История первая

СИЗО-4. Заходим в случайно выбранную многоместную (23 человека) камеру. Вижу, стоит долговязый заключенный с жутко избитым лицом: кровоподтеки под глазами, один глаз абсолютно красный, неровный, белка вообще не видно.

Вечером 18 декабря суд приговорил одного из заключенных, Александра, к трем с половиной годам колонии по 158 ст. ч. 2. (кража, совершенная группой лиц). Александр был сильно расстроен приговором и вместе со своим сокамерником Даниилом выпил изрядную дозу самогона. Да-да, самогон делают сами заключенные почти во всех московских СИЗО. По словам Алексея, напившись, Александр с Даниилом стали выяснять у него, откуда он да кто он (Алексея только недавно «подняли» в эту камеру из карантина). Что-то не понравилось любителям тюремного самогона в рассказе Алексея, и они начали его избивать. Вначале по голове — руками, ногами. Затем повалили на пол и стали запрыгивать на грудь, потом принялись бросать в него полные пятилитровые бутыли с водой. Ну а затем пытались воткнуть ему в глаза две ложки. Одну Алексей сломал, остался даже след на руке, а вторую ложку сломать не успел, она попала в глаз.

Избивали Алексея в течение пяти часов в ночь с 18 на 19 декабря. Сокамерники на истязания никак не реагировали, так же, как и сотрудники на шумы и крики из камеры, хотя они обязаны в ночное время каждые два часа обходить все камерные помещения.

Утром следы многочасового избиения скрыть было невозможно. Лицо, уши Алексея страшно распухли и были сплошным кровавым месивом. Оперативник «посоветовал» Алексею написать объяснение, что у него ни к кому нет претензий, поскольку он ночью «просто упал со второго яруса». Просто взял и упал. Алексей так и написал. Пару дней ему покололи магнезию, и на этом лечение прекратилось. Сильные боли в ребрах, позвоночнике, ушах, голове, поврежденный глаз… Никого из медработников изолятора это не интересует.

Избитому заключенному не выдают даже обезболивающих таблеток. Не говоря уже о том, что по факту избиения заключенного должно быть возбуждено уголовное дело по статье 117 УК (истязания). Кстати, по этой статье до семи лет лишения свободы. Кроме того, должны быть наказаны сотрудники, которые не пресекли избиение заключенного, и те сотрудники, которые скрыли факт истязания. Ничего этого сделано не было.

В изоляторе ограничились тем, что Алексея перевели в другую камеру. Избивавших его Даниила и Александра из камеры убрали. Первого отправили в другую камеру, а второго посадили в карцер. Причем в карцер Александра поместили якобы, за то, что он нагрубил сотруднику. Такова официальная версия. То есть пятичасового избиения как бы и не было. Правда, сидящий в карцере Александр так и не смог нам внятно объяснить, как именно он нагрубил сотруднику. Видимо, детали «оскорбления» не были согласованы с работниками изолятора. Рука руку моет, как говорится.

Кстати, в «Матросской тишине», где в феврале этого года в камере был убит заключенный, изначальная официальная версия была такая же — упал со второго яруса.

История вторая

В СИЗО-4, как и в других подобных заведениях Москвы, есть смотрящий. В четвертом изоляторе последние месяцев семь — это Женя Рожок (Евгений Рожков). Сидит по 209 статье, бандитизм. Как полагается смотрящему, у Жени особые условия в камере. Все кровати плотно завешаны шторками, мини-портьеры даже на небольших окнах, которые находятся почти под потолком. Эдакие ламбрекены. Причем все тканевые аксессуары выполнены в одном стиле — из атласной пейзажной ткани на которой солнце, море, пальмы и песок… Посередине камеры — иконостас, а над ним нарисованная на стене большая серая птица. Мне она показалась орлом. Но Женя считает, что это голубь — символ свободы. Ему оно, конечно, видней. В камере смотрящего восемь человек. Все мужчины серьезные, суровые, некоторые хорошо накачены.

Как рассказали мне на условиях анонимности несколько заключенных, которые побывали в последнее время в четвертом изоляторе, человека «затянуть» (затащить) в камеру ничего не стоит. «Затянуть» для того, чтобы выбить деньги. Выбранную жертву сажают в так называемую «котловую» камеру, где быстро объясняют, что сейчас будут «в пол вбивать», если бабки не даст.

