— Борт пришел в зону аэродрома в Ростове-на-Дону около половины второго ночи, построил заход на посадку, но принял решение уйти на второй круг. После этого еще почти два часа находился недалеко от аэродрома назначения. Что могло повлиять на решение экипажа не уходить на запасной аэродром?

— У экипажа всегда есть запас топлива, и он может крутиться, не уходя на запасной аэродром, сколько угодно долго. Если компьютер показывает, что вы через какое-то время уже будете вынуждены перейти черту запаса топлива, который необходим для того, чтобы уйти на запасной, — все, дальше «гулять» не разрешается, вы должны либо срочно садиться, либо немедленно отправляться на запасной аэродром.

— То есть вы бы в подобной ситуации тоже «катались» в небе ровно столько, сколько позволяло так называемое «лишнее» топливо?

— Возможно, в других погодных условиях — да, но там был сильный ветер, а ветер — это всегда надолго. Я бы, покрутившись минут 40—50, все-таки повернул на запасной. Там же были в воздухе, примерно в то же время, еще два самолета, которые именно так и поступили.

— Почему этого не сделал экипаж, трагически погибший вместе с пассажирами?

— Насколько я понял, на борту находились опытные летчики, поэтому здесь мог сработать так называемый коэффициент самонадеянности. Но это — предположительно… Пока у нас, к сожалению, мало вводных для серьезных выводов.

— Например, компьютер показывает «неприкосновенный запас» топлива, но все же после 2-часового «висения» в зоне ростовского аэропорта, психологически сложно, наверное, принять решение об уходе на запасной аэродром?

— Перелет у них был длинный — там, по-моему, часа четыре, да еще плюс два часа болтались неприкаянными, итого — 6 часов в воздухе.

Но я говорю только теоретически, я не знаю, как было на самом деле. Я лечу в Ростов-на-Дону через неделю. Это обычный, плановый полет, но я надеюсь узнать там многие подробности страшной катастрофы. Позвоню, как вернусь, расскажу.