с зачистками в Чечне, которые «можно понять». «Я не считаю, что в Чечне Гиркин делал что-то неправомерное… Когда он служил там, то был на своем месте. Мы там с ним познакомились. Я видела эту кухню с двух сторон — как мирный житель и как человек, который был [сотрудником] в управлении [ФСБ]… Если говорить о том, что он совершал какие-то военные преступления в Чечне, то надо обвинять тогда и несколько тысяч [других сотрудников]».

Малгожата Госевская, депутат Сейма Польши: «Властям России плевать, что ее граждане совершают преступления в Донбассе»

— Вы пробовали выйти на самого Стрелкова-Гиркина и других российских командиров, участвовавших в этой войне?

— Нет, я не пыталась, но я искала людей, которые были у них в плену. Я встречалась с ними, делала беседы.

— В приказе, который вы приводите, упоминаются двое приговоренных к расстрелу — Славов и Лукьянов. Вы смогли связаться с их близкими?

— Большинство людей, которые нам свидетельствовали, не знали лично жертв и не смогли назвать их имен и фамилий, хотя и видели расстрелы. Но у нас есть документы с подписями, которые мы также отправили в суд. Очень часто жертвами становились простые мирные жители, даже не активисты, не военные, не волонтеры, хотя и таких множество. Очень много описывается случаев нападений боевиков на мирных жителей с целью завладеть их имуществом и деньгами.

— Есть шансы, что ваш доклад станет основой для учреждения Гаагского трибунала по военным преступлениям в Донбассе?

— Все документы уже в Гааге. Более того, суд выразил большой интерес к изложенным фактам. Мы встречались с представителями Международного суда полтора часа. Их интересовала методология моего доклада, как мы собирали информацию, как искали свидетелей, насколько достоверна изложенная информация.

— Ваша информация их убедила?

— Я думаю, что да. Они [представители суда], как я увидела, подготовились к нашей встрече. Они уже знали, что будет в докладе, они его прочли заранее и сделали пометки, чтобы прояснить некоторые моменты. Все это значит, что наша работа сыграет свою роль [в учреждении Гаагского трибунала по Донбассу]. Для суда это будет совершенно новый опыт. До этого они занимались только африканскими делами, хотя было и одно дело, где фигурировали российские представители, — это дело по грузинской войне 2008 года.

— Когда, полагаете, может быть начат этот процесс?

— К сожалению, этот суд быстро не работает. Притом что страны дают много денег на его работу и спрашивают: если мы платим, почему у вас все так медленно? Думаю, сейчас тот самый момент, когда Гаагский суд захочет проявить себя.

— Россия сможет как-либо препятствовать этому суду? Она ведь тоже его финансирует.

— Не знаю. Но прежде чем этот суд начнется, должна быть проделана большая работа. Должен быть определен круг свидетелей, с ним должны состояться формальные беседы.

— Малгожата, ваш доклад описывает лишь преступления, совершенные сепаратистами. Как в таком случае говорить об объективности?

— Вы сказали «сепаратисты». Это не совсем верное слово. Там, как заявляли мне свидетели, были представители различных российских служб. Есть свидетели, которые сами работали и принимали участие в работе этих служб. Описывается множество случаев, когда пытки совершали граждане России. Поэтому некорректно употреблять по отношению к ним это слово «сепаратисты». Это российские наемники и военные, которые зачастую повторяли в Донбассе то, что делали советские офицеры в Катыни.

— Малгожата, в вашем докладе вообще не говорится, что преступления и пытки были и на подконтрольных украинским силам территориях. Почему? Это же основание для серьезных упреков и сомнений относительно беспристрастности доклада.

— Каждый может сделать такой доклад, какой он хочет. Я сконцентрировалась только на преступлениях российской стороны, и это первый такой доклад. То, о чем говорите вы, можно почитать в других докладах, их много — о преступлениях украинских добровольческих батальонов и других соединений. Но государство в Украине, что очень важно, расследует и передает в суд такие дела. А Россия ничего не делает с теми преступлениями, которые в Донбассе совершали ее граждане, властям в России плевать. Вот в чем проблема.