Весной 2008 года меня попросили прочитать лекцию о бомжах в одной калининградской церкви. Я никогда прежде (как впрочем, и после) не читала лекций в церкви и очень волновалась. Боялась увлечься и произнести всуе в церковных стенах слово «блин» или слово «черт». Но — обошлось. Слушателями были юные журналисты. А батюшки вообще оказались молодые и классные: один бывший рокер, другой филолог.

Я провела тогда в Калининграде неделю и написала «текст слов» «Продвинутый город» (см. «Новую» от 31 июля 2008 года), в котором, кстати, не было никакой политики, калининградскую продвинутость я скорее очень субъективно и произвольно ощущала, чем могла вещественно, точно, внятно и жестко предъявить скептически взыскательному читателю.

Когда только собиралась в Калининград, мой коллега сказал: «Это был самый наш западный город, а теперь кондовый областной центр». Но особой советской кондовости в Калининграде не обнаружила. Наоборот! Нет, дико европейским еще не стал. Но были точки прорыва. На уровне отдельных людей. А я и тогда считала, и сейчас уверена: все самое важное происходит на уровне отдельных людей.

И вот где-то через полтора (чуть больше) года, в одну ничем не примечательную субботу, 30 января 2010-го, Калининград сам предъявил стране и миру свой характер. На площади Советов собрались, по одним подсчетам, десять, по другим — двенадцать, а по третьим — пятнадцать тысяч человек. Такого мощного оппозиционного митинга в возлюбленном отечестве не было к тому времени уже лет двадцать. (Для тех, кто подзабыл, напомню: в Москве тогда на акции протеста выходило условных «полтора человека», не больше, и Болотная случится только почти два года спустя — в декабре 2011-го.)

Короче, подъем, эйфория, эмоции захлестывают, я опять приезжаю сюда, встречаюсь с калининградцами, разговариваю подолгу и думаю об этом городе, как о живом существе. Он и вправду какой-то неистребимо европейский в нашей азиатской стране? Или дело в чем-то совсем другом? И почему люди здесь «в иного качества точке»? В точке индивидуального сознания?

С тех пор прошло еще пять лет, и я вновь в Калининграде. Аккурат перед губернаторскими и муниципальными выборами 13 сентября этого года.

Неутихающийся Костя

В аэропорту меня встречает Костя Рожков.

Костя — демократ первой волны. Как о нем говорят в городе: не утихает с конца 80-х годов прошлого века.

Много лет выпускал газету «Светлогорье». Тираж был небольшой, всего тысяча экземпляров, но живая газета, для людей и про людей, и никакого подхалимажа к власти. Раз пятнадцать власти пытались привлечь Костю за острые публикации к уголовной ответственности. И однажды им это удалось. Костя нешуточно задел судью и получил незамедлительный ответ: по гражданскому иску выплатить двести тысяч рублей и по уголовному — отработать сто шестьдесят часов. Подметал двор в милиции, потом его направили в детсад, работать не более четырех часов в сутки, наверное, чтобы растянуть удовольствие…В детсаду построил учебный городок по правилам дорожного движения, подружился с заведующей и помогал ей потом решить жилищные проблемы, кстати, реально и позитивно помог, хотя по судам пришлось потаскаться всласть.

Костя до сих пор почти каждый день ходит по судам, а иногда у него в день два-три суда, и все это не как адвокат, не за деньги, а просто «граждански активничая». И как-то умудряется обходиться без геройства, фанатизма, ложной значительности, по-мужски спокойно, выдержанно и без капли страха. Часто повторяет мне слова одного своего наставника: «У нас в Конституции нет такой статьи, по которой надо бояться».

А газету его в 2011 году (уже при нынешнем губернаторе Николае Цуканове) в типографии печатать отказались. Теперь Костя выпускает «Светлогорье» крайне редко, время от времени, а все новости ставит на сайт «Свободный Калининград».

