Устин Павлович — участник штурма Берлина — не может получить обещанное государством жилье. Недавно фронтовик прислал по этому поводу в редакцию письмо: «Очень бы хотелось мне, на старости лет, помыться в горячей воде. Да видно, я, получивший контузию у Рейхстага, право на это не заслужил. И ладно, горячая вода. Самая настоящая беда в том, что хутор почти вымер. Тут нет магазина, медпункта, и даже аптеки, а ведь у меня случаются сердечные приступы<…>. Обращался я в разные инстанции по поводу улучшения жилищных условий и переселения. Шесть лет уже длится эта история».

Хутор Колодезный — это глубинка глубинки: 146 километров от Белгорода, одна улица, 24 дома, семь пустуют. Нумерации домов нет, названия улицы — тоже. Устин Павлович встречает меня на дороге, чтобы я мимо не проехал.

— Колодезный хорошо показывает, как идут дела в районе, — говорит ветеран. — Магазин здесь лет 10 как закрыт, люди разъезжаются, ни слева, ни справа соседей у меня нет.

Заходим во двор. Печальная картина: покосившееся крыльцо сгнило, входная дверь — три сбитые на скорую руку доски. Газ и электричество — единственные блага, которыми ветерана одарило государство. Еще у него есть холодная вода, но она за свой счет: за скважину в апреле ветеран отдал 7000 рублей.

В комнате обстановка солдатская: две металлические кровати с пружинами, шкаф, ламповый телевизор (два канала) и стол. Кухня совмещена с ванной. Помывка — дело трудное: воды нужно накипятить много, на что может уйти весь день.

Поэтому Устин Павлович протирается одеколоном.

— Честно скажу, если бы мне дали новую квартиру, я бы сразу в душ пошел. Я так давно по-хорошему не мылся. — Устин Павлович плачет…

Два года войны

В Красную армию Устин Калуцкий ушел 17 апреля 1943 года. «Мне тогда было 16 лет. Только закончил шестой класс, как пришел приказ от военкома: явиться на сборный пункт в Старую Безгинку. Линия фронта проходила по Орловско-Курской дуге.

Распределили меня в 666-й артиллерийский полк. Прикрепили к 76-миллиметровому орудию, оно было единственным в дивизионе. Офицеры решили: буду наводчиком. Обязали сидеть в наблюдательном пункте и сообщать о передвижениях немцев. За восемь месяцев, что мы стояли в обороне, я засек 19 немецких точек: блиндажей и прочих укреплений.

Затем наша армия перешла в наступление. Мы подошли к Днепру поздно вечером, было уже темно. Наскоро сколотили плоты и ночью столкнули их в воду. Плывем. Днепр широкий. И когда я уже был на середине реки, немцы начали обстрел. Что-то разорвалось метрах в пяти от моего плота, и он перевернулся. Но погибнуть мне не дали: подхватил кто-то из сослуживцев. Вытащили и мое орудие.

Пять дней я воевал за Могилёв. Не могу сказать, что совершил какой-то подвиг. Просто бил все время в цель.

После того как я чуть не утонул в Днепре, у меня начались проблемы с сердцем. Врачи рекомендовали меня комиссовать, но я отказался: сказал, что обещал Шуре Соломкиной взять Берлин. А она провожала меня на сборный пункт».

…На улице протяжно сигналит машина.

— Магазин приехал, — прерывает свой рассказ Устин Павлович, хватает со стола кошелек и торопится к выходу.

Автолавка приезжает в Колодезный один раз в неделю, по четвергам. Устин Павлович в этот четверг купил две буханки черного, два пакета молока и печенье. Всего — на 235 рублей.

После Могилёва Калуцкий освободил Варшаву и взял, как и обещал Шуре, Берлин. Война закончилась для него 2 мая 1945 года.

— Наша группа встала недалеко от Бранденбургских ворот. Задача моя была ликвидировать пулеметчика, который не давал пройти нашей пехоте. Как назло, у меня не получалось поймать фрица в прицел: только наведу — он переместится. И вдруг рядом со мной падает снаряд. Орудие подпрыгнуло, меня подбросило. Очнулся через несколько секунд: из носа кровь, изо рта кровь. Подползаю к орудию и чудо: фриц в прицеле. Я выстрелил… и упал без сознания.

