«Дети мои, берегите евреев», — завещал, умирая, старый армянин собравшимся у его одра родным и близким. «Почему?» — изумились дети. «Когда они покончат с евреями, возьмутся за армян». Мудрый старец из неполиткорректного анекдота времен дружбы народов как в воду глядел. Брались уже и за «лиц кавказской национальности» скопом, и за грузин — отдельно, от украинцев так пока и не отвязались…

Теперь пришло время цыган. Или «Бремя цыган». Так называется документальный фильм, который вне расписания показали в минувший понедельник на государственном телеканале «Россия». Автор Борис Соболев работал над этим произведением не один месяц, о чем свидетельствуют съемки, которые проходили в разных географических точках страны — от Новосибирской области до подмосковного Обнинска.

Внезапно тема резко актуализировалась: «Цыгане опять заявили о себе в селе Плеханово Тульской области». Посему и фильм на канале «Россия» сочли необходимым поставить в эфир в экстренном порядке, подмонтировав к заранее отснятому материалу кадры свежей хроники: омоновцы с дубинками теснят группу цыган, пытающихся защитить свои дома («самострой») от неумолимо надвигающегося на них бульдозера. Пожилая цыганка в норковой шубе рыдает, стоя на коленях перед зловещими рядами бравых «космонавтов». «Куда нам с детями-то идти?» — голосят бабы. «Ничего, цыгане своих не бросают, — глумливо комментирует эти кадры автор. — В любом ближайшем таборе они найдут и стол, и кров, и провод для самовольного подключения».

«Может ли быть преступным целый этнос?» — задается вопросом Борис Соболев. «Нет», — горячо убеждают его представители так называемых «цивилизованных» цыган — актеры, журналисты, общественные деятели, удрученные тем, что СМИ, сообщая о преступлениях, непременно говорят о «группе цыган», вместо того чтобы просто сказать: «группа лиц».

Ну как же «нет», когда «да» — каждым эпизодом своего фильма возражает цыганам-интеллигентам Соболев, подхватывая слова эксперта: «Группу лиц с детьми, картами и золотыми зубами лет двадцать назад можно было встретить у любого базара». Эти же «группы лиц» он отыскивает в разных уголках страны. Камера специально фиксирует грязные ноги женщин, ногти с облупившимся лаком, золотые зубы или, напротив, беззубые рты женщин и мужчин, голых чумазых цыганят, ползающих в пыли. Соболев перечисляет «заслуги» сего бесславного племени: наркоторговля, воровство, мошенничество, левые подключения к электричеству, самовольные врезки в газовую трубу…

«Нет плохих наций, есть хорошие и плохие люди», — утверждает глава одной из цыганских общественных организаций. Но Борису Соболеву в его расследовании, как назло, попадаются лишь плохие. И даже немногие, как будто хорошие, словно по мановению волшебной палочки оказываются все равно плохими: актриса, попавшаяся на торговле героином и оказавшаяся за решеткой; единственный переводчик с цыганского, осуждающий в кадре наркобизнес соплеменников, но затем сам пойманный с поличным и вскоре умерший от туберкулеза в тюремной больничке (о чем Соболев извещает зрителей все с той же омерзительной ёрнической интонацией).

Работать цыгане принципиально не хотят. Детей грамоте не учат — ну в крайнем случае, отдают в школу года на два, чтобы обучить их чтению по слогам. «Не успели пойти учиться, а уж пора жениться, — комментирует «их нравы» остроумный автор. — Семейный кодекс Российской Федерации здесь законом не считают и соблюдения не требуют». Вот вам свадьба в «одном из самых цивильных таборов России». 14-летнюю невесту выдают замуж за ровесника жениха — «чтобы не засиживались». Согласия сторон не требуется — сговариваются родители. Вместо чайных сервизов и бытовой техники дарят либо «лавэ» (в кадре цыгане размахивают пачками денег), либо золото. «Ритуал лишения невинности до сих пор проходит при свидетелях», — продолжает он описывать цыганские обычаи. В кадре пожилые толстые тетки весело пляшут — это значит, все прошло как по маслу, и вот уже вместо простыни над домом новобрачных развевается алый платок, символ того, что невеста не подкачала.

Все у них, этих ромалэ, не по уму. Контрацептивами не пользуются, рожают по старинке на дому с повитухами, регистрацию детей в ЗАГСе считают излишней — многодетным цыганкам выгоднее всю жизнь получать пособия как матерям-одиночкам.

«А ведь сколько усилий было приложено советской властью, чтобы как-то цивилизовать кочевников!» — сокрушается автор. Увы, все без толку. Единственный из сохранившихся культурных проектов — знаменитый театр «Ромэн», «пристанище цыганской творческой интеллигенции». Но и тут проблема. «В спектаклях театра «Ромэн» всегда кипят вымышленные страсти, которые находят немногих, но преданных поклонников. Идею же поставить что-то реалистичное руководитель театра Николай Сличенко считает неприемлемой».

Сам Сличенко, по версии автора, тоже тот еще гусь. Ну посудите сами! Был секс-символом нескольких поколений советских женщин, ни один правительственный концерт без него не обходился. «А уж как любил всплакнуть под цыганского «соловья» стареющий Леонид Брежнев! Вот и осенью 1982 года товарища Сличенко в очередной раз вызвали в Кремль исполнить есенинское «Письмо к матери». («Ты жива еще, моя старушка?» — звучат слова знаменитого романса, в контексте последующего рассказа — кощунственно звучат.) Леонид Ильич послушал, как-то особенно сильно распереживался, а через три дня…»

В кадре гроб с телом любителя цыганских романсов под звуки похоронного марша опускают в могилу. «А ведь именно при Брежневе, — продолжает автор с явной укоризной в голосе, — цыган перестали силком сгонять в колхозы, при нем расцвела уличная торговля дефицитом, наконец, при нем Николай Сличенко стал народным артистом и худруком театра «Ромэн». Словом, он их породил, а они же его и убили, ну то есть свели в могилу, — напрашивается закономерный вывод, а заодно и вспоминается разговор рыцаря Ланцелота с архивариусом Шарлеманем из бессмертной пьесы Шварца «Дракон»:

Ланцелот: Но цыгане — очень милые люди.

Шарлемань: Что вы! Какой ужас. Я, правда, в жизни своей не видел ни одного цыгана. Но я еще в школе проходил, что это люди страшные… Это бродяги по природе, по крови. Они враги любой государственной системы. Их песни лишены мужественности, а идеи разрушительны. Они воруют детей.

Ланцелот: Кто вам рассказал все это о цыганах?

Шарлемань: Наш Дракон.

«Наш Дракон» — нынешнее ТВ — еще и не такое порасскажет. А вы, простодушные горожане, верьте. Только вспоминайте хотя бы иногда предвидение мудрого армянина.