Сколько живу, а такого, чтобы телеведущий в эфире сам с собой разговаривал, уважительно обращаясь к себе, любимому, по имени, и благодарил судьбу за то, что он есть у себя, отродясь не видала! Случалось, что собственными фамилиями программы называли («Гордон», «Познер», «Страсти по Соловьеву»). Некоторый нарциссизм (умеренный или клинический) вообще присущ представителям этой профессии — как мужчинам, так и женщинам. Но откровенную манию величия люди все же стараются публично не демонстрировать.

И вот в эфир НТВ после долгого перерыва вернулась Оксана Пушкина с новым ежедневным авторским проектом «Зеркало для героя». Гала-представление, предшествовавшее этому возвращению, без ложной скромности назвали «главным событием 8 марта». «С премьерой, Оксана!» — поздравила саму себя ведущая, проникновенно глядя в камеру. А потом ее поздравляли и приветствовали герои прошлых программ, не жалея превосходных эпитетов и отмечая ее особую роль в своей человеческой и творческой судьбе.

Они же, герои пушкинских выдающихся телеопусов, длинной вереницей потянулись к ней в премьерный эфир, ибо «у всех рано или поздно возникает желание остановиться на миг и оглянуться на свои поступки спустя годы, проанализировать их с высоты уже пройденного пути. Каждому из них предстоит посмотреть на себя прямо и беспристрастно, словно в зеркало, ведь, как известно, самый честный разговор — это разговор с самим собой… У героя будет возможность попросить прощения у тех, кого обидел, поблагодарить тех, кто помог, чему-то научил…».

В общем, не телепрограмма, а фактически исповедальня, в которой роль исповедника отвела себе Оксана Пушкина, лучший друг всех звезд страны, а также носитель сокровенных знаний о том, что такое хорошо, а что такое плохо, как жить нужно и как нельзя, совершенно уверенная в своем праве обвинять, судить и резать в лицо героям правду-матку.

Анастасия Волочкова, пришедшая к Пушкиной на минувшей неделе, к исповеди и покаянию явно готова не была. Она просто шла в гости к своей давней приятельнице, к тому же ставшей десять лет назад крестной матерью ее ребенка. В ходе разговора, правда, выяснилось, что за все эти десять лет крестная мать ни разу не видела свою крестницу, поскольку позволила себе публичное нелицеприятное высказывание в адрес Волочковой, после чего нежная дружба прекратилась. Тем не менее в эфир она пришла — и тут началось.

Без всяких обиняков ведущая дала понять гостье, что та дура, каких свет не видывал. А если не дура, то натуральный фрик, над которым все смеются. Все, что она делает, глупо и пошло. За все ее поступки лично Пушкиной стыдно. «А зачем ты пригласила меня на эту программу?» — растерянно, с трудом сдерживая слезы, спросила Волочкова. «Я хочу тебе сказать, что ты пошла не той дорогой, я хочу, чтобы ты посмотрела на себя со стороны — это очень смешно». «Но тебе же жизнь моя неинтересна», — чуть не рыдала Анастасия.

«Оставь свое мнение при себе», — посоветовала героиня, не осознав привалившего ей счастья, и от очищающего душу финала — разговора о сокровенном с собственным отражением в зеркале (зеркале для героя) — категорически отказалась.

Но Оксана Пушкина от гениального замысла не отступила и решила поговорить сама с собой, глядя в зеркало. «Оксана, ты хотела быть честной, искренней, ты хотела помочь, но от твоей помощи отказались… Это не журналистская ошибка, это твоя человеческая природа, и ты не можешь иначе. И я не хочу, чтобы ты менялась, Оксана, потому что такие люди, как ты, очень нужны… От твоих бесед может ничего не произойти, но если произойдет, то значит, Оксана, ты живешь не зря. И сегодняшняя встреча была не зря». В общем, ай да Пушкин, ай да сукин сын… То есть ай да Пушкина!

От этого монолога-диалога ощутимо повеяло безумием, хотя телеведущая не сошла с ума. Просто ни с того ни с сего уверовала в собственную непогрешимость, мудрость и исключительную нравственность, позволяющую ей учить, судить и наставлять на путь истинный тех, кто отчего-то живет не по Пушкиной. Впрочем, тех, кого ведущая любит и чьи поступки безоговорочно одобряет, она обволакивает таким елеем, что наблюдать за этим со стороны тоже крайне неловко — словно подглядываешь за каким-то не предназначенным для посторонних глаз интимным актом. Хотя очевидно, что больше всех на свете Оксана любит себя, упиваясь звуком собственного голоса, красотой, умом и добротой. А гость — любой — лишь средство проявить все эти восхитительные свойства и себя показать.

В гостях у Владимира Познера на этой неделе тоже побывал человек, прямо скажем, неоднозначный и уж точно не герой познеровского романа. «Ху ар ю, мистер Лепс?» — решил понять Познер и посвятил этой задаче интервью. Сам Григорий Лепс, кажется, и не мечтал попасть в эфир к Познеру, потому нервничал, потел, постоянно поправлял очки на носу и не знал, куда девать руки.

«Строго говоря, у вас же нет голоса», — произнес ведущий в самом начале беседы тоном сочувствующего отца, но гость, ничуть не обидевшись, с готовностью подтвердил: «Ну, конечно». А затем развил мысль: «Мужчина поет двумя вещами — сердцем и яйцами. Ничем другим он петь не может». Другой бы на месте Познера вдоволь поиздевался над подобным откровением, но опытный интервьюер ни разу не дал понять своему герою, что его высказывания кажутся ему смешными, глупыми или нелепыми. Не учил его жизни, не взывал к совести, не морализировал — лишь задавал вопросы, внимательно слушал, выразительно смотрел, и под его заинтересованным взглядом Лепс ерзал, пытался говорить умно и значительно, сам запутывался в ответах и слышал мягкое и участливое: «Хорошо. Идем дальше».

Он-то, Познер, и стал тем самым зеркалом для героя, в котором тот отразился во всей красе и даже, вероятно, что-то про себя понял. Поняли и зрители. Что именно они должны были понять — Познер объяснять не стал. И себя по ляжкам в финале не хлопал: «Ай да Познер!»