Издательство «Дрофа» в сентябре после грандиозного скандала приостановило продажу учебника по обществознанию для 8 класса под редакцией Анатолия и Татьяны Никитиных и отправило его на экспертизу. Напомним, в одном из параграфов людей с ограниченными возможностями авторы пособия оценивали как «неполноценных личностей». Издательство выразило готовность отозвать учебник из школ, если эксперты вынесут негативный вердикт. Педагог Всеволод Луховицкий, член совета независимого профсоюза «Учитель», активист Молодежного центра прав человека и правовой культуры — один из пяти авторов доклада «Образование в области прав человека в Российской федерации», рассказал, что подобные пассажи можно найти абсолютно во всех российских учебниках по обществознанию.

— Я проанализировал сорок российских учебников по обществознанию. Формально в каждом из них немало страниц посвящены правам человека, но они окружены огромным массивом материала по социологии, психологии, культурологии, политологии, главами о религии и семейных ценностях, которые противоречат самому духу прав человека.

— Какие разделы этих учебников входят в противоречие с правами человека?

— Например, тема межнациональных отношений. У нас везде до сих пор приводится сталинская формулировка «племя — народ — этнос — нация», абсолютно неверная с научной точки зрения. Она противоречит даже нынешней установке на гражданскую нацию.

— Что такое гражданская нация?

— Если кратко, то есть две концепции нации. Один подход говорит о том, что нация равняется этнической группе — были древние франки, потом появились древние французы, потом из них современные.

Второй подход говорит, что нация — это граждане данного государства. В большинстве западных стран считается, что там нации гражданские, и когда француз говорит «я француз», он не имеет в виду, что он потомок этнических французов в пятидесятом поколении — он имеет в виду, что он гражданин Франции. Путин говорит: у нас гражданская нация, то есть все граждане, независимо от этнической принадлежности, — россияне. Но большинство учебников, к сожалению, предлагает этническую концепцию.

— Как глава о традиционных семейных ценностях противоречит теме прав человека?

— В ней обычно утверждается, что правильная семья — непременно патриархальная, отношения в ней строятся на соответствующих традициях: уважении к старшим, взаимопомощи. Это хорошо и правильно, но если это подается как единственный образец, то это плохо. Есть учебники, в которых весьма не толерантно говорится о разведенных парах, или высказывается не очень хорошее отношение к матерям-одиночкам, или авторы говорят: какой ужас, сейчас люди поздно женятся и часто живут вне брака! Это, естественно, входит в противоречие с идеями личной свободы и неприкосновенности частной жизни. Кроме того, может возникнуть противоречие с идеей защиты прав ребенка: если семья — мой дом, в который мы никого не впускаем, то папа может лупить ребенка, как хочет. Как можно защищать ребенка или женщину, если у нас патриархальная семья? Точно то же — с главами, которые говорят о средствах массовой информации.

— Где конкретно об этом пишут?

— Это есть и в самых наших главных учебниках по обществознанию под редакцией Боголюбова, есть и у Кравченко, и в новом учебнике Бордовского… Фактически везде.

— Насколько законен запрет учителям и директорам школ общаться с прессой?

—Абсолютно не законен! Действия учителя определяет трудовой договор, который учитель заключает с директором школы, и ему вообще нет никакого дела до распоряжений департамента. Поэтому запрет учителю говорить — нонсенс. С директором сложнее, потому что сейчас эту норму, бывает, вписывают в договор. Ее пытаются оправдать двумя аргументами: либо говорят, что это защита персональных данных и частной жизни детей (директор не имеет права сказать, что у него в пятом классе есть ребенок по фамилии, допустим, Петров), либо утверждают, что директор — государственный служащий, хотя он таковым не является. А госслужащий по закону не имеет права давать никаких интервью без санкции своего руководства, но директор, повторюсь, не госслужащий. Кроме того, сейчас журналистов вообще не пускают в школу, превращая ее в закрытое учреждение, что, конечно, противоречит самой сути школьной жизни.

— Какие еще есть проблемные с точки зрения права в учебниках по обществознанию?

— Всё, что относится к религии. До сих пор во многих учебниках патриотизм связывают с православием, некоторые авторы прямо называют себя православными. Наиболее откровенно это просматривается в линейке учебников Кравченко с 6 по 11 класс.

— Как изменились учебники по обществознанию за последние годы?

— Наиболее вопиющие ошибки, которые были совершены 10-20 лет назад, ушли — сейчас тексты более корректны, и вместо утверждений типа «преступников надо казнить», авторы задают школьникам вежливые вопросы: проблема смертной казни — всегда ли хорошо не казнить?

— Почему принципиально, чтобы учебники перестали говорить в утвердительной форме о смертной казни, а начали задавать вопросы?

— Потому что право на жизнь — основное, без него не очень понятно, зачем нужны остальные. Для нашей страны проблема очень актуальна, и это один из самых главных вопросов — как автор относится к теме смертной казни? Если он выступает за права человека, но при этом утверждает, что надо людей казнить, значит, у него в голове некое раздвоение.

— Как вы думаете, в чем причина таких ляпов, как в учебнике Никитина, в злонамеренности авторов или целенаправленной политике?

— Я не думаю, что авторы получили специальную установку — они в большинстве своем это делают абсолютно искренне: они люди немолодые, как правило, преподаватели марксизма-ленинизма и научного атеизма в прошлом — у них так устроена голова.

— Как можно учить по такому учебнику?

— У меня огромная коллекция цитат из этих учебников, и когда я провожу в регионах семинары с учителями, мы целый день разбираем такого рода высказывания, анализируем, почему так говорить нельзя. Но главная проблема в том, что учебник рекомендован, значит, он должен лежать на парте. Как сделать, чтобы у ребенка в голове не было противоречия, если я говорю, что белое — это белое, а в учебнике написано, что черное? Мы говорим ученикам: ребята, во-первых, в учебнике могут быть ошибки, а во-вторых, могут быть сознательные ловушки — автор нарочно так написал, чтобы вы подумали об этом, обсудили и, возможно, пришли к другому мнению.