Вокруг программы большой приватизации разгорается скандал. Первым «активом раздора» грозит стать контрольный пакет «Башнефти», сравнительно недавно изъятый по суду в государственную собственность у структур Владимира Евтушенкова. Действующий глава компании Александр Корсик предложил продать только 10% акций в рамках процедуры дополнительной эмиссии. Эту идею публично раскритиковал Глава АО «Независимая нефтегазовая компания» (ННК) Эдуард Худайнатов (в прошлом — президент «Роснефти»). ННК сама готова купить госпакет «Башнефти», но действующий менеджмент пытается сохранить контроль, поскольку уже фактически «продал» компанию, используя механизм залога по договорам поставки.

Президент «Башнефти» Александр Корсик получил письмо от первого вице-президента «Лукойла» Равиля Маганова, сообщившего о намерении «Лукойла» получить согласие Федеральной антимонопольной службы на приобретении более 25% «Башнефти». Маганов затребовал у Корсика документы и информацию, касающуюся «Башнефти», «согласно прилагаемого перечня» из двенадцати пунктов. Документы необходимо прошить, пронумеровать, заверить… При этом на них не должно быть грифа, указывающего, что в документах содержатся сведения конфиденциального характера, подпадающие под законодательство об охраняемой государством информации.

Что не так с документом, который я несколько раз внимательно прочитал? Судя по тональности, это не переписка между топ-менеджерами крупных частных компаний, а поручение руководителя одной из них какому-нибудь директору структурного подразделения. Но ведь госпакет «Башнефти» не продан, значит, она может вести свою политику независимо от «Лукойла». Или нет?

Фактор «Лукойла»

Письмо Маганова Корсику датировано 20 февраля 2016 года. А по информации, полученной «Новой» от источников в «Лукойле», вице-президенты компании Равиль Маганов и Валерий Субботин сегодня активно занимаются решением вопросов, связанных с приобретением государственного пакета акций «Башнефти», выставленного на продажу. При этом, по нашим сведениям, «Лукойл» претендует не только на 50,08% акций, находящихся в собственности Росимущества, но и намерен договориться с руководством Башкортостана, контролирующим 25% плюс 1 акцию «Башнефти», чтобы выкупить и этот пакет.

Владимир Милов, бывший заместитель министра энергетики России, директор ООО «Институт энергетической политики» не верит, что госпакет акций «Башнефти» будет продан на открытом и честном аукционе Он не сомневается, что о сделке договорятся кулуарно.

<…>

Первая и последняя страница документа. Полностью — есть в редакции

— «Лукойл» давно положил глаз на месторождение Требса и Титова в Ненецком автономном округе, рассчитывая закрепить свое доминирование в Тимано-Печорском нефтегазоносном регионе… – рассказывает Милов. — Но это месторождение неожиданно досталось «Башнефти» (нефтяную компанию в то время контролировала АФК «Система» Владимира Евтушенкова. — И. М.)

Конкурс на освоение месторождения Требса и Титова Федеральное агентство по недропользованию провело в 2011 году. «Лукойл» к торгам не допустили, и «Башнефть» осталась единственным претендентом. Из-за того, что торговаться за актив было некому, конкурс признали не состоявшимся. Но вскоре специальная комиссия, созданная для «изучения вопроса», рекомендовала правительству отдать месторождение единственному участнику конкурса.

Заполучив лицензию, «Башнефть» передала ее своему дочернему предприятию ООО «Башнефть-Полюс», созданному в 2013 году специально под разработку месторождения. Блокирующий пакет этого ООО тут же приобрел «Лукойл».

Ненецкий автономный округ для «Лукойла» — уже давно «свой» регион, где нефтяной компании принадлежит восемь лицензий на разработку месторождений и где «Лукойл» практически монопольно контролирует чуть ли всю геологоразведку и бурение, а также все трубопроводы. С того же месторождения Требса и Титова нефть планируется транспортировать потребителям через принадлежащий «Лукойлу» порт Варандей, работающий на побережье Баренцева моря.

