Правда, горечь жесткой мизансцены смягчена щедростью награды. Хазанов — свежий кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» I степени. Событие уникальное. Никто из тех, кто обладает высоким даром смешить народ, прежде не взлетал столь высоко. Данелия, Искандер и даже оплакиваемый всей страной Рязанов отмечены заслугами второй степени. Жванецкий застрял на четвертой. Только Хазанов достиг государственной вершины. И это правильно: по его круглым датам можно изучать новейшую дворцовую историю державы.
Когда 20 лет назад Г. Х. исполнилось 50, на его юбилей пришли почти в полном составе руководители основных российских спецслужб: Барсуков, Примаков, Ерин, Коржаков. Последний даже спел песню на собственные слова. Когда 10 лет назад Г. Х. исполнилось 60, Коржаков снова пел, но уже в ином статусе. Член Госдумы олицетворял собой актуальную борьбу с лихими девяностыми. Иными словами, охранник Ельцина, знак и символ этих самых девяностых, боролся с самим собой, но сейчас речь не о загадочных извивах российской общественной мысли. Хазанов снова восторгался вокалом Коржакова, предлагал отправить его на Евровидение. Его отправили еще дальше — в небытие. На нынешнем юбилее, разумеется, Коржаков отсутствовал. Присутствовали только Путин и корона.
Любовь Хазанова к нацлидерам была неизменно взаимной, каковую любовь он зафиксировал еще в ранних 2000‑х лекцией на тему: «Взаимоотношение художника и власти». Готов сотрудничать с властью, гордо заявил Г. Х. А если она, мол, поможет отремонтировать театр, то готов целовать ее «и в плечо, и в другое место». Народный артист всегда в тренде. Задолго до Болотной он пришел к выводу: «В России интеллигент — это человек, у которого не сложилась судьба». У Геннадия Викторовича судьба сложилась. Когда накануне последних выборов Говорухин собирал полк из 500 деятелей культуры, верных президенту, одним из самых верных оказался ветеран полка Хазанов. Теперь он не устает рассказывать, как ему нравится Путин, с которым он когда-то варил пельмени на своей кухне.
Градус чувства нисколько не снижают прежние привязанности юбиляра. Некогда он с той же страстью призывал голосовать сердцем за Ельцина, затем — за его дублера Лебедя. Потом Г. Х. материализовался в стане пламенных лужковцев. Он даже тогда спектакль поставил по книге Лужкова «Российские законы Паркинсона», каковой для полноты картины транслировали на ТВ Центре. Финал символичен. На сцену выходят Лужков и Хазанов. Лужков: «Ну, Гена, соглас…». Гена, прерывая его: «Я уже согласен». Впрочем, сегодняшний юбиляр хочет забыть о прошлых дружбах. Он разозлился, когда ему в «Линии жизни» пунктиром напомнили о них. Он ведь тогда, ставя спектакль, оказывается, даже переоделся в Гоголя, чтобы сообщить градоначальнику истину о тщете писания книг. И это Гоголь, а не Хазанов, говорил, что вместо «Шинели» в школе будут проходить «Кепку», а «Миргород» заменит «Мэргород».
Нынешний Хазанов, респектабельный властитель дум (заседает в жюри модных телешоу), о многом, судя по передачам в его честь, хотел бы забыть. Прежний Хазанов, цитирую, ради красного словца не жалел и Сосковца. Теперь он мудр и сосредоточен, играет спектакли, руководит Театром эстрады. Пафосно, с напором читает в ящике правильные стихи: «Времена не выбирают», «Быть знаменитым некрасиво». Презирает юмористов, включая себя, давнишнего: «Когда ты выходишь, чтобы иметь успех, чем ты от проституток на панели отличаешься?» Перемена участи требует изрядной доли лукавства. Геннадий Викторович, конечно, понимает, что проститутки идут на панель не за успехом, а за средством к существованию.
Хазанов и в 70 лет остро чувствует время. В государстве нового, неведомого науке типа, все должно быть новым, включая стандарты взаимоотношения художника и власти. На смену лояльности мастеров культуры приходит сверхлояльность, помноженная на дар предвидения. Впрочем, все предусмотреть невозможно. Нелюбовь к интеллигенции новой власти, как сказано выше, Хазанов угадал снайперски еще на заре века. А вот с Ельциным он промахнулся. В эфире звучат монологи о подвыпившем вожде, которого юбиляр называет смесью Брежнева с Луи де Фюнесом, а концепция молниеносно изменилась. Нынешние вожди торжественно открывают Ельцин-центр, и даже Чубайс каждый день мелькает в телевизоре. Промашка вышла, не успели вырезать Ельцина образца «лихих девяностых» из трансляции. Ну это так, мелочи.
Пройдет десять лет. У Геннадия Викторовича случится очередной юбилей. Его снова позовет в Кремль Владимир Владимирович и наградит чем-нибудь основополагающим. Из не оприходованных Хазановым атрибутов высшей монаршей власти остались скипетр, держава, трон. Пора уже сейчас приступать к копиям. Время летит незаметно.
