И это труднее, чем поражать необычными словами. Потому что, когда слова необычные — понятно, что дело именно в этой необычности.

Но если человек пользуется обычными словами и вызывает тем самым удивление, волнение, радость — ну это какой-то высший пилотаж.

Инна Павловна верит в отдельного, частного, индивидуального человека как главную ценность жизни.

Единственно важный сюжет для Руденко — то, что происходит в голове и сердце людей.

Остальное ей просто неинтересно.

Инна Павловна никогда, даже в самые советские времена, «не макала перо в сладкую воду».

То есть: по форме никаких сентиментальностей, романтических или мелодраматических вывихов.

Все предельно строго и сдержанно.

А форма, как обруч, содержит.

Инна Павловна — очень сомневающийся человек. Прежде всего — в самой себе сомневающийся.

И это здорово. Потому что слишком много у нас развелось тех, кто носится с несравненной своей правотой. А в журналистике — особенно.

И, как правило, несомневающиеся оказываются еще и дико самовлюбленными. А это просто беда для профессии. Для журналиста все-таки на первом месте должен быть тот человек, о котором он пишет. Кто пишет (и живет) по принципу: «Я и Пушкин», «Я и море», — скорее всего, проваливаются. Потому что журналистика — такая штука, с которой лучше не шутить. Запросто может отомстить. С особой, кстати, радостью мстит тем, кто забывает, что буква «я» — последняя в алфавите.

Инна Павловна знает: писать — это очень трудно. Журналистика давалась и дается Руденко кровью и нервами. А иначе и не бывает, если относиться к профессии серьезно и ответственно.

Инна Павловна Руденко в журналистике всегда существовала очень серьезно и очень ответственно. Спасибо ей за это. И — с днем рождения!