Тогда Родина отблагодарила Устина Павловича медалями «За отвагу», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина» и орденом Отечественной войны.

А теперь Родина оставила его в развалившемся доме без канализации, а также раз в неделю пригоняет ветерану автолавку.

Слишком большой дом

В 2010 году Калуцкий решил просить для себя новый дом. Услышал по телевизору выступление президента Российской Федерации Дмитрия Медведева, который пообещал обеспечить достойным жильем всех ветеранов — и написал прошение о постановке на жилищный учет в администрацию Новооскольского района.

19 марта 2010 года жилищная комиссия Новооскольского района, в которую вошли главы сельских поселений, начальник местного БТИ, главный архитектор района и начальник районного отдела ЖКХ, вынесла решение:

— То есть мне фактически сказали: дед, да у тебя отличный дом, — резюмирует Устин Павлович. — Ну, подремонтировать крыльцо и крышу надо. И живи себе. А то, что на хуторе ни аптеки, ни больницы нет, — так кому они нужны? Ты же у нас ого-го! Здоровый помрешь.

Устин Павлович обжаловал решение в Новооскольском суде. Но 29 ноября 2010 года судья Марина Казначеевская отказалась удовлетворить требование ветерана. Отказала в несколько парадоксальной манере:

«По мнению суда, на стадии постановки граждан на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях отсутствует спор о праве на жилое помещение, поскольку жилищные правоотношения еще не возникли, следовательно, данные отношения носят публичный характер, так как гражданин оспаривает действия органа местного самоуправления». Вы что-нибудь поняли?

Тогда ветеран обратился в администрацию президента. Ответ советника департамента по обеспечению деятельности приемной президента РФ А. Красова:«Согласно статье 51 Жилищного кодекса РФ основаниями признания граждан нуждающимися в жилищных помещениях, предоставленных по договорам социального найма, является обеспечение их общей площадью жилого помещения на одного члена семьи менее учетной нормы».

Но все эти чиновничьи экзерсисы — дешевое клише по сравнению с творческим подходом к проблеме главного федерального инспектора по Белгородской области Александра Закоржевского. Вот его ответ: «Ваше обращение, поступившее в мой адрес, внимательно рассмотрено. Благодарю Вас за подробное сообщение о Вашем боевом пути. Поздравляю Вас с праздником Великой Победы. Этот праздник занимает особое место, который всегда в нашем сердце. Желаю Вам мирного неба над головой, крепкого здоровья на долгие годы, бодрости духа и всего самого лучшего».

С чиновниками Устин Павлович переписывается уже шестой год. За это время он собрал чемодан бумажек примерно одинакового содержания: спасибо, конечно, за Победу, но квартиры не будет.

«Пусть купит лотерейный билет»

В администрации Нового Оскола меня долго не пропускают.

— Ну неприемный день у главы сегодня, — держит оборону консьержка.

— Я на пять минут. Я за ветерана просить пришел.

Консьержка смягчается: «Давайте ваше удостоверение».

Глава района Андрей Гриднев общаться с прессой отказывается и отправляет меня к своему референту Сергею Ускову.

— Историю Калуцкого в администрации, разумеется, знают, — говорит чиновник. — Я сам неоднократно на его письма отвечал. Дело в том, что мы не можем найти к нему подход: чтобы признать его нуждающимся в получении жилого помещения, нам нужно его дом обследовать, а он не дает. Это как в анекдоте, где человек просит Бога выиграть в лотерею, а лотерейный билет не покупает. Вот пусть Устин Павлович хотя бы билет купит. Пусть подаст заявление о том, что нуждается в улучшении жилищных условий, и пригласит комиссию. Мы должны соблюсти формальности.

— Но вот же, — говорю, — решение жилищной комиссии: нового жилья не достоин, потому что площадь дома — 48 квадратов. Вы же ему уже отказали.

— Это что-то не то, — отмахивается чиновник, посмотрев документ. — Это что-то не то…

Белгородская область

P . S . Эту публикацию вместе с редакционным запросом «Новая газета» направила премьер-министру РФ Дмитрию Медведеву.