В российском законодательстве готовится беспрецедентное послабление: побои, угроза убийством и уклонение от уплаты алиментов больше не будут считаться уголовным преступлением. Совершенные впервые, они будут рассматриваться как административное правонарушение. Соответствующий законопроект принят в первом чтении Госдумой.

Часть российского общества приветствует эту реформу, но другая, в том числе правозащитники и юристы, бьют тревогу: больнее всего декриминализация трех статей отразится на женщинах. Адвокат, член рабочей группы по разработке проекта Федерального закона о профилактике семейно-бытового насилия Мари Давтян, объясняет, чем подобная либерализация может обернуться на практике. Под удар будут поставлены не только женщины, но и дети, и пожилые люди — то есть и без того не особенно защищенные категории граждан.

— Наше правительство редко радует нас смягчением законов. В чем для него состоит смысл нынешней декриминализации?

— Это риторический вопрос. В пояснительной записке они сами честно пишут, что смысл — в экономии денежных средств. Когда суды перестанут рассматривать дела, связанные с домашним насилием, нужно будет меньше судей, меньше полицейских, меньше нужно им платить зарплату.

— Вы специализируетесь на делах, связанных с бытовым насилием. Какие изменения придут в эту сферу вместе с законопроектом? Многие говорят: это же хорошо, люди станут меньше сидеть в тюрьмах.

— По статьям, о которых идет речь, люди в тюрьмах сильно и не сидели. За побои вообще нельзя лишить свободы и сегодня, такого наказания не было предусмотрено в статье (максимальное наказание по ст. 116 УК — до 3 месяцев ареста, по факту арест как форма уголовного наказания не применяется в российской практике.— Ред.). За угрозу убийством крайне редко назначали наказание в виде лишения свободы. А вот за злостное уклонение от уплаты алиментов такое бывало. В то же время сегодня побои и неуплата алиментов — одни из самых распространенных преступлений в семейно-бытовой сфере и осуждали по ним много.

Надо разобраться с терминами. О либерализации уголовного законодательства мы можем говорить только в том контексте, что государство теперь считает наказание чрезмерным и несправедливым или что это деяние на сегодняшний день нельзя считать преступным. К примеру: раньше была запрещена частная торговля, сегодня разрешена частная торговля. Но когда у нас есть преступление против личности, то здесь есть очень четкое обязательство государства защищать любого человека от насилия. Соответственно, в этом случае ни о какой либерализации речи быть не может.

За последние несколько лет у нас внесено огромное количество статей в Уголовный кодекс, посвященных экстремизму, иностранным агентам, экономическим преступлениям — вот где бы уж точно не помешала либерализация. Но у нас изображают либералов в связи с преступлениями против личности — то есть в связи с тем, что происходит каждый день, то, что является несправедливым.

Почему угроза убийством была запрещена законом? Потому, что от угрозы убийством до убийства — один шаг. И уголовное наказание — это способ предотвращения убийства, так называемая превенция. То есть человек будет думать: «Ох, ничего себе, даже за это есть уголовное наказание, не буду этого делать». Кого-то это сдерживало.

Например, угроза уголовного преследования точно работала в случаях уклонения от уплаты алиментов. По побоям это работало хуже, потому что побои — это категория частного обвинения. Соответственно, вся обязанность по расследованию преступления и доказательству ложилась на женщин, поэтому из 10 женщин в лучшем случае одна обращалась в суд, а доходили до приговора и того меньше. А вот угроза убийством — публичное обвинение, то есть оно расследуется государством. Но и здесь возникают проблемы с доказательством: угроза должна считаться реальной, то есть исполнимой в момент высказывания.

Прекрасный пример — мое последнее дело о мужчине, регулярно применяющем насилие в отношении своей жены. Она писала множество заявлений в полицию, бегала от него по всему региону. Он ее преследует, продолжает угрожать убийством. Причем изготавливает взрывное устройство, приезжает к ней домой, угрожает взорвать ее, ребенка и весь дом. Соседи вызывают полицию, мужчина убегает, полиция к нему приезжает домой, он добровольно выдает взрывное устройство. Соответственно, если он взрывное устройство выдал добровольно, за него его не накажут. А угрозу убийством у нас декриминализуют. То есть за то, что человек с бомбой приехал домой к другому человеку и угрожал его взорвать, — ничего ему не будет.