Выбивают здесь в среднем от 500 тысяч рублей до полутора миллионов. Как уверяют заключенные, все это проходит под контролем смотрящего, который вместе со своей свитой спокойно может передвигаться по изолятору и зайти в любую камеру, правда, в сопровождении сотрудников. Видимо, у определенных сотрудников изолятора здесь свой интерес.

Но смотрящий подходящую жертву может «затянуть» и к себе в камеру. Как говорят заключенные, попавшие в «хату» к смотрящему, выдержать его психологический натиск почти невозможно. Некоторые сами себя режут только для того, чтобы перевестись из этой камеры.

1-го декабря смотрящий «затянул» к себе в камеру Петра, осужденного по ст. 228.1 ч. 5 (незаконное производство, сбыт наркотиков в крупном размере). Там он потребовал от Петра полмиллиона рублей. Петр сказал, что таких денег нет.

«Петушиные» камеры есть в каждом изоляторе. Чтобы попасть в такую, вовсе не обязательно быть гомосексуалистом или изнасилованным. Достаточно чтобы смотрящий просто назвал человека «петухом». С этим клеймом заключенный пойдет и на зону. А с этой категорией людей другие осужденные не имеют право разговаривать, в столовой «петухи» сидят за отдельным столом, к их вещам нельзя прикасаться. В общем, изгои…

Возвращаясь к истории с Петром. По словам Петра, до того, как его перевели в камеру к Жене Рожку, смотрящий сам неоднократно наведывался в его многоместную камеру. Происходит это обычно так: сотрудники сопровождают смотрящего до нужной камеры, открывают ее, смотрящий (один или со свитой) заходит в камеру, дверь закрывается, при этом сами сотрудники изолятора остаются за дверью — ждут пока смотрящий «порешает дела».

Петр рассказывает, что в первый раз Рожок требовал с него 200 тысяч, во второй раз — уже 300 тысяч. Ну, а в камере смотрящего сумма возросла до 500 тысяч.

Чтобы не оставаться в камере смотрящего, Петр в первую же ночь порезал себе шею. В городской больнице ему наложили швы, чуть подлечили и перевели в психиатрическое отделение Бутырки (поскольку была попытка суицида).

Петр порезал себе шею в ночь с 1-го на 2-ое декабря. Почти месяц прошел. Никаких проверок, никаких уголовных дел по ст. 110 УК (доведение до самоубийства) — ничего этого сделано не было.

После того, как Петр рассказал нам о своей истории, его сокамерники по психушке «выломали» (выгнали) его из камеры. Мол, нечего разговаривать с членами ОНК. Сотрудники ФСИН и на это никак не отреагировали.

Понятно, что «затягивания» в камеру, которые регулярно случаются в СИЗО-4, не могут происходить в изоляторе без согласия сотрудников. Надо сказать, что те заключенные, кто был в четвертом изоляторе и с кем я разговаривала, очень боятся возвращаться обратно в этот изолятор. Опасаются за свою жизнь. Ведь здесь за последние полтора месяца умерло четверо заключенных, один совершил суицид, у другого была попытка суицида, но к счастью, быстро приехала скорая (речь идет о Петре).

Надо сказать, что все смерти в изоляторе очень странные. Как рассказывают сокамерники умерших (в разных камерах, но на двух соседних этажах), все они легли вечером спать, а потом вдруг — раз — и умерли. У одного болело сердце, у другого был гайморит и он задохнулся во сне, у третьего вообще ничего не болело, но он упал со второго яруса, ударился головой о кровать, затем о пол и умер. А тот, который суицид совершил, повесился на решетке вентиляционной вытяжки в туалете, которая находится, надо сказать, не очень высоко. Думаю, повесится там было не просто…

P. S.27 декабря 2015 года члены ОНК Москвы сообщили о ставших им известными фактах истязаний и вымогательства денег в СИЗО-4 г. Москвы первому замдиректору ФСИН РФ, а также руководителю службы собственной безопасности ФСИН РФ. Реакции не последовало.