Жительница Краснодона (Луганская область, Украина) Людмила Кандратова обратилась к главе МВД РФ Владимиру Колокольцеву — она просит министра помочь в поисках сына Евгения, который пропал на территории России осенью 2014 года. Свидетели говорят, что к его пропаже причастен ополченец Андрей Шумов, известный под позывным «Лис»: якобы именно он вывез Евгения в РФ.

История эта началась в сентябре 2014 года. К тому времени 30-летний предприниматель Евгений Кандратов, уезжавший на время сильных обстрелов в российский Каменск-Шахтинский (Ростовская область), вернулся в Краснодон. Он не был в ополчении, у него было официально зарегистрированное частное предприятие. «Женя привозил товар и развозил по своим магазинам», — рассказывает Людмила Кандратова, мать Евгения.

В середине сентября Евгения Кандратова пригласил в свой кабинет, расположенный в бывшем здании СБУ на площади Ленина, Андрей Шумов.

По словам Людмилы Кандратовой, он продержал ее сына с 11 часов утра до полуночи. По возвращении сын рассказал, что «Лис» настойчиво предлагал свое руководство:

— Мол, что я скажу, то ты и будешь делать. Я здесь буду главным, и работы у вас будет много, — пересказывает слова сына женщина. — Женя отказался. «Лис» спросил: «Что ты будешь делать, если я прикрою твою лавочку?» Женя сказал, что пойдет тогда в шахту. «Лис» предупредил: «Ты от меня все равно не скроешься. Поедешь на Украину — я тебя представлю властям Украины как предателя. Сбежишь в Россию — я тебя там найду». Но сын все равно отказался.

Утром 2 октября 2014 года позвонил один из подчиненных «Лиса» — Роман Пелещук — и попросил привезти им в здание бывшего СБУ пива и раков. Евгений просьбу выполнил. А примерно в 12.30, по словам людей, которые находились в тот час на площади Ленина, Евгения вывели из здания, посадили в его же «десятку», но за руль сел «Лис». По словам женщины, это видел бизнес-компаньон Евгения, который приехал вместе с ним к зданию СБУ, и сотрудник «народной милиции ЛНР», дежуривший в тот час на площади.

Через некоторое время Евгений был на пункте перехода украинско-российской границы в районе поселка Песчановка. Оттуда он позвонил жене, сказал: «Я там, где мы были с тобой два дня назад. Меня переводят на ту сторону. Сказали, что со мной хотят поговорить люди». В этот момент Евгения увидел житель Краснодона Александр Плохов.

— Он рассказал, что Женя шел в капюшоне, руки сзади сомкнуты, его вел Шумов, видимо, сзади был приставлен пистолет, — предположила Людмила Кандратова. — Саша окликнул сына, спросил: «Все нормально?» — тот ответил, что все в порядке. И они с «Лисом» ушли на российскую сторону. В то время никаких компьютеров на КПП не было, только стояли двое пограничников с российской стороны. «Лис» показал им удостоверение, и они с Женей ушли дальше, в глубь территории РФ. А через некоторое время «Лис» вернулся один, сел в «десятку» (которую позже отдал компаньону Кандратова), приехал в город.

Неделю родные скрывали от матери, что произошло, — говорили, что Евгений уехал за товаром, по делам в Ростов и т.д. Когда Людмила узнала правду, пошла к Шумову:

— Нам, гражданским, было запрещено входить внутрь здания бывшей СБУ. Нужно было сообщить о приходе и ждать во дворе. Шумов тогда вышел с собакой, ротвейлером. Думал, что я испугаюсь и уйду. Но видит, что я не ухожу, и в последний момент подтянул поводок — притянул пса к себе. Потом сказал: «Ваш сын заводит неправильные связи».

Людмила Кандратова пояснила: видимо, «Лис» имел в виду одного из близких знакомых семьи, который служил в СБУ и с началом военного конфликта на Донбассе уехал в Украину.

