Украинская военная прокуратура запросила для россиян Александра Александрова и Евгения Ерофеева наказание в виде 15 лет лишения свободы каждому с конфискацией имущества.

«А чего не пожизненное сразу», — усмехнулся Ерофеев, когда его попросили прокомментировать требование обвинения.

Прокурор Александр Климович долго перечислял статьи, по которым обвиняются россияне: создание террористической организации, теракт, ведение агрессивной войны, контрабанда и незаконное обращение с оружием, незаконное пересечение границы.

По версии обвинения, Александров и Ерофеев — действующие сотрудники спецназа ГРУ РФ, прибыли в Луганск, чтобы «оказать содействие террористической организации «ЛНР». 16 мая 2015 года оба попали в плен у поселка Счастье. Они свою вину не признают.

За последние пару дней процесс в районном Голосеевском суде Киева заметно ускорился — успели допросить обвиняемых, провести прения и услышать последнее слово Александрова и Ерофеева. Впрочем, они были краткими. Так или иначе, скорость процесса здесь связывают с возможным обменом россиян на Надежду Савченко. Этим объясняется и уверенная расслабленность подсудимых — ни возмущения, ни негодования, ничего лишнего.

Александрова и Ерофеева привезли сегодня из СИЗО как обычно — в бронежилетах и касках. Когда выводили из автозака, дали зонт — в Киеве весь день шел проливной дождь. В аквариуме они о чем-то тихо переговаривались между собой и спокойно наблюдали за тем, как прокуроры и адвокаты выступают в прениях.

Ближе к концу, когда выступать осталось только адвокату Валентину Рыбину, стало плохо переводчице. Незаметная девушка обычно сидела у самого «аквариума» и переводила подсудимым о чем на украинском говорят участники процесса. В Голосеевский суд вызвали «скорую» и попытались заменить переводчицу: вызвали такси для новой, но она подъехать не успела. Судья дальше ждать не стал и решил продолжить заседание на русском.

Гособвинение в суде представляют три военных прокурора, которые выступили в прениях по очереди.

«Сегодня особый день для украинского правосудия, на скамье подсудимых — военнослужащие иностранного государства, участники хорошо спланированной и подготовленной вооруженной агрессии против Украины», — начал свою речь прокурор Игорь Нимченко.

Сегодня он в парадной форме, а не камуфляже как обычно.

«Для меня суд — всегда праздник», — шутил он с журналистами в коридоре суда.

По версии обвинения, Александров и Ерофеев служили в 3-й отдельной гвардейской Варшавско-Берлинской бригаде специального назначения, которая с 2010 года дислоцируется в Толльяти. В марте 2015 года они были направлены в Луганск для участия в военных действиях против Украины, пересекли границу 26 марта на грузовиках, при себе имели оружие, которое используют войска спецназначения — снайперскую винтовку «Винторез» и автоматы «Вал». В задачи военных входила разведка, в том числе стратегических объектов — Луганской ТЭС и моста через реку Северский Донец у поселка Счастье.

«Собирая информацию, они передавали ее руководству для использования террористической организацией ЛНР против Украины», -— рассказывает прокурор Александр Климович. 16 мая разведгруппа, которой руководил майор Константин Напольских и куда входили Александров и Ерофеев, столкнулась с украинскими военными, завязался бой. В результате погиб украинский боец Вадим Пугачев, а Александров и Ерофеев были взяты в плен.

— Когда вы стали признавать, что являетесь военнослужащим РФ? — спросила у своего подзащитного адвокат Оксана Соколовская.

— Мы заранее договорились с Сашей (Александров — ред.), что будем так говорить. Мы знали, что все, кого берут в плен и кто не является военнослужащим, не подлежат обмену. Мы пытались спасти свою жизнь, поэтому придумали такую версию, — ответил Ерофеев во время своего допроса.

По словам подсудимых, они приехали в Луганск самостоятельно, уволившись из армии, без проблем пересекли границу на посту в Изварино, а оружия при себе не имели вовсе. В Луганске они после собеседования были зачислены в ряды «народной милиции ЛНР».

Допрос Ерофеева продолжался несколько часов. Он держался уверенно, иногда откровенно вызывающе, на большое количество вопросов не ответил, заявляя демонстративно: «Следующий вопрос!». В перерыве, когда видеотрансляция еще продолжалась, было слышно, как российский консул Алексей Грубый просил Ерофеева не выказывать неуважения суду. Когда процесс продолжился, подсудимый попросил судейскую коллегию извинить его за резкие высказывания.

«Это я на эмоциях», — объяснил россиянин.

