Налоговый маневр в нынешнем виде — результат компромисса между производителями нефтепродуктов, опасающимися снижения прибыли, и государством, опасающимся сильного роста цен на бензин и потери доходов бюджета. Предпринятый в конце 2014 года маневр предусматривал повышение налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) при одновременном снижении экспортных пошли на нефть. Недавнее решение о снятии санкций с Ирана, а также замедление темпов роста китайской экономики оказывают понижающее давление на мировую цену нефти. Важно понять, так ли страшен налоговый маневр в контексте низких цен на нефть и как экономика может оздоровиться с его помощью.

Государство теоретически должно выполнять функцию перераспределения, изымая нефтяную ренту и распределяя ее некоторым образом среди населения. Российская налоговая система устроена таким образом, что часть нефтяной ренты изымается напрямую в виде НДПИ, другая часть — в виде экспортной пошлины с экспортеров нефти и нефтепродуктов. Производителям одинаково выгодно продавать нефть за рубеж по мировой цене (за вычетом экспортной пошлины) и продавать нефть на внутреннем рынке (где устанавливается цена ниже мировой на величину экспортной пошлины). Аналогично выглядит ситуация с пошлинами на нефтепродукты. В итоге мы получаем значительно более дешевый бензин (в долларовом эквиваленте) по сравнению с его стоимостью в Европе. По сути, речь идет о субсидии отечественной нефтепереработке. А более дешевые нефтепродукты представляют собой субсидию населению, их потребляющему.

Такая система налогообложения лишает зарубежных производителей нефтепродуктов, продающих их по мировым ценам, возможности конкурировать на российском рынке. Маржа в отечественной нефтепереработке составляет примерно 30% в отличие от 10–15% у европейских производителей, среди которых уровень конкуренции значительно выше. Кроме того, имеющаяся система, по сути, субсидирует неэффективность производства нефтепродуктов: глубина нефтепереработки в России составляет примерно 71%, тогда как в США и Европе этот показатель колеблется в районе 90–95%. В итоге отечественная нефтепереработка последние годы производила отрицательную добавленную стоимость (–12% из расчета мировых цен на нефть и нефтепродукты).

Проект законопроекта по налоговому маневру писался при высоких ценах на нефть, и динамика изменения ставок в нем такова, что при актуальных ценах около 50 долларов за баррель бюджет все-таки потеряет часть своих доходов (при цене около 100 долларов за баррель бюджет был бы в плюсе). Нефтяники в долларовом выражении убытков почти не получат, в рублях же, ввиду девальвации национальной валюты, их денежный поток значительно увеличится.

Несмотря на возможные негативные экономические и политические последствия, налоговый маневр может привести и к положительным эффектам. Важную роль в этом может сыграть конъюнктура мирового рынка нефти. Так, после снятия санкций с Ирана, согласно заявлениям властей, страна может увеличить объем добываемой нефти примерно вдвое (с 1,4 до 2,6 млн баррелей в сутки) всего лишь за несколько месяцев. Столь значительный рост предложения нефти может оказать понижающее давление на мировую цену, что снизит риски при проведении маневра. На фоне ситуации в китайской экономике тоже не исключено дальнейшее снижение цены на нефть. В таком случае разница между мировой и внутренней российской ценой на нефть будет не столь существенна (как в процентном отношении, так и в абсолютном). Это облегчает процедуру замещения экспортной пошлины налогом на добычу полезных ископаемых и снижает как риски нефтяных компаний потерять часть прибыли, так и риски государства лишиться части бюджетных доходов.

Дальнейшее урезание экспортных пошлин также может привести к положительному эффекту. Свободный допуск импортеров бензина на российский рынок вместе с возможным ростом цены увеличит уровень конкуренции на внутреннем рынке. Это, во-первых, вынудит производителей снизить уровень маржи примерно вдвое — до европейского уровня в 15%. Во-вторых, производители нефтепродуктов будут вынуждены осуществлять долгосрочные инвестиции для увеличения эффективности производства нефтепродуктов и приближения глубины нефтепереработки к европейским показателям.

Андрей ЗУБАРЕВ, старший научный сотрудник Центра исследования проблем центральных банков ИПЭИ РАНХиГС