В начале января в родном отечестве не бывает новостей. Есть только чистое беспримесное счастье. Президент ночью играет в хоккей. Президент на тренировке укладывает штабелями тридцать прославленных дзюдоистов. Президент вручает итальянскому тренеру Эцио Гамбе российский паспорт. На очереди — Пласидо Доминго. Застыли в томительном ожидании заветного гражданства Роберт де Ниро и Ван Дизель. Где-то в Кёльне насилуют женщин, а в Москве тишь и благодать. Пылают новогодние огоньки — надежные гаранты стабильности. Бурлит и пенится на экране сплошной рахат-лукум в силиконе. С настырностью вируса распространяется в пространстве и времени Александр Олешко.
Новостей нет, но одна сенсация все-таки просквозила. Иеромонах Фотий, победитель «Голоса», не принял участия в Рождественском фестивале в Сочи. Ему уже был забронирован номер в отеле «Роза Хутор», но он не получил благословение настоятеля монастыря. Печальное событие, впрочем, не омрачило праздник. На открытии фестиваля под елочкой первым делом нарисовался отец-основатель Георгий Лепс с отчаянно декольтированной Ириной Аллегровой. Они затянули вполне тематическую песню «Ангел завтрашнего дня». Пели про ангела громко, надрывно — будто про рюмку водки на столе. Неизбежный Олешко сразу принялся горячо благодарить Лепса то ли за Рождество, то ли за концерт. Отец Фотий огорчился, но не сдался. Он порадовал поклонников своей решимостью предаваться публичному вокалу и впредь: «Мы просим видных общественных деятелей, чтобы они как-то повлияли на моего настоятеля».
Не успели общественные деятели повлиять на настоятеля, как обнаружилась еще одна, совсем уж мелкая сенсация. На «России 24» вновь материализовался «Бесогон». Начала его смотреть и поняла, что выпуск старый, майский. «Запрещенный Михалков» пока так и остался запрещенным. Напомню предысторию: накануне Нового года разразилась неожиданная для Никиты Сергеевича драма. К сонму бесов он решил причислить сотрудника «Матч ТВ», заподозренного в русофобстве, а заодно и руководителя канала Тину Канделаки. ВГТРК программу в эфир не выпустило, сочтя ее неэтичной. Мэтр объявил, что прерывает отношения с каналом, пока не восстановится историческая справедливость. Чем интересен данный сюжет? Только одним — битвой лоялистов.
Внутривидовая борьба на фоне глобального кризиса будет нарастать. Вот уже и Прилепин выясняет отношения со своими, то есть с правоохранителями, которые грозятся посадить его соратника Юрия Староверова, активного помощника донбасского сопротивления. Аргументы писателя — песнь песней. Мало того, что Прилепин называет себя и своих друзей «истинными патриотами страны, каких поискать». Так он еще и указывает правоохранителям на истинного врага: «У вас что там происходит? Может, вам показать, где «пятая колонна» обитает?» В пылу праведного гнева писатель-гуманист напоминает краеугольное: Староверов — прототип его романа «Санькя», переведенного на все основные мировые языки.
Нынешняя внутривидовая борьба имеет одну особенность. В ней всегда будет побеждать условная Тина Канделаки, оснащенная безоговорочной лояльностью, нахрапистой бойкостью и неустанной симуляцией актуальности. Прилепин — не мой писатель, но он писатель. Михалков — не мой режиссер, но он режиссер. Канделаки — продукт времени, когда казаться важнее, чем быть. Она не умеет ничего (как свидетельствует ее телекарьера), но может все, потому что предвосхищает тренды. Тема Новороссии и Русского мира более не востребована государством. А Тина Гивиевна — государственный человек. И пусть Михалков с Прилепиным раздувают ноздри, а королеве госзаказа нет нужды суетиться. Рейтинг у ее спортивного канала никакой, популярность — еще ниже. Никто так и не понял, зачем нужно было в пожарном порядке отдавать «Газпрому» эфирную частоту уже существующего спортивного канала. Все это, однако, не имеет никакого значения. Канделаки получила канал, обязательный (в соответствии с указом президента) для бесплатного распространения. А это значит, что работа канала не зависит от профессиональных достоинств его главы.
Итак, Канделаки победила Михалкова. Нарушена гармония в природе. Я бы первая приветствовала руководителей ВГТРК, если бы они давно сняли «Бесогон». Политическое пространство Михалкова — одна большая цитата из Уварова, славянофилов, сменовеховцев. Пасти народы, да еще в предсказуемом до полного уныния формате, не дело новостного ресурса. Но ведь «Бесогон» запретили не по творческим, а по этическим соображениям. (Будто на канале, где трудятся Киселев—Соловьев—Семин—Мамонтов еще остались эти самые соображения.) Симфония власти и народа переписывается сегодня набело. Михалков со своим зудящим даром пророчества этого еще не понял, а Канделаки со своей всеядностью поняла. «Я всегда на стороне креативного класса!» — говорит Тина. Она наверняка знает, где именно в данный момент находится креативный класс. Уж точно не в Донбассе и Новороссии.
Настоящий лоялист способен к видоизменению. Такое неожиданное открытие я сделала на телетрансляции юбилейного вечера Гафта в «Современнике». В первых рядах партера заметила Вику Цыганову с мужем. Яростная звезда «Антимайдана», пребывая в логове вольнодумства, светилась счастьем. Она вдохновенно пела вместе со всеми «Возьмемся за руки, друзья!». Кстати, стоит ли упоминать, что и этот вечер вел Олешко?