Калининградское отделение партии «Патриоты России», председателем которого является Михаил Чесалин.

Михаил — один из организаторов январского митинга 2010 года. Чрезвычайно популярная фигура в городе и области. Настолько популярная, что в 2007-м на него было совершено покушение. Прямо средь бела дня, на пороге штаб-квартиры, которую он, смеясь, называет «оппозиционным логовом».

В штаб-квартире почти ничего за пять лет, что мы не виделись с Мишей, не изменилось. Такие же две маленькие комнаты, так же пьем чай на кухне. Вот только портрет Немцова появился на стене. Борис в Калининграде часто бывал. Его здесь любили.

Михаил Чесалин окончил Калининградское военно-морское училище по специальности «инженер радиосвязи и радиоразведки». Служил на Севере. Ремонтировал атомные подводные лодки. Когда вернулся в Калининград, устроился работать докером в торговом порту. И в 1995 году создал там новый свободный профсоюз — профсоюз докеров.

В 1997-м они первыми в Калининградской области провели забастовку: требовали улучшения условий труда. Вместо улучшений условий труда — их начали уничтожать, элементарно не давали зарабатывать деньги. Так продолжалось до 2002 года. Пока не приняли новый Трудовой кодекс, по которому разрешено увольнять работников по сокращению штатов без согласия профсоюзов. И всех оставшихся в торговом порту докеров, членов нового профсоюза, уволили.

Тогда 32 докера обратились в Европейский суд по правам человека. И в 2009 году выиграли. Это дело стало абсолютно знаковым для всего профсоюзного движения России. Мало того, что государство должно было заплатить компенсацию за моральный ущерб докерам и платило, по две с половиной тысячи евро каждому, так еще была и вторая часть этого решения: обязанность государства изменять судебную практику так, чтобы больше оснований для подачи таких исков в Европейский суд не было!

Миша — народный заступник. Непростой. С хитринкой. Но очень деятельный.

О нем мне зимой 2010-го весь город рассказывал: и как он отстоял Центр по лечению детей-дэцэпэшников, когда местная власть этот центр закрывала, и как именно у него, Чесалина, учился протестовать малый бизнес, и как он борется за больницу рыбаков.

Это была замечательная больница. Центр города, четыре гектара земли, лучшая в области урология, единственный в области аппарат для бесконтактного удаления камней в почках. И вот именно эту больницу обвиняют в том, что она не справляется «в условиях подушевого самофинансирования».

Сам тогдашний губернатор Георгий Боос объявил о банкротстве. Чесалин сразу заявил, что банкротить государственную больницу невозможно, она на бюджете.

Короче, больницу закрыли на символический замок и оставили без официальной охраны. Какое-то время работал по полдня там еще рентгенкабинет, и при нем был электрик, и он же пытался хоть как-то больницу охранять. Так вот 1 декабря 2008 года этот электрик умер на глазах Чесалина от ран, полученных во время ночного грабежа. Только полтора месяца спустя, после кучи депутатских запросов Чесалина прокурору области, в больнице появилась охрана. За это время больницу разгромили. Погромщики включали пожарные шланги, поливали водой оборудование, мебель, лекарства. «Это не могли сделать просто так люди, — говорит мне Чесалин, — не грабили, а именно громили. Это была спецоперация».

23 октября 2008 года Чесалин начал пикеты в защиту больницы рыбаков. Зимой 2010-го я была на шестьдесят первом таком, кстати, довольно многочисленном, пикете у стен областной администрации.

И вот на днях разговариваю с Мишей Чесалиным в его по-прежнему оппозиционном логове и спрашиваю, какое сегодня настроение у него и у жителей города. Все пошло на спад? Апатия? Уныние? Беспомощность и безнадега?

Миша говорит медленно, тщательно подбирая слова.

«Ни одна война не продолжается бесконечно. Никакая волна не состоит только из горы. И чем больше волна — тем сильнее спад. Можно назвать это спадом. А можно углублением. По-моему, у нас сейчас период вызревания, собирания новой волны».

