СюжетыКультура

Псалом на 100-летие Георгия Александровича Товстоногова

Этот материал вышел в номере № 106 от 28 сентября 2015
Читать
Изображение

БДТ Товстоногова — это «Идиот» с молодым Смоктуновским, «Горе от ума» с Юрским, «Пять вечеров» и «Мещане», «Генрих IV” и «Три мешка сорной пшеницы» по Владимиру Тендрякову, это «Три сестры» и «Энергичные люди» по Шукшину, это легендарная «История лошади» («Холстомер») с Евгением Лебедевым и «Смерть Тарелкина». БДТ Товстоногова — это расцвет Людмилы Макаровой, Зинаиды Шарко, Татьяны Дорониной, Натальи Теняковой, Светланы Крючковой, Алисы Фрейндлих, Евгения Лебедева, Ефима Копеляна, Павла Луспекаева, Владислава Стржельчика, Олега Борисова, Кирилла Лаврова, Сергея Юрского, Олега Басилашвили, Владимира Рецептера, сценографа Эдуарда Кочергина. Спектакли Товстоногова стояли по словам современников «в одном ряду с выходом многотомных собраний сочинений великих писателей, с публикациями, проливающими новый свет на историю страны».

Георгий Александрович умер 23 мая 1989 года — за рулем, по пути с репетиции. В Петербурге в 2010 году поставлен памятник режиссеру. Его театр носит его имя. Его коллеги продолжают разговор с ним: Эдуард Кочергин построил всю книгу своих театральных записок как беседу с памятником Товстоногову.

В «Новой газете» сегодня этот разговор продолжает Сергей Юрский.

Отдел культуры

Победоносный нос, оседланный очками, И под очками беззащитные глаза. Рокочущий, обволакивающий голос — Гога! Два слога — ГО-ГА — произносить с носовым призвуком — ГОГА! Он сотворил Свой Театр. Из людей не просто разных, а порой противоположных Он создал единство, придав их жизни головокружительное ускорение. В потоке дней, во льдах времени он построил свой ковчег, Свой ледокол. Король, капитан, хозяин, он сам стоял за штурвалом И не уступал его никому даже на самое короткое время. Театр стал его телом. Но тело смертно. Он не готовил преемников, Он не искал наследников. Не было его целью — достичь благословенного берега покоя И там высадиться. Целью было — само движение, осмысливающее все. Но тело смертно. Он умер четверть века назад за штурвалом своего ледокола, За рулем своей машины. Другой театр носит теперь его имя — Другой театр. Счастливого плавания! А его ледокол ушел в мир иной вместе с ним. В его лексиконе не было комплиментов. В пустом зале за столиком режиссера ему не сиделось, Он затягивался сигаретой и срывался с места, Он шел по проходу со сцены в темноту пустого зала. Мы играли прогон. Мы слышали звук его шагов. Мы слышали хмыканье его победоносного носа. И это было высшей наградой — знаком приятия, Знаком того, что корабль идет. Незабываемый, Неподражаемый ГОГА!

Сергей ЮРСКИЙ

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow