Так уж совпало, что в тот самый день, когда Владимир Путин выступал на Валдае и через несколько дней после его же общения с коллегами по СНГ в Казахстане в Мадриде завершался Конгресс Европейской народной партии (European People’s Party, EPP). Это союз христианско-демократических и правоцентристских партий Европы. У них крупнейшая фракция Европарламента, их представители занимают все ключевые позиции в европейских структурах. Члены этой наднациональной партии возглавляют Германию, Великобританию, Испанию и многие другие страны. Все они выступали на конгрессе, а Меркель — ровно в тот момент, когда на Валдае свою речь произносил российский президент. На Валдае я не был, а вот в конгрессах ЕРР традиционно участвую — они во мне пятую колонну давно разглядели.
Когда-то на подобных собраниях мы, приехавшие из России, были в центре внимания. Бескровный обвал страшной, грозящей всему миру диктатуры, возвращение великого народа в лоно мировой цивилизации неизбежно вызывали симпатию к тем, кто поддерживал это движение. Сейчас все иначе. На нас, мне показалось, поставили крест…
Совпадения во времени наталкивают на сравнения. Чем же мы действительно отличаемся от них? Путин на Валдае на эту тему высказался. Рискну и я.
Они — Европа, Запад, евро-атлантическая цивилизация — сообщество независимых субъектов. Мы — выстроенная по принципу улицы, питерской или любой другой, группа диктаторов. Их единство — результат бесконечных согласований и компромиссов. Даже самые сильные не могут просто диктовать слабым. Все зависят от сограждан, и все понимают, что даже какой-нибудь демагог вроде Ципраса должен будет то, о чем они договорятся за закрытыми дверями, «продать» избирателям. Это вам не Януковичу дать 15 миллиардов, чтобы заткнулся со своей Европой. Да и он, как выяснилось, слишком много на себя взял.
У них есть общие для всей Европы настоящие гражданские структуры. У нас в СНГ нет даже имитационных. Поэтому европейское единство — это не просто выбор Меркель, Олланда и других: это выбор десятков миллионов граждан, которые не дадут от него отказаться, даже если в Германии, например, к власти придет какой-нибудь евроскептик. Наши же евроазиатские проекты носят сугубо личный характер и, соответственно, рухнут в момент смены лидеров.
Мы о них думаем и обижаемся на них. Мы хотим признания, благодарности и любви — и от монголов спасли, и от Гитлера, и христианские ценности сохраняем. А им на нас наплевать, мы им неинтересны. Они рассматривают нас исключительно как источник угроз, наравне с эпидемиями и изменением климата. Меркель в своей речи не упомянула нас ни разу, некоторые другие говорили о необходимости и готовности противостоять нашей агрессии, но никто — о партнерстве. Договариваться по отдельным вопросам — да, быть вместе — никогда.
Они если и пытались нас чему-то учить, то давно перестали это делать. Мы же постоянно даем советы, которые, увы, демонстрируют глубокий провинциализм и полное непонимание того, что у них происходит. Когда, например, мы указываем им на опасности, связанные с волной переселенцев, это просто неловко слушать. Представьте себе африканца, который стал бы объяснять нам транспортные проблемы, возникающие вследствие морозов и снегопадов. Европейцы знают про миграцию и ее последствия все, а глубина проработанности ответов на вызовы — финансирования, совместной охраны внешних границ, взаимодействия с транзитными для беженцев странами, адаптации одних мигрантов и высылки других — просто поражает. Они знают, что делать, о многом договорились, и многое у них получится. Похороны Европы еще не скоро, не надейтесь.
Наши руководители так страстно говорят об ущербе, который понесла Европа от принятых «под давлением США» антироссийских санкций, что, кажется, сами в это верят. Не хочу разочаровывать, но делегаты конгресса — министры, члены парламентов, в общем, не последние в Европе люди — ни о негативных последствиях санкций и ни о том, что американцы выкручивают им руки и лишают суверенитета, ничего не слышали. Спрашивал — пожимают плечами, что, мол, за ерунда?
Они предъявляют реальные успехи — например, 500 тысяч рабочих мест за год в некогда проблемной Испании — и предельно конкретно говорят о будущем, понимая, что избиратели все это проверят. Мы — встаем с колен, вновь становимся великой державой и обвиняем бесчисленных врагов.
Не ездите на международные конгрессы, господа. Грустно от этого.