«Да, вызревает недовольство властью. Понятное всем, кроме самой власти. А может, и ей понятное. Иначе бы она не занималась с такой страшной силой заботой о себе. Наш новый губернатор Цуканов, уже не такой и новый, четыре года отзанимавший свою должность, взял курс на самовыживание. Осваивает ОБЖ — Основы Безопасности и Живучести».

«Сначала в Цуканове привлекало отсутствие циничных заявлений, которыми славился Боос, типа: «Школа должна сама себе деньги зарабатывать». И даже казалось, что новый губернатор готов к сотрудничеству с оппозицией. Ну, например, ты знаешь, что два года каждую пятницу мы устраивали пикеты по поводу больницы рыбаков, ровно восемьдесят пикетов, и ни разу ни один чиновник во время правления Бооса к нам не вышел. Но в 2010 году ушел Боос, сняли министра здравоохранения Клюйкину, и сразу новый министр Голиков пришел на пикет, и начался серьезный разговор, и не просто разговор, больницу рыбаков стали восстанавливать, она сейчас называется по-другому, но не в этом суть. Там уже работает поликлиника, и когда в 2011 году губернатору Цуканову предложили на открытии первой очереди отремонтированной этой больницы перерезать красную ленточку, он взял ножницы и принес их мне, стоящему далеко в сторонке, сказав: «Нет, это не я должен открывать, а Михаил Юрьевич, он столько бился за эту больницу».

«А потом как-то так постепенно, но верно губернатор перестал даже вид делать, что озабочен чем-то, кроме собственного пиара. Конечно, Цуканов умнее, чем Боос. Откровенных заявлений «Вы тут все провинция и быдло» не делал и не делает. Но здравоохранение недофинансируется более чем на миллиард рублей. Врачей не хватает, получают они мало».

«Из того, что удалось нам добиться за последнее время: в феврале 2015-го открыли при Минздраве горячую линию, не показушную, когда дозвониться невозможно, а реальную. Два чиновника каждый день по восемь часов подряд отвечают на вопросы граждан, и не просто отвечают, а на самом деле помогают. Я тут услышал недавно от одной женщины, в чью проблему включились на горячей линии и буквально спасли, что если бы эта линия заработала раньше, ее муж не умер бы».

«А что касается выборов — здесь у нас полный беспредел. На муниципальных всех мало-мальски неугодных кандидатов бесконечно снимали и снимают, мы судились и судимся, какие-то суды проигрываем, какие-то выигрываем, но вот что задевает больше всего: Боос был полный антисоциальщик, а Цуканов ведет себя, как фермер, крестьянин-кулак, но никакого права голоса за своей паствой не признает тоже. И вообще к праву людей отношение у них абсолютно одинаковое. Как будто учились в одной церковно-приходской школе».

«На выборы пойду обязательно. И всех призываю идти. Это чистая правда: плохие депутаты (и губернаторы) выбираются хорошими гражданами, не пришедшими на выборы».

«Надо именно оппозиции биться насмерть за стопроцентную явку. Потому что стопроцентная явка — могила для «Единой России» (смеется). Если придут все избиратели и если не будет подделок (а при полной явке все подписи подделать невозможно), то голоса разойдутся по другим кандидатам».

«В Калининграде есть хорошая традиция: наши губернаторы более одного срока областью не рулят. Так что я — за стабильность!» (опять смеется).

Из разговоров калининградцев:

«Это первая в области абсолютно тухлая выборная кампания. Явка будет 20% на селе и 10—12% — в городе».

«13 сентября этого года мы будем выбирать Николая Николаевича Цуканова из Николая Николаевича Цуканова».

«У нас нет выборной системы — есть расстановка фигур».