Прокуроров уверенность Ерофеева явно не впечатлила. После пленения, когда его раненого доставили в больницу в Краматорске, он якобы признался следователям СБУ, что является капитаном ГРУ. Показания Ерофеева, которые он давал до следствия, без адвоката, к делу приобщены не были, но то же самое он повторил в нескольких интервью, в том числе журналисту Савику Шустеру для его шоу «Шустер LIVE». Защита попробовала добиться от суда признания этих интервью недопустимыми доказательствами, но на этот раз показания остались в деле.

«Это не «Утренняя почта» и не «Веселые картинки», это серьезный судебный процесс», — попытался убедить суд один из адвокатов. Впрочем, судья предупредил, что коллегия даст им оценку в совещательной комнате.

Вместе с Ерофеевым была найдена винтовка российского производства «Винторез». Представитель СБУ Кирилл Верес, который нашел винтовку, выстрелил в нее два раза, чтобы испортить, а потом счистил все следы использования, оправдывая это тем, что планировал представить винтовку президенту Петру Порошенко как свидетельство присутствия российских военных на Донбассе. В итоге адвокат Валентин Рыбин, который заменил убитого Юрия Грабовского, усомнился в том, что обвинению удалось доказать принадлежность винтовки.

«Нам была предоставлена одна на двоих винтовка! Возникает вопрос: могут двое с одной винтовкой и одним патроном вести агрессивную войну против целого государства? Сторона обвинения пытается унизить авторитет ВСУ, — заявил Рыбин. — Есть вооруженные силы Украины, есть вооруженные силы РФ, а есть не менее опасные «вооруженные силы троечников», они повсюду. Они выдают желаемое за действительное!»

По мнению защиты, следствие и обвинение вообще не предоставили достаточных доказательств для признания вины Александрова и Ерофеева. Адвокаты потратили несколько заседаний, чтобы доказать, что ранение Вадима Пугачева, из-за которых погиб украинский боец, были нанесены оружием меньшего калибра, чем то, которое было у пленных. Прокуроры на это реагировали спокойно.

«Мы не обвиняем никого из них в убийстве, — отметил после заседания прокурор Игорь Нимченко. — Мы лишь утверждаем, что они входили в террористическую организацию «ЛНР» и их совместные действия привели к гибели военнослужащего».

С признанием самопровозглашенной Луганской народной республики террористической организацией у обвинения возникли трудности. Прокуроры попытались приобщить к материалам дела решения судов по нескольким делам о ведении агрессивной войны против Украины донецкими и луганскими сепаратистами при поддержке российских войск, однако суд этого сделать не дал.

«Мы хотели приобщить эти судебные решения, чтобы было очевидно основание для признания «ЛНР» террористической организацией», — пояснил Нимченко.

«Власть Украины считает, что ЛНР и ДНР являются террористическими организациями, — парировал адвокат Рыбин. — Действительно, есть решения судов в отношении конкретных лиц, но они не являются преюдиционными, на их основании нельзя признавать террористическими эти организации».

В 2013 году Рыбин основал юридический фонд «Одиссей», который занимается поддержкой россиян, которых преследуют в судебном порядке в Украине. Адвокат не стесняется показывать свои политические симпатии публично, когда журналисты стали его спрашивать о принадлежности Александрова к милиции «так называемой «ЛНР», он мгновенно отреагировал: «Почему вы говорите «так называемой»?! Это ЛНР и ДНР, давайте называть все своими именами».

«Ну конечно, нельзя объявлять войну своему народу, — с сарказмом говорил Рыбин в прениях. — Ты будешь выглядеть некрасиво на международной арене. Поэтому надо объявить антитеррористическую операцию. Но в этом основы демократического общества — кто-то поддерживает власть, а кто-то нет. Нельзя называть тех, кто не поддерживает, террористами. Это приводит к смерти людей».

По большому счету, дискуссия между прокурорами и адвокатами в прениях свелась к тому, считать ли Александрова и Ерофеева военнослужащими, или комбатантами, участниками гражданской войны, подпадающими под определение «военнопленные» и под действие международного гуманитарного права.

Обвинение напоминало об аннексии Крыма и признании России страной агрессором, адвокат Оксана Соколовская сослалась на итоги Нюрнбергского трибунала. «В своем положении и статусе Александров и Ерофеев не могли подготовить и развязать агрессивную войну. Если бы было так, то все солдаты Вермахта были бы осуждены Нюрнбергским трибуналом», — заявила Соколовская.

Она выступала час, потом устала, попросила перерыв, но после Рыбина продолжать не стала.

