Пришла девчонка. Невысокая, сынок пятилетний у нее на руках. Видно, что держит с трудом. Я ей говорю: «Отпусти, пусть побегает». А она говорит: «Он не может ходить, я его на руках ношу…»

Оказывается, ДЦП у парня. Она с ним одна. У нее была «однушка» на Новаторов, продала за миллион восемьсот, сделала ему за девятьсот восемьдесят тысяч операцию в Германии и за семьсот семьдесят в Туле, он стал гораздо лучше, а был весь скрючен. А сейчас даже в развитии не отстает, только ножки не ходят. И она везде таскает его на руках. В месяц у нее 19,5 тысячи. Пятнадцать отдает за квартиру, на четыре с половиной вдвоем живут. В садик его не берут. Даже в коррекционный. Потому что не ходит. Коляски тоже нет, второй год в очереди стоят. А она видно, что стойкая и отчаянная. <…> Я от растерянности попытался ей дать денег (первая реакция: ну невозможно жить на четыре с половиной тысячи рублей!), она очень твердо и спокойно не взяла, я давай запихивать — и вдруг отвернулась в сторону и заплакала. А я встал, ушел в угол, постоял несколько минут, посопел носом, отдышался и говорю: «Ладно, давай будем думать, что делать».

Потом Витя Тестов пришел и помог решить с коляской, потому что по очереди в ФСС ее нет, а за 85 тысяч она есть. А тянуть уже нельзя, потому что он для нее неподъемный. А парень-то хороший. Степа его взял на руки, он к нему потянулся. А что, Степа — здоровый, добрый, бородатый. Вот они так и ходили по четвертому этажу, картинки смотрели. Парню все интересно. Потом от Степы отпускаться не хотел.

Дети с ДЦП — особая проблема. К сожалению, в большинстве случаев отец, узнав, что у ребенка ДЦП, сбегает, а матери куда бежать? И она остается с ребенком. Каких-то внятных программ нет, и там, где ребенка можно выходить, поставить на ноги и адаптировать, всё пускают на самотек. И бедные женщины ищут любую возможность хоть как-то помочь своему ребенку. Продают квартиры, берут кредиты, залезают в долги. Одна из самых серьезных проблем — отсутствие колясок. Практически все, кто к нам приходит, таскают детей на руках. А дети растут, и в конце концов их выносят из дома все реже и реже…

И вот однажды, когда мы в практически безнадежной ситуации столкнулись с Рафилей и маленьким Динаром, когда Рафиля продала единственную квартиру, чтобы сделать Динару операцию, носила его на руках, и Динар стал для нее уже неподъемным, нам помог Артур Шомахов и привез из Японии легонькую функциональную надежную коляску. И сейчас Динар пошел! Еще Гоша Куценко помогал и многие добрые люди. А люди с детьми продолжают идти.

И вот Артур, увидев, что коляски очень нужны, договорился с русскими, которые живут в Японии, и люди прислали нам 10 колясок! Мы раздали несколько, и для людей, и для детей это огромная радость, потому что еще раз говорю: матери вынуждены до последнего носить их на руках. Артур, спасибо тебе и всем добрым людям, кто помогал, низкий поклон. Мы не можем изменить систему, но мы можем хоть чем-то помочь каждому, кто нуждается в помощи. Ну что ж, будем работать так.

Телевизор

Иду с маленькой дочкой домой. Смотрю — мать с ребенком. Вдвоем неуклюже тащат большой телевизор, замотанный в простыню. Поставили на землю перехватиться. Я говорю: «Давайте помогу! Куда отнести?» А женщина говорит: «В ломбард, угол Куйбышева — Луначарского. Помогите донести, я вам 200 рублей заплачу!» Я попытался взять его под мышку. Блин, не входит! Потащил перед собой на вытянутых руках. Иду, они сзади семенят, и дочка моя рядом.

И вдруг я понимаю, что телевизор-то краденый! И по закону жанра вот-вот за углом меня должны задержать. Ну надо же так глупо подставиться! А она вдруг спохватилась: «Нет-нет, вы не подумайте! У меня и документы все есть! Я его потом выкуплю! Просто денег совсем нет перед Новым годом, и сдать в ломбард больше нечего». И я вижу, что искренне говорит. И мне даже стыдно сделалось, что я на голом месте про человека плохо подумал. И идем дальше.

А тащить его неудобно, я без варежек, руки замерзли, четыре телефона в карманах звонят, не умолкая, и люди еще здороваются. А потом ее соседка встретила. «Вы куда, — говорит, — телевизор-то потащили?» А ей неловко говорить, что в ломбард несем. «В ремонт, — отвечает, — хотим отдать!» Через дворы вышли на Луначарского, а там, у магазина, три мужика стоят. Увидели меня с этим телевизором, обрадовались. Кричат: «О, Вадимыч! Ты где такой надыбал?!» «Тсс! — отвечаю. — Не пали!» Так весело, компанией, добрели до ломбарда. У меня уже руки отваливаются. Захожу в дверь боком, народу много, неловко. Я поставил на пол и говорю: «Ну тут уж вы сами». Попрощались и пошли.

