Кацивели. В этом небольшом, 529 человек, поселке у горы Кошка, между Ялтой и Севастополем, всего две достопримечательности: астрофизическая обсерватория и устрично-мидийная ферма. Доподлинно неизвестно, работает ли обсерватория. С устрицами яснее: еженедельно из ресторанов Феодосии, Симферополя, Севастополя и Ялты к воротам на улице Виткевича подъезжают автомобили, и хозяин фермы Сергей Кулик отгружает своих моллюсков. Договариваясь с Сергеем о встрече, я планировал написать: российское импортозамещение существует. Но Сергей, выслушав меня, сказал: «Встретимся, если согласитесь написать о моих проблемах. Ферму хотят уничтожить».

Возрождение традиций

Быт «устричного барона» представлялся как-то иначе. Никак в эту картину не вписывалась грязная вишневая «девятка», на которой мы с Сергеем ехали в Кацивели из Ялты. Он рассказывал свою историю.

— До 1913 года Россия производила до 12 млн устриц в год и поставляла их в Европу. Работали крупные устричные фермы под Феодосией и Севастополем. После революции производство начало хиреть, а в 1947 году советские торпедные катера с балластовыми водами завезли из Японского моря в Черное рапана. Этот хищный моллюск питается мидиями и устрицами, а главное — хорошо размножается. И уже в пятидесятые годы черноморскую устрицу внесли в Красную книгу.

Восстановить популяцию черноморской устрицы сейчас очень сложно. Для этого нужны специальный питомник, лаборатория, 7—8 биологов‑селекционеров, полтора-два млн долларов инвестиций, и главное — производительность около 100 млн штук спата (личинок.— И. Ж.) в год. Мне одному такое не потянуть, и я выбрал другой путь — решил завозить из Франции и Англии спат тихоокеанской устрицы и выращивать его здесь. Через 3—4 года личинка превращается в крупную — до 12 сантиметров — устрицу, которая по вкусовым качествам превосходит средиземноморских сородичей, потому что те растут в условиях 34 промилле солености воды, а соленость Черного моря — 17 промилле. Поэтому моя устрица получается нежнее европейской и не отдает водорослями.

Через тернии

Открыть устричную ферму — «подводный огород», как он ее называет, — Сергей решил перед выходом на пенсию.

— Это было давнее желание: после 55 уехать из Москвы в Крым. О том, что в Черном море раньше разводили устриц, я узнал от знакомого ученого. Потом провел исследования акватории: важна глубина — от 12 до 20 метров, течение — 1,5—2 м/с, отсутствие промышленных выбросов в воду и наличие фитопланктона, то есть корма для устриц. Потом подбирал растяжки, канаты, садки: если их неправильно выбрать — устриц при шторме просто может сорвать и унести в море.

В 2005 году Кулик подписал с Главрыбводом Украины режим специального товарно-рыбного хозяйства (один из видов договора об аренде акватории) на 10 лет.

— После этого я установил плантацию из стальных канатов, массивов и буев, и два года ничего с этим не делал, а только наблюдал, выдержит ли конструкция две зимы: зимой здесь особенно сильные шторма. И когда в 2008 году был шторм, и в Феодосийском заливе 11 кораблей было выброшено на берег, моя плантация устояла. И только тогда я принял решение закупать спат. Привез первые 500 000 устричных личинок из Франции и высадил. Так на Украине, а теперь и в России появилась первая устричная ферма.

— Часто выходите в море? — интересуюсь я.

— При первой возможности, когда не штормит.

— Каждый день?

— 120 дней в году. Сохранить устрицу в крымских условиях непросто: 30% спата погибает еще при перевозке самолетом из Европы, столько же съедает рапан.

До 2014 года фермер и его работники ухаживали за устрицами вручную: сами ныряли за садками, перебирали и чистили каждую из тысяч устриц. Потом Кулик купил лодку у итальянцев: с помпой для очистки садков, подъемным механизмом и установкой для промывки и сортировки мидий.

К 2015 году он вложил в свою ферму 2,5 млн долларов. Предприятие давало около 20 000 устриц и 20 тонн мидий в год.

— К тому моменту я посчитал, что на 235 млн рублей можно было бы устроить береговую базу, наладить круглосуточную работу в три смены, расшириться с 5 до 20 гектаров и, увеличив объемы, заняться настоящим импортозамещением — поставкой устриц в Москву, Санкт-Петербург и так далее. Но это было бы возможно только при господдержке.

Торги и госбезопасность

— В феврале 2015 года у меня закончился срок действия режима специального товарно-рыбного хозяйства на 5 га акватории, и я обратился в Росрыболовство с предложением продлить договор пользования, — говорит Кулик. — Согласно ч. 9 ст. 17.1 Федерального закона «О конкуренции», заключение договора на новый срок с арендатором, надлежащим образом исполнившим свои обязанности, осуществляется без проведения конкурса и аукциона. Я работал, никаких претензий ко мне не было. Но ответ Росрыболовства поразил.

Сергей достал из папки документ за подписью замруководителя Федерального агентства по рыболовству Василия Соколова: «По истечении срока действия режимов специальные товарно-рыбные хозяйства (СТРХ) должны заключать договор пользования рыбным участком в соответствии с постановлением Правительства РФ от 15 мая 2014 года № 450, пройдя процедуру торгов».

— Какие торги? — возмущается фермер. — Если в России постановление правительства противоречит федеральному законодательству — это не моя вина. Более того, закон в России обладает высшей юридической силой в отношении других правовых актов, так что будьте любезны — перезаключайте договор!

Этот довод в письмах Росрыболовству Кулик приводил вплоть до июля 2015 года, пока не выяснил: на его акваторию претендуют. Оказалось, что Азово‑Черноморское территориальное управление Росрыболовства запустило процедуру определения рыбоводных участков в Кацивели по заявлению некоего ООО «Русская черноморская компания «Крымские морепродукты», а позже — назначило аукцион на их выкуп.

«Новая газета» навела справки: ООО «Русская черноморская компания «Крымские морепродукты» принадлежит Дионисию Севастьянову, шурину вице-президента «Яндекса» Роберта Стабблбайна. Однако связаться с представителями компании не удалось: на сайте «Крымских морепродуктов» раздел «контакты» отсутствует, а по адресу регистрации в Ялте офиса компании не оказалось.

Аукцион по продаже принадлежащей Кулику акватории должен был состояться 18 января 2016 года, но в ходе подготовки к нему появился еще один претендент — Федеральное агентство научных организаций (ФАНО), сотрудники которого привели весомый аргумент в свою пользу: в 1966 году Морской гидрофизический институт Севастополя придал акватории Кацивели статус режимного района, запрещенного для судоходства.

При этом забрать ученые решили не только акваторию, но и побережье поселка. А на месте его «огорода» будут «производиться технологические испытания, в том числе — в интересах военно-промышленного комплекса РФ».

«Нахождение устрично-мидийной плантации, а также любых коммерческих объектов на территории полигона противоречит интересам Российской Федерации и наносит прямой ущерб проведению фундаментальных научных исследований, обороноспособности и безопасности России», — засвидетельствовал в письме Кулику начальник Управления координации и обеспечения деятельности организаций в сфере науки ФАНО Михаил Романовский.

— В общем, Родина в опасности, — говорит Кулик. — Когда президент Путин объявил курс на импортозамещение, я думал, что мне будет зеленый свет: ведь я единственный в стране выращиваю устрицы — по 40 000 штук в год. Думал, развернусь — наращу объемы до 400 000 устриц ежегодно, буду всей России поставлять. Сейчас расширяться уже и не думаю — сохранить бы, что есть.