Последнее слово подсудимых было коротким и однозначным: оба не признавали себя виновными.

«Этот процесс нужен был, чтобы достичь резонанса в обществе, мире, прессе, — заявил Евгений Ерофеев. — Я не совершал преступлений, я невиновен».

«Хочу добавить, что процесс считаю политическим. Считаю себя невиновным, а вину недоказанной», — сказал из «аквариума» Александров.

После этого суд удалился в совещательную комнату. Судья Николай Дидык не совсем понятно заявил, что оглашение приговора «ориентировочно состоится в понедельник».

Перед началом прений, когда подсудимых уже завели в зал суда, но судейская коллегия не заняла свое место, вошла невысокая женщина — адвокат Татьяна Матяш. Она работала в Донецке и уехала из города, когда начались бои и артобстрелы. «Зачем вы пришли в мою страну убивать? - закричала на Ерофеева и Александрова женщина. Оба сидели опустив голову, Александров слабо улыбался. - Из-за вас погибли 20 тысяч людей! Это вы приехали на «Градах» и «Буках». Адвокат Соколовская просила пристава удалить Матяш, но женщину никто не перебивал, секретарь суда снимал ее на телефон. «От кого вы меня защищали? Вы мой дом от меня зачистили. Меня выгнали из дома такие, как они», - показывая на «аквариум» заявила женщина. Она ждала сегодняшнего заседания в коридоре минут 40 чтобы зайти и сказать все это. «Я просто пришла посмотреть им в глаза. Ничего там нет», - пояснила Матяш. Во время допроса оба обвиняемых сказали, что приехали на Донбасс «из идейных соображений».

Оглашение приговора ожидается в понедельник.

Антон Наумлюк, специально для «Новой газеты»

Под текст

На момент подписания номера состояние Надежды Савченко, которая 11 дней держит сухую голодовку, было крайне тяжелым. По словам защитников, дефицит воды в организме начал уничтожать внутренние органы. А внутривенные вливания, которые делали врачи СИЗО, на состояние здоровья уже никак не влияют. Адвокат осужденной Илья НОВИКОВ рассказал «Новой»:

— Состояние здоровья критическое. Еще ранее на прошлой неделе она сказала нам во время встречи, что собирается отказываться от любых услуг российских врачей и настаивает на осмотре украинскими медиками. И уже после нашей встречи ее навещала член ОНК Ростовской области Валентина Череватенко, которая по итогам рассказала, что состояние Надежды по сравнению с тем, что мы видели, стало гораздо хуже, этапировать Надю невозможно. В пятницу с ней уже никто не виделся — ни адвокаты, ни родные. Сестру Веру Савченко в пятницу не пропустило к ней руководство СИЗО: она собиралась отговорить Надежду прерывать общение с российскими медиками. Но так как к ней никто не попал, мы не имеем точной информации, что с ней происходит сейчас. Родные будут пытаться к ней снова попасть во вторник, 19 апреля, и тогда же я тоже буду у нее. Может быть, кто-то из моих коллег попадет к ней в понедельник. Мы рассчитываем, что в эти выходные к ней сможет попасть кто-то из членов ростовского ОНК.

— По вашим прогнозам, на следующей неделе мы можем что-то ожидать относительно предполагаемого обмена Надежды?

— Прогнозы — вещь ненадежная. Но я на это, если честно, надеюсь — что препятствие будет снято. По украинским законам на вступление приговора в силу отводится месяц, но если подсудимый пишет отказ от апелляции, то этот срок может быть сокращен. И как только не будет такого формального препятствия, дальше будет вопрос только организационный, если наверху действительно договорились об обмене. Мы надеемся, что на следующей неделе состоится обмен. Но гарантий нет.

— И приговор Александрову и Ерофееву в Киеве будет с этим обменом связан?

— Да, этот приговор будет важной ступенькой. У меня есть информация — неофициальная — о том, что для Александрова и Ерофеева других опций нет. То есть не может быть такого, что на Савченко их не обменяют, а обменяют на кого-то другого. Для них — только Савченко. Потому что за них никто не вступался особенно. И по моим ощущениям, они мало кому нужны. Поэтому для них Савченко — это единственный шанс. Я очень надеюсь, что они это понимают и не станут оттягивать сроки или ставить какие-то дополнительные препятствия.

Вера ЧЕЛИЩЕВА

P.S.Когда верстался номер, нам удалось узнать, что в субботу Веру Савченко все же допустили к сестре в СИЗО. Она встретилась с Надеждой и уговорила ее на еще один сеанс капельницы.