— «Башнефть» интересна «Лукойлу» именно из-за месторождения Требса и Титова, — говорит Владимир Милов. — И не исключаю, что, если «Лукойл» купит «Башнефть», они потом могут и разделить башкирскую компанию. Забрать себе лицензию на месторождение, а от всего остального отказаться, продать.

Если верно предположение директора ООО «Институт энергетической политики» о возможной «сепарации» башкирской нефтяной компании, то становятся куда более объяснимыми и планы «Лукойла» выкупить и пакет акций, переданный Башкортостану. Потому что республика едва ли согласится на роль стороннего наблюдателя, если компанию начнут потрошить.

Готов ли Башкортостан продать блокирующий пакет акций «Башнефти»? И как в республике относятся к планам поглощения флагмана региональной экономики компанией «Лукойл»? За ответами на эти вопросы я отправился в командировку в Уфу.

Фактор страха

В столице Башкортостана о «Башнефти» принято говорить или хорошо, или ничего. Лишь несколько человек согласились на откровенный разговор под диктофонную запись о крупнейшем предприятии республики. А вот на условиях анонимности многие мои собеседники рассказывали, что на примере «Башнефти», по их мнению, вероятно, можно писать историю российской коррупции.

Напомним, что в 2003 году акции ключевых предприятий ТЭК Башкортостана выкупили семь обществ с ограниченной ответственностью, созданных Уралом Рахимовым, сыном тогдашнего руководителя региона. Без каких-либо конкурсов. Всего за 13 млрд рублей. При этом с 10-летней рассрочкой. Но Рахимов-младший выплатил все 13 миллиардов рублей в течение года. На оплату сделки были направлены доходы, заработанные за год предприятиями, взятыми под контроль.

Известный башкирский журналист-расследователь, депутат республиканского парламента Ильдар Исангулов не только согласился на разговор «под диктофон», но и передал мне полную версию видеозаписи интервью с экс-сенатором от Башкортостана Игорем Изместьевым, с 2007 года отбывающим пожизненное заключение по обвинению в совершении ряда тяжких преступлений.

Из видеоинтервью Игоря Изместьева журналисту Ильдару Исангулову:

— Надо говорить о большом глобальном преступлении, цель которого, по большому счету, удержание власти, передача по наследству и захват топливно-энергетического комплекса республики. То есть, говоря утрированно, это построение феодальной республики в рамках Российской Федерации, в которой одной группе людей принадлежит и исполнительная власть, и законодательная, и практически полностью республиканская собственность. В процессе движения к этой цели происходили преступления, назовем их сателлитными, которые в той или иной степени обеспечивали выполнение главной задачи.

Именно тогда, по мнению Изместьева, в республике произошло сращивание бизнеса и криминала. Первоначально криминалитет занимался возвратом долгов. А потом функции ОПГ расширились. Они начали получать заказы на убийства.

Изместьев напомнил об убийстве бывшего главного бухгалтера ОАО «Башнефтехим» Валерия Сперанского.

— Сперанский никогда не был бухгалтером, — рассказывает Изместьев. — Это некая формальная должность, которую он занимал. На самом деле Сперанский на момент гибели был вторым лицом в Башкирском ТЭК после Урала Рахимова, его доверенным человеком, который и придумал схему приватизации ТЭК республики.

Сперанского убили в 2001 году. И именно с этого времени в республике опасаются вслух говорить о «Башнефти».

Когда рано утром 29 декабря 2009 года, уже после перехода «Башнефти» под контроль АФК «Система», недалеко от головного офиса «Башнефти» пятью выстрелами был убит отставной полковник ФСБ Владимир Буторин, лишь за три месяца до преступления переехавший из Ижевска в Уфу и назначенный начальником департамента экономической безопасности «Башнефти», многие уфимцы связали это преступление с очередным переделом сфер влияния в нефтяной компании. Несмотря на то что киллера вскоре задержали и была озвучена версия «удмуртского следа» преступления, сразу несколько моих собеседников в Уфе высказали предположение, что Буторин был убит за то, что пытался противодействовать структурным преобразованиям в «Башнефти», вылившимся в дробление компании и вывод из-под контроля головной структуры сервисных предприятий.

