Катажина Пелчинска-Налэнч, посол Польши в России, — первая женщина на этой должности с момента установления дипломатических отношений между Польшей и Россией. Она стала послом в середине августа прошлого года, в самый разгар российско-украинского кризиса. Как бы сказали в России, ее «бросили под танки» политического кризиса в Европе, а это не всегда удается выдержать и закаленным в политических боях дипломатам-мужчинам. На днях исполнился год, как Пелчинска-Налэнч вступила в эту должность. Госпожа посол рассказала «Новой», как развиваются отношения между нашими странами и как важно в таких условиях помнить о совместной истории.

— Госпожа посол, свой первый год на этом посту вы отметили поездкой на Соловки. Почему именно туда?

— Я приняла участие в траурных мероприятиях Дней памяти жертв политических репрессий в урочище Сандармох вблизи Медвежьегорска, где покоятся и поляки. Потом наша делегация поехала на Соловки — во-первых, участвовать в возложении цветов к Соловецкому камню. Во-вторых, на этот раз для меня было важно лично присутствовать на завершении проекта молодежного обмена. Российские и польские студенты и школьники участвуют в совместных поисковых экспедициях по местам, где жили ссыльные, на практике изучают нашу совместную историю в дружественном диалоге. В третьих — чтобы поговорить с директором Соловецкого музея о возможном сотрудничестве. Ведь в 1927 году — это был один из пиковых годов в соловецком лагере — поляки являлись четвертыми по численности заключенных после русских, белорусов и украинцев.

— Почему сами поехали? Вашу семью репрессии тоже коснулись?

— К счастью, моя семья не пострадала. Но сохранять память жертв ГУЛАГа важно не только потому, что среди них оказалось много поляков: это была страшная трагедия и для России, и для Польши, этот период истории до сих пор влияет на отношения между нашими странами. Я лично возглавила делегацию, чтобы показать, какое значение мы придаем сохранению памяти жертв террора и нашим совместным инициативам. Сотрудничество по вопросу жертв ГУЛАГа является важной составляющей исторического диалога между Польшей и Россией.

— В последние годы в России меняется официальное отношение к истории 20—30-х годов, к личности Сталина, и найдутся те, кто вашу поездку по местам жертв политических репрессий назовет «разжиганием розни». Мол, поляки помнят только убитых!..

— Мы просто помним о жертвах репрессий и уважаем тех, кто сохраняет эту память и продолжает поиск в архивах. Не правы те, кто считает, что мы смотрим только в прошлое, — память нужна ради нашего общего будущего.

— О чем говорили с директором Соловецкого музея и настоятелем монастыря?

— Главная тема — исследования, которые музей ведет по теме узников лагерей. Архимандрит Порфирий сам предложил сотрудничество польской стороне, выразил готовность приглашать на свою ежегодную конференцию польских историков, архивистов. Мы рады таким контактам.

— В Медвежьегорске во время церемонии награждения золотым «Крестом Заслуги» Юрия Дмитриева, сотрудника карельского «Мемориала», вы сказали: поляки должны знать — в России есть люди, сохраняющие память о пострадавших в годы репрессий. Видимо, в Польше есть те, кто считает россиян иванами, не помнящими родства, способными только на агрессию?..

— Стереотипы есть у всех! Но факты говорят другое: в России немало людей, которые исследуют не только свое прошлое, они с уважением и заинтересованностью относятся к памяти о польских жертвах, тратят свое время, силы, чтобы найти новые имена, места захоронений. Это для нас символично и дорого. И крайне важно, что все больше поляков узнают об этом.

— Вам могут сказать: а в Польше сносят памятники российским воинам…

— Мы бережно относимся ко всем кладбищам российских и советских солдат, их в Польше 1875; на них покоятся и участники Первой мировой войны, и те, кто погиб в годы войны 1920 года, и советские солдаты Второй мировой. Они сохраняются в очень хорошем состоянии, польское государство об этом заботится. Только в период 2006—2014 гг. на их содержание было расходовано почти 2 млн долларов из госбюджета. Но совсем другое дело — памятники советской власти. Мы четко различаем: благодарность армии, освобождавшей Польшу от гитлеровской оккупации, и благодарность советской власти. Мы считаем Советский Союз несвободным государством, который не принес свободы ни полякам, ни советским гражданам. Все погибшие за свободу от фашизма окружены заботой и уважением, но государство, которое не дало свободы ни своим гражданам, ни полякам,— о каком уважении можно говорить? Кстати, Польша — единственная в Европе страна, которая не просто боролась с фашизмом: в Польше не было ни одного формирования, которое перешло бы на сторону нацистов…

— Наподобие армии Власова или Казачьего стана?..

— Да, именно. Поляки не создали ни одной организации, которая встала бы в ряды вермахта.

