Проект «Эрнст Неизвестный. Возвращение в Манеж» связан не только с минувшим юбилеем классика, но самим словом «возвращение» в названии должен напомнить о событиях более чем полувековой давности. Тогда, 1 декабря 1962-го, на выставке «30 лет МОСХ», Хрущев устроил погром. И лишь 37-летний Эрнст Неизвестный, фронтовик, командир стрелкового взвода, кавалер ордена Красной Звезды (который, кстати, он получил «посмертно» — никто не думал, что лейтенантик выживет после страшного ранения разрывной пулей в живот), дал отпор первому секретарю ЦК КПСС. «Вы не знаете, с кем вы разговариваете. Вы разговариваете с человеком, который может каждую минуту сам себя шлепнуть. И ваших угроз я не боюсь!» — в ответ на вопли вождя спокойно сказал художник. И победил. «Мелкий художественный критик эпохи Мао Цзэдуна» произнес очень важную фразу: «Вы интересный человек, такие люди мне нравятся, но в вас одновременно сидят ангел и дьявол». И ведь это чистая правда, точное описание диалектической, изломанной метафизики неодномерного художника, что доказывает и нынешняя выставка.

Она впечатляет. Около двадцати скульптур, 50 картин кричащих акриловых цветов и бесчисленное количество графических листов. Реализованные монументальные проекты представлены гигантскими постерами, старающимися передать масштаб построек. Фотодокументация, подробная биография, фильмы с монологами отличающегося красноречием Неизвестного, толковые пояснения к работам (как удачно пошутил коллега-критик, «чтобы зритель не почувствовал себя Хрущевым»). Правда, канонических станковых скульптур мало, всё больше камерные варианты для письменного стола. Однако это соответствует сентенции самого Неизвестного: «По моему твердому убеждению, большое — это хорошо. И очень маленькое — хорошо. Только среднее — плохо. Только буржуазная культура породила усредненный масштаб».

Но есть одна деталь. Обилие именно «маленьких» скульптур и графических эскизов объясняется тем, что все вещи происходят из частного собрания одного человека — Феликса Комарова, друга Неизвестного, предпринимателя, мецената и коллекционера со специфическим вкусом (здесь же, в Манеже, показывают выставку «Избранное» — вещи из принадлежащей Комарову Russian World Gallery, открытой им в Нью-Йорке в начале 90-х). Однако нельзя сделать полноценную, да еще юбилейную, ретроспективу большого художника на основе персональной коллекции, интимной по определению и не предполагающей масштабности. Выставка в Манеже, инициатором которой, в самом деле, был Феликс Комаров, изначально и не предполагалась бенефисом Комарова, а не Неизвестного — собирателю хватало такта. Однако случился скандал…

В центре манежной экспозиции выстроена «виртуальная» (инсталляция из фотографий) модель «Древа жизни» — мечты всей жизни Неизвестного, грандиозного сооружения, явившегося ему во сне еще в Свердловске в 1956-м. Изначально это микромодель Вселенной, семь витков ленты Мебиуса в форме сердца, на поверхности которого перемешаны человеческие тела, лица, аллегорические знаки и символы. Диаметр — больше ста метров. В памятник нужно входить как в храм. Там будут лифты, стеклянные полы, оптические эффекты. Но это — в мечтах. Пока же скромные — по сравнению с замыслом — варианты «Древа» были установлены в Нью-Йорке перед штаб-квартирой ООН и в атриуме моста «Багратион» в Москве. Собственно, инсталляция в Манеже сделана на основе этой композиции.

Конечно, сложное, полисемантичное, трудное для зрительского глаза (а когда Неизвестный заигрывал со зрителем?) произведение странно смотрелось посреди эскалаторов и бутиков. Но «Древо жизни» устремлялось к застекленному шатру потолка и смотрело в небо, а несколько лет назад над ним надстроили… ресторан.

Авторский замысел, и так донельзя унифицированный, был окончательно погублен. Скульптор оскорбился. В итоге по совместному решению Эрнста Неизвестного и его жены Анны Грехем было решено не давать на московскую выставку никаких работ, кроме тех, что принадлежат ее организатору Феликсу Комарову. Отсюда и странная просторность в зале, и упомянутый отсек с работами других художников — не бахвальство коллекционера, а вынужденная необходимость.

Манежная выставка пострадала еще из-за одной московской беды — не строительно-гастрономического, а религиозного вандализма. После погрома работ Сидура организаторы отказались экспонировать знаменитые распятия Неизвестного, где крест буквально пронзает скорчившееся тело Спасителя. Кстати, фронтовики Эрнст Неизвестный и Вадим Сидур вместе готовились к службе в Кушке, Первом Туркестанском военном училище. Сидур у лейтенанта Неизвестного был сержантом. Когда они встретились после войны, то не узнали друг друга — после многочисленных операций Эрнст потучнел, лишился тонкой шеи, а Вадим скрывал за бородой снесенную пулей половину челюсти. И вот теперь два ветерана и инвалида опять пали жертвами: один — добровольной цензуры, другой — вандалов.

Так что ретроспектива Эрнста Неизвестного могла быть совсем другой. Какой — можно только гадать. И возвращение в Манеж получилось, к сожалению, не очень триумфальным.

Фёдор Ромер, специально для «Новой»

P.S.Читайте также о том, как в Москве знаменитую скульптуру Эрнста Неизвестного разрушили, накрыв рестораном (http://www.novayagazeta.ru/arts/69351.html).