Помните историю «Девочки со спичками», которую Андерсен назвал рождественской сказкой, хотя прелестное создание и встретило новогоднее счастье на том свете? Но сказочнику казалось, что случившиеся с девочкой чудеса оправдывают даже смерть. В нашей истории речь идет только о жизни, в которой чудеса не волшебные, а сотворенные девочкой Полиной и мальчиком Олегом. Без чуда участь детей могла быть очень печальной.

Девочка и скрипка

Арбат в жизни семьи Печерниковых возник после очередной драмы мамы Лены. Незадолго до рождения Олега его папа, как и отец старшей дочери, ушел к другой. Лена осталась одна на съемной квартире с шестилетней Полиной и новорожденным Олегом. Два месяца ей удалось продержаться в роддоме и больнице, поскольку мальчик был недоношенным. Там она мыла полы за дополнительную порцию еды, но в конце концов их с маленьким из больницы выписали. Денег не было, и взять их было неоткуда. Лена варила Полине картошку, а себе — картофельные очистки, в магазине крала дочери булочку и, пока та ела, отвлекала продавщицу разговорами. Когда стало ясно, что это ничем, кроме колонии, закончиться не может, Лена отправилась на Арбат. В юности она там хипповала, вдруг кого встретит из бывших знакомых — хлеба, может, дадут или денег на пеленки.

Шли по Арбату — Лена с Олегом в переноске, сшитой из ее единственных джинсов, впереди — шестилетняя Полина. Она-то и заметила девочку-скрипачку, игравшую «Шторм» Вивальди. Постояли, послушали, потом Полина подошла к Алене Просолуповой. Они познакомились, поговорили, Алена дала 50 рублей — еще тех, 16-летней давности. Лена испугалась — давай вернем, это большие деньги! Но Полина показала на висевший рядом со скрипачкой пакет. Он был доверху набит десятками, полтинниками, сотнями… И, посмотрев на мать, сказала:

— Я тоже так хочу.

В этот же день шестилетняя Алена дала шестилетней Полине первый урок, и к вечеру та уже играла «Елочку». Через некоторое время малолетние скрипачки поделили Арбат, чтобы не мешать друг другу.

Основной заработок был в арбатских ресторанах: девочку ставили на стол во время торжеств, и она играла. Опытная Алена продиктовала Полине список того, что надо выучить: «Очи черные», «Цыганочка», обязательно — «Мурка», а для тех, кто перепил и хочет погрустить, — «Полонез Огинского», бетховенский «Сурок»…

Мама Лена с коляской стояла рядом, продавала цветы и мягкие игрушки, которые дарили Полине. Зарабатывала 100—200 рублей за вечер, дочь за два часа — 1,5—2 тысячи. После ресторана с какой-нибудь свадьбы могла принести много больше.

Полиция их не трогала — Лену быстро научили: если тебя забирают в отделение, надо написать в объяснительной: мы играли для хорошего настроения, никаких денег не брали. Рэкет их тоже не беспокоил: Полина, Лена и Олег были под опекой арбатских байкеров. Байкеры уже тогда были не просто ребятами на мотоциклах.

…Полина играла на улице каждый день, в открытом футляре лежала бумажка: «Помогите купить новую скрипку». Но арбатские прохожие расценили по-другому: на заработанные девочкой деньги семья купила квартиру!

Маленький поэт

Пока старшая сестра играла, а мама продавала цветы и игрушки, Олег лежал в коляске, для тепла засыпанный игрушками. Свои первые шаги он сделал по Арбату, осваивая пространство.

А в два с половиной года Олег упал с двухъярусной кровати, ударился головой и… замолчал. Молчал до 6 лет, и все это время мама Лена читала ему стихи — «Мойдодыра», «Кошкин дом», Есенина, Пастернака…

В шесть лет Олег заглянул в чашку с чаем и сказал:

— Молоко хочу.

Лена до сих пор не знает: то ли он действительно до шести лет не умел говорить, то ли молоко всегда наливали и говорить, как в том анекдоте, было не о чем.

Однажды они ехали в троллейбусе. «Как у вас ребенок хорошо рифмует! Вы за ним записываете?» — спросил кто-то умильно. Но Лена и не замечала, что сын говорит рифмами, теперь прислушалась и сразу купила диктофон. Олег стал записывать на него сказки, которые сочинял для младшей сестры Саши — Лена шесть лет встречалась с ее отцом, надеялась, что это наконец на всю жизнь, но…

— Он начал хамить Полине, и я ему объясняла: ходи по одной половичке и не дыши — квартира куплена на ее деньги. Я терпела, когда он мне лепил пощечины из-за того, что не так хожу, что потолстела, что занимаюсь только детьми, но предупредила: если Полина скажет, что ты ей мешаешь, то тебя здесь не будет. И однажды Полина сказала: «Он меня достал». Пока тот был на работе, мы с ней собрали все его вещи, сложили их около лифта и заперли дверь.