«У мэра нашего Ярошука обнаружилась недвижимость в Каннах. Газеты об этом написали. Так мэр сначала переписал каннскую собственность на жену, а потом с женой развелся. И все! Чист перед законом. И о Цуканове в газетах писали, что у него поддельный диплом. И опять — никакого объяснения с людьми».

«С 23 августа началось досрочное голосование. Стали ходить по квартирам, особо интересуются почему-то умершими. «Мертвые души» скупают, что ли? Знаете, когда Гоголь написал свои бессмертные «Мертвые души», цензоры-азиаты говорили: нельзя печатать, теперь все начнут скупать «мертвые души», а цензоры-европейцы говорили: нельзя два с половиной за «душу» — это унижает человеческое достоинство, что о нас подумают иностранцы?»

«Мы идем в будущее задом, да еще зажмурившись».

«Если религия — опиум для народа, то, может быть, политика для него — героин?»

Гражданская активистка Катя

Первое, что говорит мне Катя Ткачева при знакомстве: «Я — гражданская активистка». И так просто это сказала, ни пафоса, ни вызова, а только какая-то улыбчивая гордость.

Катя окончила журфак в Питере (заочно), работала штатно и нештатно во многих калининградских газетах, совсем недавно как педагог во Дворце творчества детей и молодежи. А сегодня возглавляет общественную организацию «Лига будущих журналистов» и вместе с детьми от двенадцати лет и старше делает бесплатную газету «Журналистика для всех».

Катя красивая, веселая, в летнем сарафанчике и беременная на седьмом месяце.

«В митингах 2010 года я не принимала участия. Но потом началось… В 2011-м по какому бы поводу люди ни выходили на площадь, их сразу забирали. Люди выходят на площадь, а их забирают, люди выходят — а их забирают. И не только тех, кто выходит. А и тех, кто просто мимо шел. Однажды просто так, из-за садистских соображений задержали девушку, которая вышла на площадь с двумя детьми — шести лет и полутора. Дети остались на площади одни. А девушку долго держали в «ментовке», пока общественность ее не отбила. Я писала об этих задержаниях, писала, а потом поняла, что мне мало писать, только писать. И я сама стала выходить на площади, уже не как журналист, а именно как гражданская активистка. Мы собирались на площади Космонавтов каждое воскресенье. С 2011 года. И по сей день собираемся. Год всех забирали и тащили в участок. А мы подавали иски в суды на незаконное задержание. И через год нас перестали забирать. А знаете, почему? Потому что мы выиграли столько судов, что тем, кого задерживали, выплатили в общей сложности 300 000 рублей. И нас просто экономически невыгодно стало задерживать. Начальство так и сказало рядовым полицейским: не трогайте их, а то мы разоримся» (смеется).

Когда убили Немцова, Катя включила «Дождь», а там кто-то говорит: «Ну теперь все испугаются и вообще перестанут диваны покидать».

Катя нарисовала плакат и встала в одиночном пикете. На одной стороне ее плаката было написано огромными буквами «Я — Немцов. Кто следующий?», а на другой стороне: «Или диалог, или некролог». Стояла в одиночном пикете полтора часа, замерзла очень. «Вы же были тогда уже беременной», — говорю я. «Да, но еще не знала этого», — улыбается Катя.

«Ко мне все время подходили «менты», пока я стояла в пикете. Нет, даже не пытались задержать. Наоборот, жалобно так спрашивали: «Долго еще стоять будешь? Мы замерзли, сил нет тебя пасти». А я — им: «Когда Немцова убивали — вас ни одного рядом не было, а около меня прямо целых пять крутитесь». Они только тяжело вздыхали и терпели мой пикет до конца».

У Юры Редькина — маленький бизнес: детский магазинчик. Юра возит из Польши детские коляски.

И тоже, как Катя, с 2011 года стал граждански активничать. А потом вступил в партию Навального «Прогресс». Говорит: «Там было весело!» Веселье, правда, это очень быстро кончилось, партию Навального прикрыли. Но гражданская активность Юры не пошла на убыль. Он продолжает выходить на митинги, требует, именно так: не просит, а требует от властей объяснений своих действий.

