Практически любой следователь, была бы на то его воля, держал бы в СИЗО всех, имеющих отношение к уголовному делу, включая на всякий случай и свидетелей с адвокатами, — так проще. Суды арестовывают пачками на основании рапортов оперативников, главный аргумент которых зачастую — возможность подозреваемого скрыться, поскольку в наличии имеется загранпаспорт.
Так что представить себе следователя, который самостоятельно — без подсказки суда — меняет меру пресечения только что арестованному даже по незначительному экономическому делу гражданину пусть и с букетом тяжелых заболеваний, можно только во сне. Допустить же, что сделано это в рамках расследования особо тяжкого преступления (и уж тем более заказного убийства), позволительно лишь в том случае, если следователь решил сделать себе публичное служебное харакири.
Однако если это все же случилось — то, значит, таково было решение не следователя, а его руководства. Исключений из данного правила не существует. В том же случае, когда речь идет о столь резонансном преступлении, как покушение на известного журналиста, то ничем, кроме проявления политической воли, объяснить невозможное не получится.
Политическая воля — это то, чего нет ни в УПК, ни в УК. Но это то, что всегда незримо присутствует и в уголовном следствии, и в судебном процессе. Лишь несколько недавних дел-примеров: о покраске звезды, о поджоге партийной двери (20 лет строгого Сенцову), о словах на заборе бывшего краснодарского губернатора (3 года колонии Витишко), ну и, собственно, конвейер посадок по «болотному делу», УДО Васильевой…
Только вот когда дело доходит до расследования заказных убийств и нападений на оппонентов власти и журналистов, то политическая воля принципиально впадает в кому, а если к ней начинает апеллировать общественность, то кто-нибудь из многочисленных пресс-секретарей, скосив от вранья глаза, напомнит о самостоятельности следствия и независимости суда.
Холодов, Хлебников, Щекочихин, Политковская, Эстемирова, Юдина — к заказчикам их убийств политическая воля проявила сострадание. И понятно, почему: люди, избежавшие наказания, отчасти эту самую волю и формируют, будучи высокопоставленными чиновниками, силовиками или приближенными к власти бизнесменами.
Времена, однако, меняются. Когда в ходе гибридной гражданской войны на счету каждый штык, недосягаемыми до правосудия становятся не только социально близкие заказчики, но и способные пригодиться впредь организаторы политических расправ. Тому подтверждение — успешно ненайденный Руслан Геремеев в деле об убийстве Бориса Немцова, и — немыслимая милость к потенциальному подозреваемому в организации нападения на журналиста Кашина.
При сохранении тенденции — получим недоступные для следствия и суда «эскадроны смерти». И мне почему-то кажется, что желающих туда записаться при таком раскладе будет достаточно.
От редакции. «Новая газета» последовательно выступала за то, чтобы фигурантам уголовных дел, не представляющим опасности для общества, не избиралась такая мера пресечения, как арест. Тем более что условия российских СИЗО, часто попросту пыточные, нередко понуждают людей брать на себя чужую вину. В этом отношении действия следователя СК можно приветствовать. Отметим также, что в этом деле есть поручители. Именно на них теперь ложится большая степень ответственности. Но мы надеемся, что это обстоятельство не скажется на ходе предварительного и судебного следствия.