Фактор Евтушенкова

За девять месяцев до убийства Владимира Буторина, 30 марта 2009 года, АФК «Система», контролируемая Владимиром Евтушенковым, приобрела контрольные пакеты акций предприятий башкирского ТЭКа. Сделка была оценена в $2,5 млрд. При этом акции были приобретены на кредитные средства, выданные ВТБ под залог акций «Башнефти» и 17% акций МТС. С учетом того, что еще в 2005 году АФК «Система» за $600 млн приобрела блокирующий пакет акций нефтяной компании, в марте 2009 года под контролем Евтушенкова оказались 76,52% уставного капитала «Башнефти».

В первые несколько лет после покупки акций на предприятиях ТЭК Башкортостана произошел взрывной рост выплаты дивидендов. Только «Башнефть», к примеру, по итогам 2011 года выплатила 20,3 млрд рублей дивидендов, а в 2013 году компания направила на выплату акционерам 37,5 млрд рублей. Большая часть этих денег поступила на счета предприятий, контролируемых Евтушенковым, который только за счет дивидендов «Башнефти» вернул практически все, что заплатил Уралу Рахимову за акции всех предприятий ТЭК республики, сменивших собственника.

Но в 2014 году Владимир Евтушенков попал не только в список Forbes, но и в криминальную хронику. Началось все с того, что Игорь Изместьев дал показания, что сын экс-президента республики Урал Рахимов похитил имущество республики на общую сумму $7 млрд.

Вскоре следствие выдвинуло версию, что председатель совета директоров АФК «Система» Владимир Евтушенков при посредничестве бизнесмена из Нагорного Карабаха Левона Айрапетяна помог Уралу Рахимову легализовать похищенное имущество. При этом с большим дисконтом, меньше чем за полцены.

16 сентября 2014 года суд избрал в отношении Евтушенкова меру пресечения в виде домашнего ареста. Бизнесмену инкриминировалось хищение акций предприятий, входящих в ТЭК Башкортостана.

30 октября 2014 года Арбитражный суд Москвы по иску Генпрокуратуры вынес решение об изъятии 71,6% акций «Башнефти» у АФК «Система» и ее «дочки», компании «Система Инвест», и возвращении этого актива в госсобственность. А 17 декабря 2014-го Евтушенкову изменили меру пресечения с «домашнего ареста» на «подписку о невыезде». А 16 января этого года уголовное дело в отношении бизнесмена и вовсе закрыли — «в связи с отсутствием состава преступления».

Судебное решение о возвращении акций «Башнефти» в государственную собственность было исполнено 9 декабря 2014 года.

Бывший помощник руководителя администрации президента Башкортостана Андрей Потылицын недоумевает:

— Люди не понимают, что произошло, почему у Евтушенкова забрали «Башнефть»? Если акции попали к нему в результате преступления, почему не были изъяты доходы, полученные АФК «Система» в качестве дивидендов?

Потылицын обращает внимание и на то, что за время, пока «Башнефть» контролировал Владимир Евтушенков, в нефтяной компании произошли колоссальные структурные изменения.

— Выведено абсолютное большинство сервисных служб, транспортные и так далее, – говорит бывший чиновник администрации президента Башкортостана. — Но следствие, похоже, это совершенно не интересовало…

Депутат башкирского парламента Ильдар Исангулов тоже считает, что деприватизация «Башнефти» произошла не совсем «корректно»:

— В собственность государства вернулось менее половины того объема собственности, что Евтушенков приобрел у Урала Рахимова, — говорит Исангулов.

Что происходит с компанией

После деприватизации «Башнефти» на предприятии снова серьезные проблемы. Один из сотрудников правоохранительных органов Башкортостана передал мне документы, добытые «в результате оперативной работы». В том числе — отчет по итогам внутреннего аудита «Башнефти», проведенного осенью прошлого года.

Аудиторы проверили учет готовой продукции в филиалах «Башнефти» — «Башнефть-Уралнефтехим» и «Башнефть-Новойл». И выявили такие масштабные нарушения, как «не отражение в учете поступления или отгрузки нефтепродуктов», занижение реальных объемов выпуска продукции «путем скрытия остатков в резервуарах и трубах», манипуляции с «товарными потерями» и данными об отгрузке железнодорожным транспортом.

К примеру, в аудиторском отчете зафиксированы случаи, когда бензин и дизтопливо в отчетах обратно «превращаются» в сырую нефть.

Или, к примеру, общепризнанная норма учета погрешности отклонения массы поступления и отгрузки нефтепродуктов 0,25 процента. На «Башнефти» по одной из позиций — бензину — это отклонение составило 98 процентов, или 1390 тонн. А уж разница в 26— 37 процентов стала чуть ли не нормой.

Или такой показатель, как учет товарных потерь, который превысил норму в 2,5 раза. Только в июне 2015 года «Уралнефтехим» «потерял» 173 404 тонн бензина и 26 982 тонн дизельного топлива.

Опрошенные нами эксперты-нефтянники считают, что, исходя из цифр, изложенных в аудиторском отчете, можно сделать предположение, что хищения на предприятиях «Башнефти» приняли масштаб стихийного бедствия. И удивительно, что руководство нефтяной компании не обращается в правоохранительные органы с официальными заявлениями о проведении проверок и возбуждении уголовных дел. Объяснить это можно разве что опасениями, что дотошная проверка «Башнефти» может вскрыть еще более масштабные хищения.

А повод для опасений, как мне кажется, есть.

Напомню, 30 октября 2014 года было вынесено судебное решение о возвращении в госсобсвенность 71,6% акций «Башнефти». На исполнение решения потребовалось более двух месяцев. А между 30 октября и 9 декабря, когда акции «Башнефти» были возвращены государству, топ-менеджмент компании поработал ударно. Именно в этот период совет директоров утвердил сделки по продаже нефтепродуктов на сумму в 443 миллиарда рублей (это 88% балансовой стоимости компании).

К примеру, были заключены контракты с фирмами «Эксим Групп» (на 85 млрд рублей), «Арктик Бункер» (85 млрд рублей), Trubond Limited (98,5 млрд рублей), «Минко Энтерпрайз лимитед» и «Трейд Нафта» (83 млрд рублей).

Все эти компании контролирует предприниматель Михаил Голубь. Получается, что ООО «Башнефть-Полюс» практически всю нефть, добываемую на месторождении Требса и Титова, реализует структурам, подконтрольным одному человеку. При этом по ценам ниже рыночных. Затем Голубь продает сырье единственному возможному покупателю — ООО «Лукойл-Резервнефтепродукт». В регионе просто нет других нефтепроводов. Но что интересно, «Лукойл» покупает у Голубя нефть по вполне рыночным ценам. Что дает возможность предположить, что разница между ценой покупки нефти у «Башнефти» и ценой реализации «Лукойлу» оседает в офшорах и делится участниками схемы.

Что интересно, судя по годовому отчету «Башнефти» за 2014 год, два года назад ООО «Башнефть-Полюс» продавало нефть напрямую компании «Лукойл-Резервнефтепродукт». Для чего перед самой деприватизацией понадобилось включить в торговую цепочку «прокладку» в виде компаний, контролируемых Михаилом Голубем? Были опасения, что государство назначит в «Башнефть» новую команду менеджеров, которая может начать пересмотр действующих контрактов?

Пока «Башнефть» принадлежала Рахимову или Евтушенкову, это была корпоративная история, которая никого, кроме собственников «Башнефти», не касалась. Но сейчас крупнейший собственник компании — государство.

