В четверг «Новая газета» начала сбор подписей под петицией: чиновник, подозреваемый в коррупции или других преступлениях, на время проверки должен сложить с себя полномочия

«В том случае, когда средства массовой информации выдвигают аргументированные подозрения в адрес государственного служащего, который — есть факты и доказательства — может быть причастен к коррупционной схеме, многомиллионным сделкам на основе кумовства и непотизма и уж тем более к уголовному преступлению, то на время проверки изложенных сведений он должен сложить с себя полномочия», — говорится в заявлении редакции.

Несколько ситуаций только за минувший год подтолкнули журналистов к выдвижению такой инициативы.

В сентябре в центре скандала, сопровождающего расследование о нападении на журналиста Олега Кашина, оказался губернатор Псковской области Турчак, однако он продолжает занимать свою должность.

«Новая газета» и Фонд борьбы с коррупцией опубликовали расследование о бизнесе и деловых связях сыновей генерального прокурора Юрия Чайки, деловые интересы которых связаны с объектами элитной недвижимости за рубежом, а также с персонажами кущевской банды Цапков.

Как и в случае многих других коррупционных скандалов, никаких решений в связи с этим принято не было.

«Новая газета» попросила экспертов рассказать, как в подобных ситуациях поступают чиновники в других странах.

Из всех стран, которые присоединились к Антикоррупционной конвенции ООН (принята Генеральной ассамблеей ООН в 2003 году, вступила в силу в 2005 — «Новая»), только Россия ратифицировала ее с изъятием самой важной статьи, которая касается контроля за расходами чиновников и соответствующей их ответственности — статьи 20, о незаконном обогащении. При присоединении страны к Конвенции она становится частью национального законодательства, а мы не имплементировали самые важные пункты, ради которых Конвенция подписывалась.

Во всех цивилизованных странах чиновнику запрещается иметь доходы, кроме официальной зарплаты. Если выясняется, что он потратил больше, чем заработал, в отношении него проводят проверку, он попадает под следствие, немедленно отстраняется от исполнения своих обязанностей.

Причем поводы чаще всего для нас просто смехотворны: чиновник потратил бензин, поехав на служебной машине не по работе, полетел на чужом частном самолете на отдых в качестве гостя, не заплатив за поездку, в диссертации обнаружили плагиат — это неминуемая отставка.

Кроме того, это важный репутационный момент: в западной практике с коррупционерами никто не будет иметь дело. Все общественные должности связаны с политическими партиями, а когда есть реальный политический процесс, каждый скандал используется политическими противниками, и чтобы не наносить ущерб своей партии, уличенный в коррупции чиновник уходит в отставку.

А у нас, если чиновник катается на яхте, живет во дворце и летает на своих самолетах, то считается, что не пойман — не вор. Ведь все понимают, что поймать чиновника очень сложно: можно получать деньги на специально заведенные на чужое имя счета, и так далее.

Но в конце концов чиновник становится бенефициаром своих активов, и тут у нас начинается забавная игра: а вот докажи, что это заработано незаконно. То, что наши власти отказались ратифицировать 20 статью Конвенции, сознательно отрицая всеми признанные правила, показало: коррупция — это не проблема общества, а проблема власти. Россия считается страной с высоким уровнем коррупции не потому, что у нас коррупционеров больше, а потому, что юридическая система не заточена на борьбу с ними.

За рубежом ситуации, когда чиновник покидает пост после публичных обвинений, происходят довольно часто. Например, министр обороны Германии Карл-Теодор Гуттенберг ушел с поста после того, как в его диссертации обнаружили плагиат. Такие случаи были и в США.

Во Франции министр труда сложил полномочия, когда возник конфликт интересов между его родственниками и его министерством. Они уходили сами, предпочитая не дожидаться, что их лишат полномочий. Есть, конечно, так называемый импичмент, процедура отстранения от должности. В России он тоже предусмотрен.

Если говорить о Чайке, то лучше бы он сам ушел, иначе он будет препятствовать расследованию в делах, которые касаются его родственников.

Общей практики, когда чиновник складывает с себя полномочия, если обвиняется в совершении преступления, на Западе нет. Обычно это зависит от уровня развития общества.

Разные страны в разные периоды проходили этот процесс. Например, в США в 20-30-е годы можно было обвинять кого угодно в чем угодно, но ничего не происходило. Многое зависит от политической ситуации и традиций. В Японии, если чиновника в чем-то обвинят, он не то что пост покинет, он себе харакири сделает. Но это особенности общества.

Все зависит от того, в правовом государстве мы живем или нет. Общество должно созреть для этого. Я бы не стал говорить, что у нас все плохо. На фоне других государств у нас очень быстро процесс идет, и мы двигаемся в правильном направлении.

Чиновники в Европе и Америке тоже живут в дорогих домах и ездят на дорогих машинах, которые им не принадлежат. Но если чиновника уличили во взятке или в том, что он имеет неподтвержденные доходы, человек просто уходит с должности подобру-поздорову, не доводя до проверок.

На каком-то уровне у наших чиновников это тоже происходит. А на высшем уровне, как, например, с генеральным прокурором, это сложнее: он подчиняется напрямую президенту, и начинать в отношении него какую-либо проверку для его подчиненных равносильно самоубийству.

Это может сделать только ФСБ, но, я думаю, и там есть возможность замять историю.