— Какие еще последствия будут у декриминализации?

— Полиция не будет приезжать на вызов, потому что ее не сильно беспокоит административное правонарушение. Угроза убийством вообще перестанет быть преступлением — защищайся самостоятельно, как можешь. Отмена статьи за уклонение от уплаты алиментов — это вообще цинизм в последней стадии с учетом нынешней российской ситуации в этой сфере.

— Бывали ли в вашей практике случаи, когда на нарушителей действовала угроза уголовного преследования?

— Вот недавний пример: мужчина уклонялся от уплаты алиментов и был осужден по соответствующей статье. Ему дали 1 год условно. Он устроился на работу и до сих пор платит алименты, потому что понимает, что еще одно осуждение грозит ему реальным сроком. И это работало с большинством алиментщиков. Есть масса примеров, когда именно разъяснение, что злостное уклонение от уплаты алиментов повлечет уголовную ответственность, приводило к тому, что начинали платить.

По угрозе убийством ситуация всегда была сложной. По определению Верховного суда, она должна быть реальной, как в примере с бомбой. Недостаточно сказать: «Я тебя убью», надо прийти к человеку с бомбой, направить пистолет или вытащить нож — тогда это считается преступлением. Однако при этом по большинству дел по домашнему насилию хоть как-то разрешался вопрос наказания агрессора, когда удавалось доказать реальные угрозы убийством.

Даже региональные полицейские, с которыми мы сотрудничаем, все говорят: 116-я статья УК (побои) — это частное обвинение, женщины просто неспособны выдержать этот процесс, так что, кроме угроз убийством, у них ничего не остается. А домашнее насилие стандартно сопровождается такими угрозами. Поэтому стоит один раз доказать угрозу убийством, и мы хоть как-то наказываем агрессора.

— А можно подробнее про связь между угрозой убийством и осуществлением угрозы, которая для многих не является очевидной?

— Домашнее насилие — это следствие ничем не сдерживаемых власти и контроля. Избиения и прочие виды насилия — это власть и контроль, и запугивание — это один из способов власти и контроля. В том числе и угроза убийством. От большинства женщин я слышала, что партнеры-агрессоры не раз им говорили, что убьют их. И когда их били головой об пол, они в этот момент действительно верили, что он может их убить. Домашнее насилие растет постепенно: один раз ударил ладонью, потом кулаком, послезавтра он бил ногами и кричал: «Я убью тебя!» — и рано или поздно настанет момент, когда он действительно это сделает.

— Известны случаи, когда женщинам удается выйти из ситуации домашнего насилия, а их потом годами преследует этот мужчина.

— Это классический случай. Женщин часто обвиняют, что они не уходят. Так вот, когда они уходят, они подвергаются насилию, которое бывает даже сильнее, чем то, что было в браке. Агрессор сходит с ума, из-за потери объекта контроля — он начинает преследовать, и тут уже угрозы убийством происходят практически постоянно.

— В чем могла бы состоять цивилизованная альтернатива так называемой либерализации — в том случае, если мы действительно хотим защищать жертв домашнего насилия?

— В идеальном мире в первую очередь такие статьи, как «Побои», должны находиться в категории публичного обвинения. Тогда расследованием занимается полиция, а в суде женщин представляет прокурор. Все должно быть «по-взрослому», как по любому другому уголовному делу. Потерпевшая должна участвовать в суде именно как потерпевшая, а не как человек, который без поддержки государства защищает свои права и потом получает иск о компенсации имущественного вреда от агрессора, как у нас тоже часто бывает.

Кроме того, нам нужно специальное законодательство, которое установит, что такое домашнее насилие, и даст ему определение. Установит меры по защите женщин от домашнего насилия, например, такие, как запрет на преследование (это когда мы агрессору говорим, что он не имеет права писать, звонить, приходить к пострадавшей), обязание агрессора посещать психолога. Нужны специальные реабилитационные психологические программы для женщин, программы по оказанию юридической помощи, достаточное количество кризисных центров — все это требует серьезного системного подхода. Все это возможно только в том случае, если будет принят отдельный федеральный закон — о профилактике бытового насилия.