— Удается полякам преодолевать социалистическое прошлое?

— Оно, несомненно, до сих пор присутствует в менталитете большого числа поляков — это требует огромного времени у любой нации. Но за последние годы Польша сумела провести глубокие и эффективные структурные реформы, страна развивается без серьезных кризисов благодаря грамотным экономическим реформам, благополучной внешней среде — в первую очередь поддержке Европейского союза.

— Очень распространенный в России ужастик, которым пугали сторонников Евромайдана на Украине, — вы хотите в Европу, но там вам уготована судьба сырьевого придатка, рынка сбыта, вы потеряете свою экономическую самостоятельность…

— Разве Украина была сильной, экономически независимой, как Германия, Италия или Франция? Она была и остается бедной страной. Польша тоже была бедной страной, в 1990 году ее ВВП был как минимум в 2 раза ниже, чем сейчас: теперь на душу населения он составляет 68 процентов от среднего показателя по Европе, а в 2002-м было только 47 процентов. Сейчас мы не самая богатая страна, но объективные показатели стабильно растут. И Украина может развиваться — надо найти такие решения, которые позволят ей развиваться.

— Как изменились отношения между Россией и Польшей за год вашей работы?

— В наших двусторонних взаимоотношениях очень важны экономика, товарооборот, культурные, общественные контакты, исторический диалог, туризм. Но на все влияют отношения России с Евросоюзом, связанные сейчас с конфликтом на Украине: если все разрешится позитивно, для наших двусторонних отношений тоже многое изменится в положительную сторону.

— Не получается ли, что ваша работа становится заложником отношений России с Евросоюзом?

— Я бы не употребляла слово «заложник» — скорее взаимозависимость. Наши двусторонние контакты сохраняются и развиваются: мой визит в Сандармох, на Соловки — тоже часть взаимоотношений. Продолжаются консультации разных ведомств по различным вопросам, Польша является активным участником формирования политики Евросоюза по отношению к России.

— Обломки самолета президента Качиньского до сих пор не переданы Польше?

— К сожалению, да, и это очень негативно влияет на наши взаимоотношения. Мы надеемся, что нас услышат, но на сегодняшний день официальное мнение: до сих пор идет следствие, обломки вернуть нельзя.

— Вам удалось преодолеть последствия контрсанкций России в отношении стан Евросоюза, запретившей ввоз продовольственных товаров?

— Основную часть экспорта Польши в Россию составляют не сельхозпродукты. Наш экспорт в Россию сократился на 40 процентов, но это в основном по причине экономического кризиса в России — падение рубля, уменьшение спроса. Для нас Россия — важный экономический партнер, мы придаем большое значение развитию наших экономических отношений, но хотя экспорт из Польши в Россию в 2014 году уменьшился, в целом он вырос.

— С яблоками удалось справиться?

— Да, яблоки — одна из чувствительных сфер. Их, по мере возможностей, отправили на другие рынки. Кроме того, в самой Польше их стали больше перерабатывать — например, мы начали во много раз больше производить из яблок сидра, спрос на него вырос, он завоевал огромную популярность.

—Cерьезно ли ощущается в Польше влияние западной, американской культуры, чего опасаются французы, англичане?

—Глобализация — явление повсеместное. В таких условиях важно не сражаться с чужим, а развивать свое, важно, насколько государство поддерживает собственное кинопроизводство, свою литературу, искусство. Польша в этом плане чувствует себя надежно, чему доказательством — фильм «Ида», получивший «Оскар». Уже в сентябре пройдет очередной кинофестиваль в Гдыне — приезжайте смотреть новые хорошие польские фильмы. А высокая культура всегда требует господдержки, государственного продвижения.

— Вы как посол можете способствовать продвижению польской культуры?

— Безусловно, мы в России это делаем постоянно: поддержали кинофестиваль «Висла», «Молодежную академию искусств». В сентябре благодаря нашим партнерам проведем в Москве фестиваль польского детского театра.

— В наших с вами отношениях, в отношениях с Евросоюзом камень преткновения — Украина. Что можно изменить, как это сделать?

— Украина — страна, которая сама должна проводить глубокие структурные реформы в экономике, политике, самоуправлении, децентрализации, ей необходимо бороться с коррупцией. Но если нужна помощь, Польша готова поддержать реформы на Украине. Сегодня главный вопрос — отношения между Россией и Украиной, соблюдение Минских договоренностей, нормандского формата, диалог между Евросоюзом и Россией. И тут мы полностью поддерживаем позицию Евросоюза. Конфликт, разделительная полоса в центре Европы при таких угрозах, которые сегодня реальны и для вас, и для нас, — это плохо сказывается на нашей общей безопасности. И мы очень заинтересованы в урегулировании ситуации, но только на основе международного законодательства.