Концы в «Лукойл»?

Вернемся к истории продажи нефти, добываемой «Башнефтью» и реализуемой структурам, подконтрольным Михаилу Голубю. Как я уже говорил, последующим покупателем нефти выступает ООО «Лукойл-Резервнефтепродукт».

Изучение списка структур, которым ООО «Лукойл-Резервнефтепродукт» реализует нефть, позволяет сделать удивительное открытие. Один из крупнеющих партнеров этой лукойловской компании, покупающий самые большие объемы сырья — компания «Башнефть»! Очень похоже, что «Башнефть» покупает у «Лукойла» свою собственную нефть, прокаченную через компании, контролируемые Михаилом Голубем и ООО «Лукойл-Резервнефтепродукт». А куда деваться? «Башнефть» не только добывает нефть. «Башнефть» — это еще и крупный переработчик. Нефтеперерабатывающий комплекс компании включает три нефтеперерабатывающих завода — «Башнефть-Уфанефтехим», «Башнефть-УНПЗ» и «Башнефть-Новойл». Суммарная мощность этих НПЗ рассчитана на переработку 24 млн тонн нефти в год. При этом, к примеру, в 2015 году «Башнефть» добыла 19, 9 млн тонн нефти (что, к слову, почти на 12% больше, чем в 2014 году).

Эти цифры свидетельствуют, что «Башнефть» могла бы всю добываемую нефть перерабатывать на своих НПЗ, а после этого реализовывать на внутреннем рынке и поставлять на экспорт готовую продукцию — бензин, дизельное топливо, керосин, машинные масла, мазут и так далее. Но не перерабатывает и не продает, а торгует собственной сырой нефтью. И тут же покупает чужую.

Один из менеджеров среднего звена «Башнефти» сравнил работу нефтяной компании с заводом по производству соков, у которого есть собственный фруктовый сад, но все яблоки, собранные в собственном саду, завод продает, а на вырученные деньги покупает яблоки в соседнем районе. При этом свои яблоки продает дешевле, чем покупает у соседей…

Упомянутое ООО «Лукойл-Резервнефтепродукт», к примеру, поставляет на НПЗ, входящие в «Башнефть», 10,96% нефти, требуемой для полной загрузки заводов (14,51% — доля компании Shell, 56,97% объемов поставляет башкирский нефтетрейдер ООО «АТЭК». —И. М.).

Летом прошлого года «Башнефть» подписала с ООО «Лукойл-Резервнефтепродукт» договор о покупке нефти на 192 млрд руб. Договор — долгосрочный, действует до 31 января 2017 года с возможностью пролонгации до 31 июля 2018 года.

На эти же сроки рассчитаны еще два договора на поставку как уже готовой продукции, так и сырой нефти, подписанные тогда же, в июле 2015 года. Один — на сумму до 193,9 миллиарда рублей — с компанией Litasco (международное маркетинговое и торговое подразделение ОАО «Лукойл». — И. М.). Второй договор — на 40 миллиардов рублей — с компанией Somitekno Ltd, зарегистрированной на Британских Виргинских островах. (Интересно, что в декабре 2014 года «Башнефть» уже подписывала контракт с Somitekno Ltd о поставке до августа 2015 года нефти на сумму 98,5 млрд рублей. А еще раньше, в июле 2012 года, с той же Somitekno Ltd был подписан годовой контракт на поставку нефти на сумму 4,5 млрд долларов.)

Перечень подобных договоров «Башнефти» можно продолжить. И даже беглый анализ финансово-хозяйственной деятельности «Башнефти» позволяет сделать вывод, что компания серьезно законтрактована. И не надо быть большим специалистом нефтяной отрасли, чтобы предположить, что интерес к покупке государственного пакета акций такого актива могут проявлять разве что бизнес-структуры, которые заинтересованы в сохранении статус-кво.