СюжетыОбщество

Гюлистан и конвоиры

41 день семья сирийских беженцев живет в транзитной зоне «Шереметьево». Первым не выдержало здоровье матери — но в больничной палате она не с детьми, а с охранниками

Этот материал вышел в номере № 116 от 21 октября 2015
Читать
41 день семья сирийских беженцев живет в транзитной зоне «Шереметьево». Первым не выдержало здоровье матери — но в больничной палате она не с детьми, а с охранниками

В прошлом номере «Новая» рассказала о семье сирийских беженцев, которая больше месяца живет в транзитной зоне аэропорта «Шереметьево». У Хасана и Гюлистан четверо детей, три сына и трехлетняя дочь. В Россию они бежали потому, что у Гюлистан в Самаре живет родная сестра. Оформили загранпаспорта, получили визы. После прилета попросили предоставить им статус беженцев.

Но в «Шереметьево» пограничники заявили, что документы поддельные. Якобы семья нарушила российскую государственную границу, а это уголовное дело. Семью арестовали и отправили в изолятор. Потом был суд. Под залог в 50 тысяч рублей судья отпустила сирийцев назад, в транзитную зону аэропорта.

17 октября Гюлистан стало плохо. Ее отправили в Химкинскую городскую больницу. Муж и дети по-прежнему остаются в транзитной зоне.

Вчера корреспонденты «Новой» навестили Гюлистан и Хасана.

Химкинская городская больница

Изображение

Гюлистан в Химкинской городской больнице. Фото: facebook.com/beata.bubenec

В 9 утра на Казанский вокзал из Самары приехала сестра Гюлистан. Мы встретились с Тамам (или Тамарой, как ее называют в России) в метро и сразу же поехали в Химкинскую больницу, где четвертый день лежит Гюлистан.

— У нее взяли все анализы, — говорит Тамам, — но никак не могут определить, что с ней. Она очень слаба, ходить сама не может, мучают головные боли, я звонила ей сегодня, она даже говорит с трудом.

Неврологическое отделение, второй этаж, у входа в палату стоят два конвоира, один из них даже держится за ручку двери для уверенности. Охраняют они Гюлистан круглосуточно.

— Сестра? Хорошо. Но входить нельзя, — говорит конвоир. — Надо позвонить следователю, если даст добро…

— Сейчас он занят, — сообщил конвоир спустя пару минут. — Потом перезвонит. А пока мы должны ее, — кивает он на дверь палаты, — отвезти в соседнюю больницу на томографию. А вы тут сидите и ждите.

Дверь в палату открывается, и оттуда, держась за стену, еле волоча ноги, выходит бледная, изможденная женщина. Увидев сестру, она начинает плакать. Гюлистан укладывают на каталку и увозят в машину «скорой помощи».

Мы остаемся сидеть у дверей палаты. Тамам плачет.

— Она сама никогда не признается. Но, зная ее, думаю, что все это время в аэропорту она почти ничего не ела, все детям оставляла, — говорит Тамам. — Денег-то у них не было. Да еще такая нервотрепка с изолятором. Я видела ее в суде, когда им избирали меру пресечения. После того как она в тюремной камере сидела, как преступница, она была в ужасном состоянии, руки тряслись. А когда им отказали в предоставлении статуса беженцев, Гюлистан совсем сон потеряла, плакала целыми днями. Куда ей с детьми деваться? Назад дороги нет, они все там бросили, успели только вещи кое-какие с собой взять. И то — летние. А у меня под Самарой дом большой, места сколько хочешь, поэтому они ко мне в Россию и ехали.

Ирина ГОРДИЕНКО, «Новая»

Аэропорт «Шереметьево», терминал «Е»

Изображение

Сыновья Хасана и Гюлистан в аэропорту «Шереметьево». Фото: Екатерина Фомина / «Новая газета»

Я пришла навестить семью Ахмед утром. Они, укрывшись одеялами, спали на двух надувных матрасах: Хасан с маленькой Лавин на одном, три брата на другом. Спали прямо в верхней одежде, Рэнас в болоньевой куртке. В другом конце бывшей курилки, ожидая депортации, тоже больше месяца живет семья — из Ирана: беременная женщина, мужчина и двухлетний ребенок. В соседнем терминале «D» ждут депортации афганцы.

Автоматические стеклянные двери не работают, приходится задвигать их с грохотом. Снаружи стоит женщина, допивающая кофе, заинтересованно смотрит сквозь стекло. Дети обклеили стекло наклейками с ракетами и звездами.

После публикации в «Новой» некоторые вылетающие из «Шереметьево» стали заглядывать к беженцам. Привезли теплые носки, игрушки детям, конфеты. Правда, 13‑летний Рэнас говорит: людей все равно заходит немного.

Они выглядят уставшими, измученными ожиданием. Без свежего воздуха уже больше сорока дней. Если не считать мгновение, когда их вели из автобуса в суд.

Адвокат Роза Магомедова сообщила «Новой»: экспертиза подлинности сирийских паспортов, которые показались пограничникам подложными, будет готова к концу этой недели.

Екатерина ФОМИНА, «Новая»

P.S.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow