«Я слышала, как Умар кричал»

Около 10 утра 13 октября в квартиру, которую снимают Назаровы в доме на Лермонтовском проспекте, 5, нагрянули сотрудники ФМС. Глава семьи, мать пятерых детей (от 7 до 27 лет) — Мехринисо Назарова — на тот момент уже проводила в школу младшего сына-первоклассника и ушла на работу (она моет посуду в кафе недалеко от дома). В квартире находились ее 17-летний сын Далер и 21-летняя невестка Зарина с ребенком. Муж Зарины, 25-летний Рустам Назаров, работает на стройке, его во время визита ФМС тоже рядом не оказалось.

Зарина совсем не говорит по-русски. Ее рассказ о том, что произошло, переводит свекровь:

— Трое незнакомых мужчин ворвались в квартиру. Схватили Далера, Зарину и малыша Умара. Хотя Далер — несовершеннолетний, — добавляет от себя Мехринисо, — его не имели права трогать. Всех увезли в полицию. Умара даже не разрешили одеть — забрали, как был, в синем шерстяном комбинезончике. Даже шапочку на него надеть не дали.

— Около 10.30 мне позвонил Далер, — продолжает Мехринисо, — сказал, что они в отделе полиции № 1, я побежала туда, по дороге взяла дома бутылочку молочной смеси для малыша. Около двенадцати я была в полиции. Подошла к окошку дежурной части, я слышала, как Умар кричал. Я очень просила, умоляла его покормить. Смесь была еще теплая. Сотрудник дежурной части взял у меня бутылочку и поставил на окно. Я плачу, говорю: «Он маленький, голодный…» Они отвечали: «Мы тебя не понимаем, нам нужен переводчик…»

Около 14.30, по словам бабушки Умара, к отделу полиции приехала «скорая», и полицейские передали младенца медикам.*

— Я испугалась, — говорит Мехринисо, — спрашивала врачей: что с моим ребенком? Он заболел? Он никогда ничем не болел. Он вчера еще был здоров. Я просила: отдайте мне моего мальчика или возьмите меня с собой! Но две женщины в белых халатах меня оттолкнули, сели в машину и уехали.

«Приезжайте завтра»

Около 15 часов Зарину и Далера доставили в суд. Судили до 21 часа. Оштрафовали каждого на 5000 рублей и велели в течение 15 суток покинуть Россию.

Едва покинув зал суда, Назаровы помчались в полицию — узнать, где ребенок. Им ответили: в детской больнице им. Цимбалина, завтра заберете. Родители не согласились: поедем сейчас. Полицейские возразили: «Поздно уже, вас не пустят». Назаровы позвонили в больницу, там повторили то же самое: «Приезжайте завтра».

— Около 8 утра мама отвела в школу моего младшего брата-первоклассника, — говорит Рустам Назаров, — мы вызвали такси, чтобы ехать в больницу за Умаром. Но тут нам позвонили: «Не надо приезжать — ваш сын умер…»

Через полчаса родственники были в больнице. Но опоздали — малыша уже увезли в морг. Рустам поехал туда. Однако и в морге ребенка ему не показали. Отец ездил в морг каждый день. И только на четвертые сутки, уже после вскрытия, смог взглянуть на сына:

— Я его даже не узнал.

По плану и по закону

Как объяснили «Новой» в УФМС по Петербургу и Ленобласти, рейд был плановым. По заявке от администрации района в тот день проверяли несколько адресов. О Назаровых чиновники сообщили в ФМС: нелегалы-мигранты живут в расселенном доме, где нет воды и света.

В двушке, которую Назаровы снимают за 25 тысяч рублей в месяц, мы провели полдня. Там есть и вода, и электричество, и настолько тепло, что открыты все форточки. В доме на первом этаже мы видели офисы, а выше — вполне обитаемые квартиры.

— Гражданка Таджикистана, обнаруженная на Лермонтовском, 5, не смогла объяснить, кем ей является ребенок, поэтому его тоже доставили в полицию, — заявила «Новой» пресс-секретарь УФМС по Петербургу и Ленобласти Дарья Казанкова. — Однако сотрудники ФМС не работают с несовершеннолетними и с детьми, поэтому мы передали обоих (Далера и Умара. — Н. П. ) инспекторам по делам несовершеннолетних и далее занимались только Юнусовой.

Казанкова настаивает, что вместе с сотрудниками ФМС был переводчик. Зарина переводчика не заметила.