Памятным летом 2010 года поехали спасаться от страшной московской гари на юг. Надо было чем-то платить за комнату, деньги кончились, и дети вышли на улицу: Полина со скрипкой, 10-летний Олег — со стихами. Он подходил к отдыхающим и предлагал почитать их «за любую материальную поддержку». Мама Лена тоже пыталась подрабатывать, но у детей получалось лучше:

— Олег говорил: хватит, пошли домой. Я ему: сколько? Он мне: 5 тысяч. Я возмущаюсь про себя: у меня целый урок стоил 500 рублей.

Когда вернулись в Москву, Олег вышел на Арбат со стихами. Однажды подъехал на самокате к очередному прохожему с предложением почитать стихи, а тот оказался издателем. Послушал и обещал Олегу напечатать книгу бесплатно! Через неделю 10-летний поэт держал в руках свой первый сборник. В 12 лет вышла вторая книга, в 14 — третья. Теперь 16-летний Олег предлагает прохожим на Тверской послушать стихи или купить книгу. Еще пишет стихи на заказ.

А со скрипкой стоит младшая Саша.

— Какие бы у нас ни были доходы, мелкая будет обязательно играть на улице, — говорит Лена. — Она родилась в достатке, не понимала, что такое нужда, стала относиться к Полине и к Олегу пренебрежительно. А поиграла на Тверской, начала не только их, но и себя уважать: поняла, что тоже может зарабатывать.

…На просьбу вспомнить что-то неприятное из своей уличной жизни Олег добросовестно задумывается, но вспомнить не может. Я не отстаю: неужели тебя никогда не посылают, не хамят, не пытаются обидеть? Олег пожимает плечами: в таких случаях я просто разворачиваюсь и ухожу.

Он идет к людям, которым интересны его стихи.

Стихи и музыка сделали семью Печерниковых знаменитой, о ней снимают кино. Ведь история Полины, Олега, Саши — рукотворное чудо, она обнадежит многих. Когда-то их мама ела картофельные очистки, теперь они живут в квартире, заработанной 10-летней девочкой. До шести лет молчавший Олег к 14 годам стал автором трех книг, а на улице зарабатывает до 90 тысяч рублей в месяц. Младшая Саша играет на улице уже не ради выживания, а чтобы вырасти человеком, уважающим труд и отвагу.

В той самой квартире семейство бережно хранит маленькую проломленную скрипочку, сказочным образом преобразившую их жизнь.

Не надо, осень, мне бросаться в ноги…

Вот снова осень сбрасывает платье И падает дождем к моим ногам… А за окном — тоскливое ненастье И листопада танец — ураган… Стриптиз осенний как-то вот некстати, Я к этому, признаюсь, не готов. Останься, осень, ты хотя б в халате До первых белоснежных холодов! Еще незрелый я, совсем незрелый! Душой и телом к лету весь прирос! …Боясь обжечься, я рукой несмелой Касаюсь твоих огненных волос… Зачем ты, осень, голову мне кружишь? На огненный костер с собой зовешь? Ведь очень скоро, утопая в лужах, Ты с грустным плачем в холода уйдешь… А я опять останусь одиноким (Ведь я и так везде всегда один!). Не надо, осень, мне бросаться в ноги… Ошиблась ты — не я твой господин!..

Волшебный лес

Деревья величавым строем Затихли в этот ранний час. Там тишина звалась покоем И убаюкивала нас. И мы забыли о печали От той волшебной красоты!.. Вокруг таинственно молчали Деревья, травы и цветы… И нет назад пути отныне! В душе остались на века Поляны, с запахом полыни, И в синем небе облака…

Обмани меня!

(Иногда происходят в жизни такие вещи, которые лучше не знать, не слышать и не видеть. Так легче.)

Иногда я хочу обмана — Обмани меня, обмани! Нагони в мою душу тумана, Настроение подними! Я не буду гнаться за правдой— Успокой меня, успокой! Я сегодня дружу с неправдой, Мне сегодня дороже покой. Посмотри — люди лгут друг другу, Называют правдою ложь!.. Я, как в цирке, бегу по кругу. Загнан в угол. И брошен в дрожь.

Еще надеясь на пожатие…

И взоры слепы, души глухи. Вы все похожи, словно братья… Свои стихи я, словно руки, Тяну… Надеясь на пожатье… Здесь каждый ждет чего-то свыше, И думает, что он не понят. Друг друга мы почти не слышим, Да и себя почти не помним… Мы потерялись друг для друга, Забыв того, кто на распятии. Тяну стихи я, словно руки, Еще надеясь на пожатие…