Однажды сослуживец «Лиса», улучив удобный момент, шепнул ей, что искать сына нужно в УФСБ в Ростове-на-Дону. Людмила обратилась туда, но реакции на ее обращение в 2014 году не последовало. Правда, жену Евгения однажды приглашали в УФСБ России по Ростовской области. Но о чем был тот разговор, невестка (теперь уже можно сказать бывшая — молодая женщина сейчас живет с другим мужчиной) свекрови не рассказала.

На замешанность российских спецслужб намекал и сам «Лис». Как-то в ходе одной из бесед он сообщил Людмиле, что «у ее сына ст. 276 УК РФ (шпионаж. — В. М.)», а если она будет надоедать со своими визитами, то может вообще больше не увидеть сына. В то же время, по словам Романа Бондаря (компаньона Евгения Кандратова), «Лис» позвонил ему и сказал, чтобы мать не беспокоилась, — скоро сын будет дома.

До конца ноября родные не имели никаких сведений о пропавшем Евгении Кандратове.

«А 29 ноября 2014 года он сам позвонил со своего телефона и сказал буквально слово в слово так: «У меня две руки и две ноги. Если кто-то будет требовать за меня деньги, не давайте», — вспоминает Людмила. — О том, что это действительно был Женя, мы поняли по другим моментам разговора: он собирался купить сыну планшет, но не успел, и спросил, не купили ли мы Ванечке гаджет».

Семья не предпринимала никаких особых усилий по поиску Евгения до начала 2015 года: надеялись, что вот-вот исполнятся обещания «Лиса». Но в 2015 году все-таки решили действовать — наняли ростовского детектива из агентства «Детектив-Юг». Судя по информации, размещенной на сайте, эта структура специализируется на поиске людей, пропавших на территории самопровозглашенных донбасских республик. «Пинкертон» сделал детализацию звонков и установил, что 29 ноября 2014 года Евгений Кандратов звонил из Матвеево-Курганского района Ростовской области. Потом Евгений звонил жене еще раз — в апреле 2015 года. В этот раз звонок был с неизвестного номера, звонивший говорил быстро, спросил о матери, сыне, передал привет и прекратил разговор.

Людмила Кандратова пыталась привлечь к поискам сына и власти самопровозглашенной «ЛНР». В феврале 2015 года она обратилась в комендатуру Краснодона:

— У нас был батальон «Одесса», позывной у командира был «Фома». Я ходила к нему, подавала заявление. Потом меня вызвали и сказали, что сына нашли, в течение недели он будет этапирован в Луганск для дальнейшего разбирательства. Но в течение следующей недели этот батальон «Одесса» расформировали. След потерялся.

Позже женщина писала заявления в милицию Краснодона, министру госбезопасности «ЛНР» Пасечнику, обращалась в правоохранительные структуры «ДНР» — Евгения занесли в официальный список пропавших без вести, однако разыскное дело так и не завели.

С мая 2015 года к поискам Евгения Кандратова подключился ростовский адвокат Игорь Балабан — начался российский этап розыска пропавшего краснодонского предпринимателя.

В российских силовых структурах формального порядка оказалось больше, чем в органах самопровозглашенных донбасских республик. Но результат 10-месячной переписки Людмилы Кандратовой с правоохранительной системой РФ пока что такой же нулевой.

Проворнее всех оказалось УФСБ России по Ростовской области: уже летом 2015 года сообщили, что сына не задерживали, проверить, пересекал ли он российскую границу, не могут, так как поименного учета не ведут (на то есть миграционная служба), и просили больше не надоедать — отвечать не будут, так как прекращают всякую переписку.

Прокуратура, полиция и следственный комитет до конца 2015 года выясняли, какое именно подразделение должно заниматься поисками пропавшего на территории РФ человека. В итоге 30 декабря 2015 года пришла бумага из Главного управления уголовного розыска МВД РФ, согласно которой и искать-то сына не нужно, так как он… не пропадал: мол, вы, гражданка, пишете, что он исчез в октябре, а, по вашим же словам, звонил в конце ноября, поэтому поищите сына в стране, где он прописан, Интерпол вам в помощь.

