В середине апреля Институт социального анализа РАНХиГС при президенте РФ сообщил: россияне стали тратить на еду больше 50% доходов. Даже кризис 2008—2009 годов остановился на отметке 49,6%. Люди стремительно беднеют, однако есть и те, для кого эта реальность не нова.

— Летом, в сезон, я могу и 300, и 400 рублей в день выручить. А зимой — можно весь день простоять и ничего не заработать. Магнит продам за 25 рублей — уже радость, — темноволосый мужчина в черных вельветовых брюках и бежевом потертом пиджаке раскладывает товар: деревянные бусы по 60 рублей штука, колечки (бижутерия) — по 10, игральные карты с видами Крыма — по 100. Еще есть шкатулки, браслеты, подарочные тарелки.

Дмитрий Востриков торгует сувенирами 19 лет. Большого дохода это не приносит, но у инвалида II группы в Севастополе два пути — либо хоть за копейки, но работать, либо уйти в запой.

— Сувениркой занялся еще в 11-м классе, — рассказывает Дмитрий. — Дома был станок «Умелые руки». Я делал на нем подсвечники, хлебницы, бусы и заколки из дерева. На дерево была мода, а семья нуждалась. Отец работал инженером на машиностроительном заводе, мама — проектировщиком судов в конструкторском бюро. Был 1997 год, зарплату не платили обоим. А на бусах за выходные можно было заработать гривен 20. Чтобы вы понимали, буханка хлеба стоила 1 гривну. Еще можно было прийти на улицу Токарева, где хлебозавод и молокозавод, и попросить у рабочих батон и пакет молока. Мне, школьнику, давали из жалости. Благодаря станку и рабочим мы как-то выкручивались. В это время ребята в соседних домах ели… голубей.

После школы Дмитрий поступил в техникум. Отучился два года на бухгалтера.

— Работать, конечно, хотел по специальности, но выпускника без опыта никуда не брали. Напросился в хозмаг к знакомым, но там был программный продукт 1С, которому в техникуме не учили. Понял, что не справлюсь. Пошел к директору и сказал: «Не смогу».

Что дальше? На завод Дмитрия не брали по здоровью, уйти в море он не мог по той же причине. Осталась одна дорога — в уличную торговлю.

— Для инвалидов-предпринимателей были льготы: пенсионные отчисления не 32%, а 4%. Еще были льготные места: их город выделял. И мне дали такое — на Историческом бульваре.

О своем рабочем месте Востриков говорит с усмешкой: «Когда туристы идут мимо меня в сторону панорамы (панорама «Оборона Севастополя». — И.Ж.), они говорят: «Закупимся на обратном пути». А когда идут обратно — закупаются у тех, кто стоит ближе к панораме».

— Так и получается, что доход невысокий. Бывает, что-то украдут. Или попросят что-нибудь бесплатно: если остался недорогой товар — конечно, подарю. Но домой, бывает, прихожу ни с чем.

Дома его ждут жена Светлана и двое детей — второклассница Диана и полугодовалый Антей.

***

На кухне с советским (1988 года) ремонтом закипает советский чайник.

— Зимой я его иногда на работу не отпускаю, — Светлана разливает по кружкам кипяток. — Заболеет, а денег на лечение… я столько не зарабатываю.

Светлана — специалист Фонда социального страхования. Сейчас в декрете. Декретными выходит 12 000 рублей в месяц.

Дмитрий свою часть вклада в семейный бюджет добирает преимущественно пособием по инвалидности: 9682 рубля 20 копеек.

— И сколько наторгую сверху. За год, при лучшем раскладе, 50 000 рублей получится.

Нетрудно посчитать: месячный доход семьи — около 25 000 рублей. На вопрос, как удается жить вчетвером на эти деньги в Севастополе, где цены выше московских, Дмитрий отвечает просто: «Вертимся».

— Нужно знать, где дешевле, — объясняет Светлана. — В супермаркетах йогурт питьевой по 88 рублей продают, а я знаю, где по 76. Творожок детский в супермаркетах 30 рублей стоит, а я за 24 беру.

— Хлеб мы сами печем, — добавляет Дмитрий. — Могу дать рецепт: 800 граммов муки, 450 граммов воды, 3 столовые ложки сахара, полторы чайных ложки соли и столько же дрожжей. Подсолнечного масла две ложки. Все это замесить — и в печь на 4 часа.

Хлебопечку Востриковы купили в комиссионном магазине.

— Бытовую технику мы приобрели еще в нулевых, относимся к ней бережно, поэтому больших покупок пока не планируем, — говорит предприниматель. — Основные траты — на еду. Ну коммуналка 1,5—2 тысячи рублей. Диана ходит на тхэквондо — 600 рублей в месяц, еще она ходит на шахматы, но они бесплатные.

Востриковы хотят сделать ремонт. В комнате Дианы уже поклеили розовые обои, поставили новую мебель и спортивный уголок. На свою комнату, коридор и кухню денег пока нет. Шесть лет назад купили ламинат «по цене линолеума» и положили в гостиной.

Есть и мечта — съездить на Байкал.

— Но это дорого, — говорит Дмитрий. — 20 000 рублей в один конец. Так что, наверное…

Он смотрит на Светлану. Она смеется.

***

В феврале этого года севастопольские СМИ опубликовали тревожную для Востриковых новость. Власти города решили ликвидировать 1500 торговых точек. И палатку Дмитрия — в том числе.

— Чтобы это сделать, нам специально не продлевали украинские лицензии. Весь прошлый год говорили, что не знают, как продлить, — ссылались на трудности переходного периода. А теперь говорят: продлевать поздно, — Дмитрий разводит руками. — Если палатку снесут, то у меня останется один путь: взять чемодан, погрузить туда свои сувениры и уйти в коробейники. Работы для инвалидов в Севастополе как не было, так и нет. А коробейника ведь не снесешь, не демонтируешь…