У Зарины Юнусовой действительно не в порядке документы. Девушка приехала в Петербург из Таджикистана чуть больше года назад — лечиться от бесплодия. Успешно. 20 мая — в день рождения мужа – на свет появился долгожданный Умар, которого теперь уже нет.

— Между тем, по закону о мигрантах (ФЗ № 115 от 25.07.2002.— Н. П. ), срок временного пребывания иностранного гражданина в России без визы не может превышать 90 суток, — объяснил «Новой» юрист таджикской диаспоры Уктам Ахмедов (сейчас он защищает во всех инстанциях семью Назаровых). — Но когда истекли эти 90 суток и по закону следовало уезжать обратно в Таджикистан, Зарина была уже беременна. Врачи не рекомендовали ей переезд. К тому же беременность — уважительная причина, чтобы остаться. Решение суда о выдворении мы будем обжаловать.

Не скоро дело делается…

Смерть пятимесячного ребенка потрясла таджикскую диаспору Петербурга.

— С 14 октября каждый день у отдела полиции № 1 собирались люди — по 50—80 человек, — рассказал «Новой» Уктам Ахмедов. — Самый массовый народный сход случился 17 октября у консульства Таджикистана. Пришло около 100 человек. Требовали справедливости и наказания виновных. Народ очень возмущался. Мы с трудом сдерживали людей…

К собравшимся вышел помощник консула Манучер Хамзаев. Попросил не устраивать провокаций. Пообещал держать в курсе событий.

18 октября таджикская диаспора направила официальные обращения российскому омбудсмену Элле Памфиловой и петербургскому губернатору Георгию Полтавченко.

19 октября на происшествие в Северной столице отреагировал Павел Астахов — и помимо записи в твиттере («пятимесячный малыш внезапно скончался») обратился в МВД и Генпрокуратуру с просьбой «провести тщательное расследование действий ФМС и полиции».

20 октября ГСУ СК по Петербургу возбудило уголовное дело по ст. 109 ч. 2 УК РФ «причинение смерти по неосторожности из-за ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей».

— По предварительной версии, мальчик скончался в ночь на 14 октября от острой респираторной вирусной инфекции, — сообщили «Новой» в следственном управлении. — Но окончательно причины смерти установит судебно-медицинская экспертиза.

Медики детской больницы им. Цимбалина, где с 20 октября ведет проверку городская прокуратура, от комментариев отказались. По информации «Новой», следователям врачи объяснили: «У ребенка было много диагнозов, к тому же он — недоношенный…»

Родители не отрицают: Умар родился на 34-й неделе с весом 2200 граммов. Но рос и вес набирал хорошо. К пяти месяцам весил около восьми килограммов. Назаровы также утверждают, что ребенка регулярно навещала участковая медсестра. Осматривали врачи в поликлинике. На обследования к специалистам не направляли. Никаких серьезных заболеваний не обнаруживали.

А нет ли бомбы в колыбели?

21 октября, на следующий день после возбуждения уголовного дела, ГУ МВД по Петербургу и Ленобласти начало проверку в отношении семьи Назаровых.

— Сотрудниками полиции проводится доследственная проверка в отношении родителей умершего мальчика, в действиях которых усматриваются признаки преступления, предусмотренного ст. 156 УК РФ «Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего, — сообщили «Новой» в региональном ГСУ СК РФ по Санкт-Петербургу.

— Теперь к нам чуть ли не каждый день приходят с обысками, — рассказывают братья Назаровы. — Два раза приходили с собаками. Зачем? Бомбу, что ли, ищут в колыбели?..

— Откуда такая злость? Откуда такая ненависть? — как мантру повторяет Рустам.

Зарина молчит и плачет.

Мехринисо не плачет, она рыдает над колыбелью, которую ее сын делал сам для ее долгожданного внука и которую она никак не может выставить из комнаты:

— Этот город у меня отнял уже второго мальчика…

Назаровы живут в Петербурге 15 лет. В 2004 году недалеко от дома на 12-летнего сына Мехринисо напали неизвестные с ножами. От проникающих ранений в грудь и в шею он скончался. Убийство ребенка не раскрыто до сих пор.

Фото Елены Лукьяновой и из семейного альбома Назаровых

P.S. В ГУ МВД по Петербургу и Ленобласти «Новой» заявили, что до окончания доследственной проверки в отношении семьи Назаровых никаких комментариев не будет.

Расследование покажет, верно ли поступали сотрудники ФМС, полиции, «скорой», больницы и, конечно, родные Умарали. Но даже если все действовали по правилам, к ним стоило добавить простое чувство.