Гостиницу, где обретаются сирийские беженцы, в Никеле найти легко — по огромной велопарковке. Горные, спортивные, прогулочные велосипеды — какие нашлись в магазине, такие и брали, не торгуясь. Среди этого изобилия два крошечных, детских. На них расстояние в 20 километров от российского до норвежского пунктов пропуска предстоит преодолеть малышам, которым с виду лет по пять. Если только таксисты не договорятся с нашими пограничниками, и те не разрешат довезти семьи с детьми почти до самой границы и высадить за 200 метров до территории Королевства Норвегия. Дальше таксистам с беженцами нельзя — оштрафуют и лишат визы.

«Новая» уже рассказывала, что маленький поселок Никель в Мурманской области стал важной точкой в маршруте сирийских беженцев. Но если еще недавно они добирались сюда малыми группами (одна-две семьи) и сразу стремились перебраться в Скандинавию, даже не ночуя в России, то теперь в Никель их завозят организованно и надолго. Для «дорогих россиян» это стало серьезным бизнесом, который контролируют не называющие своих имен персонажи.

— За 10 тысяч довез, по-божески, коллеги просят ведь и по 30–40, — говорит таксист за рулем микробуса. — В аэропорту встречаю группы, сначала в Мурманск везу, велосипеды закупать, потом сразу сюда. Селятся в гостиницу и ждут.

— Чего ждут?

— Отмашки. У этих, у «органов» спросите, вон же ходят.

«Органами» оказалась пара «четких пацанчиков», будто прибывших в Никель из «лихих 90-х». Правда, никакой «отмашки» беженцам они не давали, а все больше негромко общались с таксистами. Те же, уверяя нас, что их миссия заканчивается у крыльца гостиницы — дальше, мол, на великах, — тем не менее разъезжаться не торопились.

Перед входом в гостиницу — груда чемоданов. У 21 беженца в общей сложности полтонны груза. Почти половина группы — дети. На сумке устало повис огромный плюшевый медведь. Сирийские мужчины, смотрящие за чемоданами, поначалу живо отзываются на наши вопросы, говорят, путь от дома занял три дня, на родине остались родители. Но одного из собеседников подзывает таксист, и после короткого разговора с ним он извиняется и уводит приятеля. Больше никто из группы на улице не покажется. Лишь первый мужчина вернется и потребует удалить фото с карты памяти. Причем даже те, где беженцы сняты со спины. Будет долго убеждать, что даже по спинам их могут узнать, попади снимки в интернет. И тогда, мол, родители могут пострадать: «Мама-папа проблемы!»

Сомневаюсь, что таксист, инструктировавший сирийца, проявил такую заботу о пассажирах. Скорее всего, российские перевозчики опасаются, что излишне откровенные беженцы выболтают какие-то подробности нелегального трафика через границу.

Тем более что путешествующие «дикарями» Аслан, Дарт, Шизар и Файсал, которые сбежали от призыва в армию Асада, не только не выказывали никаких опасений, но и позировали и обменивались с нами фейсбук-адресами. Эти мальчишки владеют русским — все четверо студенты Кабардино-Балкарского университета в Нальчике. Дарт — вообще выпускник, повестка его уже ждала в родном Алеппо. Получив ее, он сразу купил билет на самолет. А друзья-третьекурсники, хоть и могут еще пару лет кантоваться в университете, предпочли отправиться на поиски лучшей доли в Норвегию. Вряд ли через два года война в Сирии закончится. А в России, как уверяет самый бойкий из парней, Аслан, «делать нечего». Да и семьи студентов-медиков решили отправить их «квартирьерами» в Европу. Получится зацепиться — следом приедут родители и прочая родня.

Спрашиваю, как узнали, что в Никеле есть коридор для перехода границы? Все-таки где Никель — и где Алеппо!

— По телевизору! — радостно отвечает Аслан. — «Россия 24» и еще — «Россия сегодня» на арабском. Там сказали, и семьи решили нас отправить.

Парни ежатся на заполярном ветру, радуются, что в приграничном Киркенесе долго не задержатся — беженцев отправляют в Осло, в пункт временного размещения. А Осло — это почти юг.

— Через Турцию страшно, путь морской, люди гибнут, — продолжает Аслан. — А через Россию удобнее всего, туристическую визу почти всем дают. Это единственный нормальный путь. Так что месяца через 2–3 здесь вообще поток будет.

Мальчишки топчутся у великов, но в путь не спешат.

— Поехали, с погранцами же еще решить надо, чтоб пустили машины, — доносится голос разговаривающего по мобильнику таксиста.

— Мы через погранзону можем только транзитом ехать, туда-сюда нельзя кататься, но если договориться, можно развернуться у самой границы — и назад, — поясняет нам его коллега.

Вслед за такси со студентами и их велосипедами едем к границе. Перед КПП на въезде в пятикилометровую погранзону паркуемся. К нам тут же подходит боец и настойчиво требует покинуть территорию. Дескать, чтобы здесь находиться, нужен пропуск. Аргумент пограничника — ведомственный приказ. Наш аргумент — федеральный закон. Перезваниваем в погрануправление, долго разбираемся. У бойца новая версия: здесь нельзя находиться без прописки в Никеле. А журналистам без особого разрешения якобы вовсе нельзя работать в Печенгском районе. Опять препираемся. Угрожают вызвать наряд и задержать. Вызывайте!

Тем временем сирийцы на своем такси после короткого разговора с пограничником уезжают за шлагбаум и скрываются на дороге в Киркенес.

Фотокор нервничает — где же большая группа с двадцатью велосипедами, успеть бы снять, пока нас и правда не задержали. Но ее все нет, зато с перекрестка метрах в ста за нами наблюдают люди в микроавтобусе. Нервничаем и мы, и они: через пару часов пропускной пункт закроется на ночь.

Наконец, в погрануправлении, отчаявшись доказать нашу неправоту, просят отъехать из зоны видимости хотя бы на время. Возвращаемся в Никель и узнаем, что за время нашего недолгого отсутствия сирийцев и их автобусы как ветром сдуло. К погранзоне ведут две параллельные дороги, старая и новая, и, видимо, как только мы повернули в поселок, из микрика на перекрестке группе дали отмашку. По новой трассе они моментально домчались до цели, обведя нашего фотокора вокруг пальца. Конспирация.

Вечером Аслан, благополучно миновавший границу, написал мне, что таксисту за 20 километров пути от Никеля до границы они заплатили 500 долларов (билет на автобус до Киркенеса стоит вообще-то 500 рублей). Зато доехали до самого места, на велосипедах ехать почти не пришлось. Студенты добрались и ждали собеседования в пограничном комиссариате и дальнейшей отправки в столицу Норвегии.

Утром в фейсбуке студента обновился статус: «Теперь живет в Осло».