Правительственная комиссия не нашла конфликта в деятельности министра сельского хозяйства Александра Ткачева, родственники которого владеют сельхозпредприятиями, в совокупности образующими одну из крупнейших латифундий страны. Флагманская организация даже называется соответственно: «Агрокомплекс им. Н.И.Ткачева». Никакого совпадения тут нет: Николай Ткачев — отец действующего министра, в недалеком прошлом губернатора Краснодарского края. Впрочем, в российских регионах это не ноу-хау: в Чечне, к примеру, есть множество топонимов и юридических лиц, носящих имя Ахмата Кадырова.
Как сообщают «Ведомости» со ссылкой на консалтинговую компанию BEFL, площадь принадлежащих агрохолдингу земель составляет 456 тысяч гектаров. Ранее Forbes вообще называл Ткачева негласным владельцем самого большого земельного участка в Европе. Про агробизнес Ткачева написано много и подробно: почитайте хотя бы энциклопедический материал Евгения Титова, недавно опубликованный в «Новой газете».
То есть бизнес — очень крупный и очень успешный — есть. По совпадению, видимо, он расцвел в регионе, который возглавлял Ткачев, и продолжает динамично развиваться в той самой отрасли, которую курирует министр. Но министр ведь не принимает никаких решений, которые могли бы способствовать успеху его родственников? Вот уничтожение санкционных продуктов, сначала европейских, а потом и турецких, — это же сугубо геополитика, замешанная на патриотизме. Ну а если патриотом быть нынче выгодно — что с того?
Главное в этой истории, впрочем, то обстоятельство, что конфликт интересов искала комиссия, образованная на базе самого Минсельхоза. Ну разве дилетанты из других ведомств способны разобраться в накосах и надоях? И разве сотрудники Минсельхоза могут испытывать хоть малейшее давление, да хотя бы и психологическое, проверяя бизнес шефа? Нет, конечно, на то ведь в правительстве и прописаны антикоррупционные процедуры.
Помнится, предыдущим министром, поставившим перед правительством вопрос о конфликте интересов, был Анатолий Сердюков. Тогда никакого конфликта не обнаружилось. И в самом деле, Сердюков никак не помогал бизнесу жены, отец которой, Виктор Зубков, в то время возглавлял правительство. А Евгения Васильева — это совсем другая история. Внебрачная.
Круговая порука хуже коррупции, потому что она делает ее неизбежной. Сколько раз уже на всех уровнях пытались искоренить практику, при которой жалобы и запросы, от кого бы они не поступили, перекидываются сверху тем, на кого жалуются, кого в чем-то подозревают. Видимо, круговая порука — неотъемлемое приложение к вертикали власти.
Ведь если проверку будет вести кто-то другой, то это получится не выволочка от царя, а свара между боярами. Позиция «над схваткой» популярна в кулуарной жизни и среди сотрудников спецслужб, а бюрократ должен видеть над собой только одного начальника. И вот начальник шлет ему грозное письмо: «Ты чего там, а?!». «Да ничего, клевещут», — привычно отвечает подчиненный. Тут уже перед начальником нехорошая развилка. Кому верить: своему боярину или подателю челобитной? Тем более, если боярин на хорошем счету…
Словом, пока функция проверки сведений, пересмотра решений и дел каким-то железобетонным способом не будет отделена от источника проблемы, самые прогрессивные и инновационные практики административного реформирования и борьбы с коррупцией так и будут обречены на провал.