«Вот из-за этой политики санкций и антисанкций, когда доллар и евро впервые так сильно подскочили в декабре прошлого года, все как отрубило, границы опустели и обезлюдились, и многие стали у нас беднее в два раза. Представляете, сразу — в два раза. И, например, сейчас в Польшу еще едут за продуктами, там хоть как-то можно отовариться на злотые, а в Литву уже совсем не выгодно из-за взлетевшего евро».

Спрашиваю Юру, как калининградцы относятся к губернатору Цуканову. Смеется: «Я даже не знаю, относятся ли они к нему хоть как-то. По-моему, вообще не очень знают. И совсем не реагируют».

А Юра реагирует. Вот, например, к 9 Мая баннеры по городу установили: с трех сторон портреты ветеранов, а с четвертой — «портрет лица» мэра Ярошука. И Юра стал требовать от мэрии объяснений: а почему там появился Ярошук? Может, он воевал? Забодал мэрию своими требованиями. Они и так там трясутся от страха, по городу ходят слухи, что как только Цуканов переизберется, он всю мэрию во главе с Ярошуком разгонит.

«Пока город политически в апатии. Но это ненадолго. Вот возьмем мелкий бизнес, которого здесь много. Уже в этом году он не съездил в Турцию на отдых, и на тот год точно не съездит, и машину уже не получится обновить. Холодильник вступит в силу. У бюджетников 12 тысяч рублей зарплата — это потолок. Граница рядом. С этого кормились все или почти все. А вот только в начале августа за один злотый давали 15 рублей, а в конце уже 18. А если в 2016 году отменят у нас особую экономическую зону, если Цуканов не вымолит продления, а это значит, закроют границы, закончится переходный период, когда предприятиям предоставлялись таможенные и налоговые льготы, цены еще взлетят минимум на 25%. Я не лично о себе беспокоюсь. Рожать все равно будут. Так что я не разорюсь. Но меня обида берет, как люди живут в Польше, в Литве, и как мы. И это ж не только я вижу собственными глазами. Больше половины калининградцев имеют загранпаспорта (в России, говорят, только 10-12%), и мы постоянно, практически каждую неделю выезжаем в Польшу и Литву как минимум».

«Конечно, есть у нас такие, которые съездят в Польшу за колбасой, вернутся и «поют» с телевизионного голоса: «Блин, пиндосы американцы, козни строят!», но есть и такие, у которых близость к Европе и возможность там побывать что-то в голове откладывает. Вот недавно на нашем большом футбольном матче побывал. И обратил внимание: все стоят в очереди строго один за другим, а не толпой».

«А выборов у нас не будет. Губернатора уже назначили. Неожиданностей можно было бы ждать только от коммунистов. Но они сами первые до смерти испугаются, если им на голову власть свалится».

25 мая этого года о Балтийске (50 минут на автобусе от Калининграда) узнала вся страна.

Из заголовков московских газет и сообщений в интернете: «Балтийск ломает вертикаль», «Сенсационный разгром «Единой России» на выборах в районный Совет Балтийска», «Политическая система дала сбой», «В райсовет депутатов самого западного муниципалитета России не попал ни один из кандидатов от «Единой России».

Чуть позже восторги поубавились: «Победой демократии тут не пахнет, а пахнет большими деньгами, которые победили другие деньги и административный ресурс». Далее шли рассказы, что муниципальные выборы в Балтийске скупил на корню беглый «янтарный король» Виктор Богдан.

Я внутренней жизнью бандитов не интересуюсь, но в Калининграде то Костя Рожков мне что-то позитивное скажет о выборах в Балтийске, то Николай Васильевич Петухов, экс-гендиректора Янтарного комбината, то Михаил Чесалин. Не так там все просто.

Короче, еду в Балтийск.

(Продолжение следует)