Полгода назад разыскное дело все-таки завели и в «ЛНР». Но, по мнению адвоката, серьезно относиться в этому не стоит:

— Республики не признаны даже Россией. Следовательно, в официальном бюрократическом смысле обращения структур донецких республик к российским коллегам силы не имеют, реагировать на них россияне не обязаны.

Игорь Балабан считает, что силовые ведомства РФ на самом деле никаких проверок сведений, изложенных в заявлениях Людмилы Кандратовой, не проводили:

— Моя клиентка указала места и хронологию событий, назвала имя человека, возможно, причастного к исчезновению сына, перечислила имена свидетелей, готовых дать показания официально. Но ни с ней, ни с кем-то из названных ею свидетелей никто из российских правоохранителей не связывался. Как тогда происходили все те проверки, о которых упоминают СК и полиция?

Людмила Кандратова обратилась с письмом к министру внутренних дел РФ Владимиру Колокольцеву. Она уверена, что поиски ее сына нужно начинать с беседы с Андреем Шумовым («Лисом»). Летом прошлого года он советовал родным справляться о Евгении в Москве на Лубянской площади. Сейчас заявляет, что не имеет никакого отношения к произошедшему.

— Это все чья-то злая шутка, — сказал он по телефону. — Мне звонят сама Людмила, ее родные, адвокат, а я вообще не понимаю, о чем идет речь.

Людмила Кандратова не исключает, что ее сыну угрожает опасность, вплоть до смерти, и, если российская правоохранительная система подключится к его поискам, это поможет сохранить ему жизнь.

Справка «Новой»

В сентябре 2014 года, после первых Минских соглашений, в «ЛНР» и «ДНР» стали возвращаться первые мирные граждане. Но людей было очень мало, магазины практически не работали. Возвращающиеся граждане в основном опасались за свое имущество, которое часто было разворовано, а жилые дома вообще могли быть отобраны, например ГБР (группой быстрого реагирования «Бэтмена»).

Работы никакой на тот момент не было, единственная возможность заработать — это возить продукты и вещи из Украины или из России. Из Украины было дешевле, хотя на блокпостах коммерсантов обдирали как липку украинские военные и ополченцы. Из России завозить можно было только контрабандой, граница особо не контролировалась, и поэтому старые (довоенные) контрабандные пути, например, Власовка-Песчановка, стали основными для провоза чего угодно.

Как это выглядело в сентябре 2014 года? Со стороны Власовки ополченцы на ночь ставят палатки, это импровизированный КПП, с другой стороны — люди, «представляющие РФ». И те, и другие ведут учет в журнале до утра, а потом всё сворачивается как ни в чем не бывало.

В самом Краснодоне в это время было спокойно, за период даже самых сильных боев туда не упал ни один снаряд. В городе базировался батальон «Одесса», возглавлял его Сергей из Одессы, который был в пророссийской «Одесской дружине» на Куликовом поле 2 мая 2014 года. Командиром отряда ОБРоН «Одесса» являлся Фоминов Алексей Алексеевич (позывной «Фома»). «Фома» тоже из Одессы на Куликовом поле 2 мая был «комендантом», имеет 3 судимости и 2 реальных срока.

В Краснодоне «Фому» знали все как человека, занимающегося беспределом и мародерством. Кроме того, его считали одним из основных контрабандистов. «Фома» сотрудничал с «Эльбрусом», «Тибетом» и «Лисом». «Эльбрус» и «Тибет» сами себя называли сотрудниками ФСБ РФ, только в отставке. А «Лис» считался кадровым сотрудником ФСБ. Как только кто-то становился этим людям неугоден, их сразу же перекидывали «за нитку» (то есть через границу с Россией). После этого «неугодных» людей сдавали в Ростовское УФСБ, возможно, как шпионов или как диверсантов. Некоторых впоследствии находили убитыми.

«Фому» очень легко опросить: он находится в Москве, Андрея Шумова («Лиса») тоже: он в Каменск-Шахтинском (Россия).