Судьбу Льва Копелева не назовешь ни банальной, ни удивительной. Обычная судьба человека, думавшего, как положил ему Бог во времена, когда полагалось не думать. Отсюда и противоречия.
Он был советским человеком, но не принимал «антисоциалистическую диктатуру партии».
Он считал важной идею и цель, но средства, с помощью которых идут к цели, почитал много важнее.
Во время войны он, политофицер по работе среди войск и населения противника, кричал: «За Родину, за Сталина!» — и сел на 10 лет «за пропаганду буржуазного гуманизма, клевету на командование Красной Армии, клевету на писателя Эренбурга, клевету на союзников…».
Его арестовали 5 мая 1945 года, за четыре дня до Победы.
В пятьдесят четвертом его выпустили на волю, и он стал читать. Читать, думать о прочитанном и прожитом — и постепенно пришел к выводу, что у людей всех стран и всех этносов, всех социальных групп есть один выбор: либо договариваться с инакомыслящими, инаковерующими, инакоживущими… либо погибать вместе с ними.
Он считал, что война, начавшаяся в начале двадцатого века, не закончилась до сих пор. Проклятая столетняя война времени распада империй, морали, личностей. В ней нет победителей. Но был при этом оптимистом. До последнего дня он верил, что этот распад можно остановить.
Я приехал к нему в Кёльн осенью. Таксист-немец, узнав, что мы держим путь к Льву Копелеву, долго справлялся о здоровье знаменитого и уважаемого горожанина, сделавшего так много, чтобы русский и немецкий народы больше знали доброго друг о друге. Его многотомный труд не завершен, но и то, что сделано, восстает против разрушения, скрепляет сохраненное.
– Вы знаете, надо утвердить право на разномыслие. Это мечта Гёте, которого я вспоминаю по любому поводу: речь идет не о том, чтобы народы любили друг друга, — это невозможно. А чтобы знали друг друга и относились терпимо. Знать и терпеть. Это условие и того, что я называю сахаровским завещанием: Нравственность! Без прилагательных. В политике, в науке, в общении людей.
…Теперь это завещание и Копелева. А снимок этот сделан давно, еще при его жизни.
