СюжетыКультура

Ангелы и бесы

Памяти Юрия Мамлеева

Этот материал вышел в номере № 119 от 28 октября 2015
Читать
Памяти Юрия Мамлеева
Фото: mag.afisha.ru
Фото: mag.afisha.ru

Прозу Мамлеева принято называть «метафизическим реализмом», но так говорят всегда, когда в тексте — про смерть и Бога. Мне Мамлеев скорее напоминал таможенника Руссо, рассуждающего о вечности. Характерные для Мамлеева абзацы выглядят так: «Теперь можно спокойно запить, лечь в гроб или в сумасшедший дом — все равно — или устроиться на работу учителем». Или — этак: «Ну положил семидесятилетний цивилизованный человек голову под колесо, ну, очутилась она в аду на неопределенно вечные времена. Ну и что? Таких — мух — видимо- невидимо».

Надо сказать, что впервые я Мамлеева не прочел, а услышал — в Нью-Йорке ранних 1980‑х. Юра читал рукопись при свече в темной комнате, пока ему внимали устроившиеся из-за давки на полу избранные гости. Некоторые, знавшие Мамлеева по Москве, к этому привыкли, но я был на новенького, и атмосфера меня смущала, напоминая пионерский лагерь после отбоя. Рассказы тоже показались страшилками, но только на первый взгляд.

Стоило, однако, присмотреться, как в его текстах обнаруживались сразу два слоя. Один — тот, что на поверхности, — дидактически снабжал кошмары философским обоснованием и метафизическим оправданием. Второй открывал в Мамлееве автора крайне своеобразной прозы, изобилующей натуралистическими деталями и наивными подробностями. В одном рассказе у него упыри насобачились сосать кровь из глаз, в другом — двум главнокомандующим дали за дружбу одну квартиру в новостройках.

Когда мы подружились, Юра охотно комментировал свои сочинения, излагая разработанную им до эзотерических тонкостей персоналистскую «философию Ик», но я ее плохо понимал и еще хуже запомнил. Зато навсегда врезались в память его герои. Это — сплошь люди из подполья. То ли ангелы, то ли бесы, они отчаянно ищут выхода из смрадной реальности по ту сторону существования, куда они стремятся попасть любой и всегда страшной ценой.

Такими персонажами Мамлеев населил роман «Шатуны». Рукопись попала ко мне в Париже, и я не смог от нее оторваться даже ради Лувра. Путешествие по описанной в книге подпольной Москва напоминало божественную комедию с персонажами из Достоевского. Здесь все алкали истины и не принимали всерьез окружающую, а значит, фальшивую реальность. Один из шатунов съел сам себя, начиная со струпьев (Мамлеев не для брезгливых).

Ошарашенные пронзительной и нелепой прозой, мы с Вайлем написали пародию на Мамлеева. Помнится, что она очень понравилась Юре, возможно, потому, что дело в ней происходило на кладбище под названием «Кащеевка». А в знак признательности мы включили рассказ «Изнанка Гогена» в Антологию современного рассказа, печатавшуюся в «Новом американце».

Довлатов не протестовал, но поморщился. Сергей твердо верил, что ничего страшнее и удивительнее простого человека в мире нет, и принципиально не отличал естественное от сверхъестественного.

В отношении Мамлеева это не совсем верно. В жизни Юра был плотным и улыбчивым, как Чичиков, но внутри него полыхало зловещее пламя, которое иногда опаляло не только страницы, но и жизнь.

Я, как уже рассказывал читателям «Новой газеты», убедился в этом, справляя свой день рождения 11 февраля 1983 года. В ту памятную ночь в Нью-Йорке разразился буран века. Снег засыпал нашу улицу до второго этажа. От машин остались только антенны. Новость о блокаде привела гостей в восторг. Допив водку, они устроились на ночлег вповалку. Мамлеев задремал в пиджаке, сняв пластмассовый галстук, который я до сих пор храню как мистический сувенир. Утром все гости встали помятыми, но только у Мамлеева черный пиджак со спины был измазан известкой. Заметив эту пугающую деталь, мы натощак обошли всю квартиру. Мажущаяся краска встречалась в уборной, но лишь на потолке, до которого в нашем старом доме было добрых три метра. Мы провели следственный эксперимент и обнаружили, что, даже стоя на унитазе, низенький Мамлеев не мог испачкать пиджак. Оставалась левитация, но Юра хитро цыкал зубом, потирал пухлые ладошки и отказывался как подтвердить, так и опровергнуть эту гипотезу.

Несколько лет назад мы встретились в Москве, и я напомнил Юре об этой истории. Он ей обрадовался, но тайну не раскрыл, а теперь унес ее в могилу, от которой он, в сущности, никогда далеко не отходил и в которую он, вероятно, не очень верил.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow