У этого события несколько предисловий. Когда-нибудь историк образования попытается собрать разрозненные сюжеты.

Связка двух школьных предметов — русского языка и литературы — была и остается, пожалуй, самым тонким барометром, показывающим нарастание неблагополучия в обществе. Барометр ошибается редко. В постсоветскую эпоху стрелки его угрожающе застыли на отметке «засуха». А потом плохие последствия … как в «Детстве Никиты» Алексея Толстого…«вот тебе голодная зима, тиф, падает скот, мрут дети…». В тревожные времена возникают спасательные организации и предлагаются программы действий.

Так, поздней осенью 2013‑го в МПГУ при поддержке управления по общественным проектам администрации президента состоялся учредительный съезд Общероссийской общественной организации «Ассоциация учителей литературы и русского языка» (АССУЛ). Председателем Координационного совета стала завкафедрой филологического образования МИОО Людмила Дудова, председателем исполкома — Роман Дощинский, учитель словесности школы № 1251, доцент той же кафедры. В течение года ассоциация создавала «Концепцию школьного филологического образования» (КШФО). «Опора на традиции» — один из ее главных мотивов. Идеи унификации витают в воздухе. Соблазн создать нечто единое пугающе заразителен. Депутат Ирина Яровая внесла в 2014 году в Госдуму законопроект о создании линейки единых учебников, в том числе по литературе и русскому языку. Проект был встречен резкой критикой сообщества, временно отозван. Тезисы КШФО, обоснования законопроекта Ирины Яровой и некоторые случаи из школьной жизни обнаруживают общие рифмы и ритмический рисунок.

Так, к примеру, лето 2014 года тем выпускникам школ, кто сдавал ЕГЭ по литературе, и их родителям запомнилось явным занижением баллов ЕГЭ. Особенно пострадали победители-олимпийцы. Руководство АССУЛ защищало такую политику. Дело в том, что Всероссийская олимпиада по литературе в нынешнем ее виде очень раздражает охранителей. Совсем недавно, весной 2015 года, в администрацию президента пришел безграмотный анонимный пасквиль (которому тем не менее дали ход. — Ред.). В нем руководство олимпиады обвиняли в использовании текстов писателей-эмигрантов: Набокова, Довлатова, Бродского. Обвинение строилось на основаниях идеологических, пугающе знакомых.

Особую пикантность противостоянию сторонников вариативности и унификации придает то, что законодательство и ведомственные нормы узаконили многообразие!

Если бы этого не было, охранители немедленно объявили бы его сторонников преступниками и потребовали бы стереть с лица образования!

Но новый образовательный стандарт (ФГОС) по сравнению с версией 2004 года отказался регламентировать учебный материал, что предполагает разнообразие списков литературы, обозначенных примерными общими образовательными программами (ПООП). Учитель получал возможность их выбирать самостоятельно.

Одна из таких примерных образовательных программ, для 5—9‑х классов, была представлена среди других по разным дисциплинам на специальном интернет-ресурсе «Общественные консультации по примерной образовательной программе основного общего образования», форум которого объединил несколько миллионов участников.

Концепция и примерная программа по литературе — конфликт унификаторов и сторонников многообразия, выразительный случай столкновения двух эпох, мировоззрений, стилей. Вчерашний день и завтрашний. Конфликт еще острее обозначил переломный сгусток вопросов. Проползем ли мы «по краешку, по бережку, над обрывом», не сорвемся ли «в нигилизм, то есть в отлучение от слова» (Осип Мандельштам)?

Почти полгода, с декабря 2014‑го по май 2015‑го, в РАО под руководством Людмилы Вербицкой работала комиссия по согласованию примерной программы и концепции, чтобы дать к началу нового сезона хоть какие-то понятные ориентиры и уберечь учителей от кошмара диссонансов.

Но после майских праздников на сцену вернулась Яровая, глава Комитета Госдумы по безопасности; при поддержке Вячеслава Никонова она снова внесла в Госдуму законопроект о «базовых учебниках» по математике, истории, русскому языку и литературе. Они должны стать обязательными для всех школ. Л. Дудова, глава Ассоциации учителей литературы, при свидетелях передала концепцию С. Е. Нарышкину, представив ее как продукт согласованной многоступенчатой работы российского учительства.

«Раз все учительство приняло — конечно!» Готово? Сорваться в нигилизм, отлучиться от слова, принять концепцию как будущую основу изучения литературы в школе, оказывается, совсем легко. Ведь глава думского Комитета по образованию В. Никонов и президент Российской академии образования Л. Вербицкая охарактеризовали ее как «вполне рабочую» и в целом удавшуюся. По словам С. Нарышкина, на базе концепции впоследствии могут быть подготовлены несколько линеек школьных учебников.

На этом фоне создается рабочая группа по разработке единой концепции преподавания русского языка и литературы… Зачем?

И вот тут начинается драматургия. Первое «рамочное» совещание думской рабочей группы состоялось 6 июля. На нем создавались подгруппы, анонсировались общие направления: преподавания русского языка как государственного, преподавания русского языка как иностранного и преподавания литературы в школе.

И вот 24 августа состоялось очередное, третье, заседание рабочей группы.

Многолюдный состав собравшихся, рассаженных по алфавиту, и человеческий разговор, в котором, конечно же, звучали отчетно-официальные интонации — как же иначе в высоком собрании? — тем не менее держал небюрократическую тональность и личную заинтересованность каждого участника. Еще 6 июля Д. Поллыева (руководитель аппарата Государственной думы) сказала: «По сути, наша рабочая группа — вся страна». Действительно, к работе за полтора месяца виртуально и реально удалось привлечь многих, избежав кулуарности.

Открывая обсуждение, С. Нарышкин предупредил, что концепция не должна подменять существующие программы и стандарты. Он обозначил белые пятна и спорные вопросы. Вниманию собравшихся он предложил документ: «Основные подходы к преподаванию русского языка и литературы». Вокруг этого раздаточного материала и строилось обсуждение. Не стоит ждать, что концепция предложит какие-то готовые решения, сковывающие ограничители и станет очередной шпаргалкой для учителя. Нет. Задача иная — наметить маршруты движения, в срочной перспективе построить навигацию, дать компасы, ориентиры и прочие вспомогательные инструменты. К таким инструментам президент РАН В. Е. Фортов причислил учебники, по которым сегодня в полной мере видны симптомы тяжелых болезней в гуманитарном образовании. 1,5 тысячи учебников, подлежащих академической экспертизе, оказались пригодны только для мусорной корзины и не выдержали критики. Руководители подгрупп — Д. Бак (директор Государственного литературного музея), А. Молдован (директор Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН), М. Русецкая (и. о. ректора Института русского языка им. А. С. Пушкина) представили результаты командной работы. После диагностики заболеваний и инвентаризации проблем консилиум вынес вердикт: состояние критическое — новое поколение полностью утратило интерес к чтению, читательский опыт взросления практически исчез, русский язык и литература — системные предметы (на них отведено 1,500 и 1,200 часов школьного времени) — потеряли свой статус, престиж учительской профессии разрушен. Говорили о сложных проблемах, не имеющих готовых решений: как определить границы филологического образования, где и с чего начинать — дошкольное — еще рано? Остановиться на школьном уровне и не учитывать профессиональный? Возможно ли разрешить противоречия между архаизацией и стремлением «приручить современность»? Есть ли шансы справиться с удушьем стандартизации, удобством единых алгоритмов, капканами устаревших регламентов? Как соотнести обязательное филологическое ядро, вариативность и свободу, без которой учительская работа теряет смысл? Есть ли способы уйти от схоластики и литературоцентричности на уроках русского языка? Как развернуть лингвистическое обучение в сторону живой реальности, в которой находится школьник, и говорить с ним о социальной природе обыденной речи, о языке интернета, о законах цифрового пространства, их воздействии на наше восприятие слова и текста, о современных формах коммуникации? Как при этом выпустить из школы грамотно пишущего и грамотно говорящего человека? Как связать русский язык с другими предметами, прежде всего с курсом иностранного и литературы? Какими средствами заложить культуру пользования справочно-информационными лингвистическими ресурсами, бумажными и электронными? Нынешние программы и методики либо высокомерно игнорируют, либо просто не знают, как подступиться к этому языковому разнообразию.

По поводу многоязычной среды, непредсказуемой и нередко взрывоопасной, вспыхнула острая дискуссия. Русский язык в регионах, в национальных республиках, программы с региональными и этнокультурными особенностями, преподавание на национальных языках, конкуренция языковых статусов — минное поле. Язык родной или неродной? Может быть, лучше второй родной? А что такое «идентичность»? Или еще туманнее: «национально-культурная идентичность»? Неверный шаг, неосторожное толкование сработает, как детонатор, поэтому Р. Мухаметшина, заведующая отделением русской и зарубежной филологии Института филологии и международной коммуникации Казанского федерального университета, предложила ввести в концепцию «предохранители» — сопроводительный глоссарий, разъясняющий термины и понятия.

«Основные подходы к преподаванию русского языка и литературы» — описание и анализ системных болевых проблем — концентрированные, некомфортные, задевающее прямотой формулировок. Прямота неудобна и раздражает. Поэтому предсказуема реакция оппонентов. Л. Дудова настаивала на возвращении приоритетных принципов «Концепции филологического образования». Учительская свобода и свобода в отношении к литературному тексту вызвала наибольшее отторжение. Оно подтвердилось репликой известной ведущей радиостанции «Эхо Москвы». На вопрос: «Зачем учить читать?» — она ответила: «Чтобы быть свободным». — «От чего и от кого мы хотим освободить учителя? От государства?» — спросила Л. Дудова и получила незамедлительный жесткий ответ: «Учителя надо освобождать не от государства, а от мелочного контроля», — точно парировал А. Н. Архангельский (профессор НИУ ВШЭ). «Концепцию» поддержали первый замминистра Н. Третьяк, зампредседателя Правительства РФ О. Голодец, руководитель аппарата ГД (секретаря рабочей группы) Д. Поллыева. По их мнению, взят правильный курс на инвентаризацию и диагностику. Такое направление открывает возможности дальнейшей корректировки стандартов, КИМов. В свою очередь «Основные подходы» могут стать инструментом для построения примерных программ, поиска алгоритмов реформы педагогического образования.

Какие же цели ставит концепция? Трудный опыт историков и математиков — полезный ориентир, но группе придется во многом идти нетореной дорогой, создавать свою форму, искать доступный и лаконичный стиль. С. Волков (учитель школы № 57, главный редактор журнала «Литература») увидел в «Основных подходах» много важного для реальной школьной практики. Он предложил «обезвредить» идею единого учебника и создать широкую, избыточную хрестоматию/базу текстов/библиотеку с современными комментариями, которая бы объединяла образовательное пространство и одновременно создавала почву вариативности. Волков поддержал выбор рабочей группы, которая отказалась рассматривать концепцию АССУЛ как финал. Пока это преамбула. Для продолжения необходимо расширить экспертный состав и создать гильдию словесников.

Разномасштабность обстоятельств — от большого Татарстана, начиненного сепаратистскими настроениями, до повседневных школьных преподавательских забот Средней России, — открылся грозовой пейзаж гуманитарного поля. Литература — опасная вещь. Не терпит фальши.

В Год литературы состоялась сверка часов. По сути, создается конституция для словесников — символический договор между государством, учителями, родителями, детьми. Договор, гарантирующий выполнение взаимных обязательств и самое главное — свободу. Фейерверки будут…

Елена ПЕНСКАЯ — доктор наук, ординарный профессор, руководитель школы филологии факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