Идем с дочкой. У меня руки закоченели, а у нее теплые ладошки, она взяла меня за руку и вдруг говорит: «Папа, а как они будут Новый год отмечать без телевизора?» Оп! И вправду. Мама с маленьким сыном. Что-то наготовят. Сядут за стол. И у них даже куранты не пробьют?! Странно как-то. Не здорово. «Сейчас, говорю, что-нибудь придумаем». Звоню в ломбард. Спрашиваю: «Можно сделать так: я деньги внесу, а вы им позвоните и скажете, что ломбард на Новый год делает им подарок как постоянным клиентам и возвращает залог без оплаты?» Они говорят: «Нет. Мы так не можем». Я говорю: «Как же они на Новый год будут без телевизора?!» Говорят: «Давайте мы вам их телефон дадим». Я говорю: «Ну давайте».

Звоню. Берет трубку. «Здравствуйте! Я сегодня ваш телевизор в ломбард отнес. Так вот. Они решили вам его вернуть без оплаты». А она испугалась: «Нет, говорит, мне не надо!» — «А как вы на Новый год-то будете без телевизора?» — «А так, — говорит, — при свечках посидим…» — «Давайте встретимся в ломбарде, я вам телевизор домой отвезу». Она говорит: «Нет! Так не бывает! Я вас боюсь! Вы что-то плохое задумали!» И так мне вдруг обидно стало! Вот за что, думаю?! И вдруг вспомнил, что еще два часа назад я думал, что она этот телевизор где-то украла! Ну нормально — людям друг на друга так гадко думать?! Дожили.

С огромным трудом уговорил ее приехать в ломбард. И вот мы с Мишей подъезжаем, заходим вовнутрь. Ее нету. Я набираю, а она говорит: «Нет, я не приду! Потому что вы что-то задумали! Потому что бесплатно ничего хорошего не бывает!» Тьфу ты, блин! Подходим к машине. И вдруг она из-за угла голову высовывает. Я говорю: «Ты чего там прячешься?» Она говорит: «А вы мне ничего плохого не сделаете?» «Все, — говорю. — Хорош капризничать. Пойдем в ломбард». И вижу — она действительно боится! Я говорю: «Я буду в машине, идите с Михаилом». А он больше доверия внушает. И они пошли, вернулись с телевизором. Он еле влез на заднее сиденье. Довезли до дому, Миша затащил его на шестой этаж, вернулся и говорит: «Хорошие люди. И квартира чистая и ухоженная. Просто вдвоем с сыном живут, он в Дягилевке учится, и концы с концами свести никак не могут». Поставили телевизор на место, подсоединили, включили. Смеются. Только что пустой угол был, сами унесли. А вот уже принесли, и Новый год можно встречать! О нескольких вещах думаю. И переживаю. Если бы дочка не сказала, я бы мог и не понять.

• Заголовок придуман редакцией.

Артур Шомахов, владелец Shiawasedo Inc, Япония:

О том, что нужна коляска, я узнал я из фейсбука Ройзмана. До того мы с ним не были знакомы, просто я абсолютно случайно прочитал его ленту. Почему меня это зацепило? Потому что это Ройзман. У меня в Японии работала одна девочка из Екатеринбурга, она мне все уши прожужжала своим мэром. Я почитал его фейсбук, мне все стало ясно, и я повез коляски в Екатеринбург. Мне было любопытно своими глазами посмотреть на этого человека, зацепила эта история. Сейчас мы потоком гоним туда эти коляски. Русское сообщество в Японии по-разному на это реагирует — иногда кто-то тоже присылает то, что нужно, когда я выкладываю эту информацию у себя в ленте. Но например, когда я в первый раз написал об этом пост в соцсетях, меня просто разорвали. Я выслушал многое в свой адрес, в частности, что моя компания таким образом пиарится. Для меня такое отношение — загадка. Казалось бы, можешь — помоги, не можешь — отойди в сторону и не мешай! Но ведь нет… Для меня это серьезная лакмусовая бумажка — отношение людей к добру. И раньше я очень болезненно относился к таким комментариям, а сейчас мне все равно: продолжаю делать то, что считаю нужным, посылаю коляски в Екатеринбург и доктору Лизе — она меня тоже хорошо знает, буквально вчера притащил для нее две коляски.

Довольно сложно рассказывать об этом, потому что получается, что ты вроде как хвастаешься, какой ты молодец, но, с другой стороны, говорить об этом нужно, пусть все знают, что это можно и нужно делать. Насколько нужно, я понял, когда впервые увидел этих детей. Это очень сильное чувство. Одно дело, когда ты делаешь что-то обезличенное, и совсем другое — когда видишь результат. Мы не в состоянии обеспечить колясками всю Россию, но два потока у нас есть, и мы будем их поддерживать.