Самолет Москва—Рим, январь 2016-го. На 25 рядов эконом-класса — два десятка человек. Бизнес-салон пуст. Пассажиры — в основном итальянцы и русские эмигранты. Ура, место у иллюминатора больше не дефицит. Только русский туризм в Европе приказал долго жить. Беженцев из Сирии на улицах Рима не видно, ни женщин в хиджабах, ни распускающих руки арабских боевиков. Русских никто отсюда не гнал, шенгенская виза по-прежнему доступна. Но русская речь, если и слышна теперь в Риме, то в основном от украинцев — они давно здесь работают. Цены в местных ресторанах подросли на пару евро за три года, а курс рубля упал в два раза — эти ножницы отрезают нас от мира лучше любой выездной визы.
Надолго ли мы попали туда, где находим себя в начале 2016-го? Еще на 40 лет очередной холодной войны или на все 70 новоявленного «особого пути», никто не поручится наверняка. Но никто особенно не думает роптать. Пожили более-менее хорошо лет 10—15, и хватит. Кто-то ждет, что новый средний класс восстанет, будет бороться за отнятое благополучие. Напрасно. То, что с некоторых пор принято называть российским средним классом, тихо умрет молодым. Не в первый раз в нашей истории такое приключается: то война за геополитические интересы, то военный коммунизм, то шоковая терапия. Кто после всего этого выжил, тот поколениями привык, что хорошего в жизни не может быть слишком много и долго. К тому же гордость за державу — наш, отечественной разработки, дешевый и мощный наркотик способен компенсировать любые материальные потери.
Нет у нас ни среднего класса, ни гражданского общества. Есть только народ. Нечто бессубъектное, бессловесное, несамостоятельное и неорганизованное. Мало кто может объяснить, что такое народ, но все на него ссылаются. У тех, кто зарабатывает на жизнь патриотизмом, принято о народе думы думать. Властям же без всяких славянофильских дум давно все ясно. Народ должен быть не сильно голодным, и народ должен быть гордым. Иначе может случиться бунт. Чтобы народ не бунтовал, нужно его подкармливать (но не сильно, чтобы «не зажрались») и показывать по телевизору разные победы. Однако, даже если власти совсем оплошают и бунт все-таки случится, ничего по сути не переменится. В крайнем случае показательно казнят кого-нибудь из бояр, а может, только сошлют, а потом тихо вернут обратно. Чтобы обуздать взбунтовавшийся народ, нужно взять человек 10 с площади, случайных, невиновных и беззащитных. И посадить. Эта сказка-быль выглядит бесконечной. Искатели другой жизни обычно просто бегут. В Литву и Запорожскую Сечь, доходили даже до Калифорнии и Харбина. Те, кто остается, либо погибают, либо привыкают.
Да, исторически Россия известна как страна с роскошными дворцами царей и убогими курными избами мужиков. Образом жизни основной массы населения веками оставались нищета и борьба за выживание. Русский крестьянин боролся с коварным климатом своей страны: вроде умеренные широты, но зима полгода, а в остальное время то заморозки, то засуха. Максимальный урожай два-три мешка зерна на один засеянный — норма, державшаяся почти 1000 лет вплоть до XX века. В Германии соотношение посеянного и собранного в традиционном хозяйстве было 1:5, во Франции 1:8. Русская норма 1:2 и 1:3 — это постоянная борьба за жизнь. Малейший каприз природы — и неизбежен голод. В обычном состоянии недоедание — слово, которое знали все в России, что царской, что большевистской. Последний массовый голод случился в конце 1940-х, старшее поколение должно помнить. Что же до русского городского класса, то он страшно разорился во время Первой мировой войны и ушел в революцию. Кто сумел эмигрировать, лишившись собственности и денег, тоже влачил нищенское существование. Почти единственным способом жить немного лучше было уйти в государевы служивые: какая-никакая, а шинелька казенная, паек и махорка.
Ситуация, казалось бы, стала меняться в последние два десятилетия. Почти сто лет мир не знал, что такое русские деньги и русский капитал, и вот они снова появились. Вокруг этих больших денег стал складываться более широкий слой русских людей, решивших проблему выживания и задумывающихся о нормальной жизни. Все время после падения коммунизма Россия училась двум важным вещам — зарабатывать и тратить. И тут способность к обучению у наших людей проявилась в полной мере — от смелых бизнес-проектов и ставшего массовым умения водить машину до быстро ухваченного способа есть суши палочками и европейской манеры носить шарф навыпуск. Теперь надо учиться дальше. Во-первых, быть бережливыми и скромными, как настоящие богатые. Во-вторых, умению что-то делать на продажу, кроме углеводородов. Главное, понять, наконец, ценность свободы как непременной основы богатства и процветания. Иначе неизбежна старая колея, где конвой шутить не любит.
