Это была акция скорби и протеста одновременно. Такого количества митингующих центральная площадь города не видела, пожалуй, с весны 2012-го, когда на ней собирались люди с плакатами «За честные выборы», «За честную власть».

Многие из пришедших защитить начальника учебки были одеты в камуфляж и тельняшки. Над площадью реяли флаги десантников с надписью «Никто, кроме нас», транспаранты с символами «воинов-афганцев», «Офицеров России», «белых медведей» (в/ч 7543), ДОСААФ…

После каждого выступления толпа скандировала «Свободу! Свободу!» — командиру учебного центра ВДВ полковнику Олегу Пономареву, которого следствие считает основным подозреваемым в омской трагедии, в которой под завалами обрушившейся казармы погибли 24 десантника-новобранца.

21 июля ему было предъявлено обвинение по статье «превышение должностных полномочий с причинением особо тяжких последствий» (ч. 3 ст. 286).

На площади был выставлен стенд с фотографиями погибших, заваленный живыми цветами, собравшиеся почтили их память минутой молчания. Командир и сам сказал на суде, что считает себя «соучастником происшедшего». Сказал искренне, с дрожью в голосе — это видели все, кто смотрел репортаж по местным телеканалам. А наутро после той нечеловеческой ночи, что была страшней всех горячих точек, пройденных командиром, он сказал убитым горем родителям: «Заберите мою жизнь».

Но не он строил эту казарму 40 лет назад, не он руководил ее ремонтом, начавшимся в апреле 2013-го — за месяц до того, как перевели его в эту часть, не он подписывал акт приемки — у него не было таких полномочий. Он лишь дал указание вселить в казарму солдат, подчинившись вышестоящему командованию, — пришла телеграмма от руководства Центрального военного округа, что пора ее заселять. Да и как можно было их оставлять в октябре, при минусовой температуре, в палатках? Факты эти, озвученные на суде, не повлияли на решение суда о мере пресечения.

— Я была на днях у Олега Юрьевича в СИЗО, — рассказала собравшимся на площади председатель омского совета солдатских родителей Любовь Лобова. — Он знает об этом митинге, и просил меня передать всем близким погибших и пострадавших, пришедшим сюда, такие слова: «Я низко кланяюсь вам, прошу у всех прощения. Как отец-командир я, конечно, виноват: я не смог их уберечь. Но пусть все рассудит Бог, совесть и закон. Спасибо всем за поддержку!»

Они его простили и просят его отпустить. Отец Юрия Аврамова, который выжил, получив серьезные травмы: «Я недавно прилетел из Москвы, был в госпитале, где лежит мой сын. Все ребята, которые находятся там, отказались давать следователям показания против командира — они считают, что он в случившемся не виноват». Алена Герман, юная вдова погибшего десантника, не сдержав слез, сказала: «Я счастлива, что у меня от Егора остался сын, который, надеюсь, будет гордиться своим отцом… Я считаю, что Олег Юрьевич Пономарев невиновен: должны отвечать те, кто строил здание, кто нанял этих строителей, а не он».

Люди разного возраста, выходившие к микрофону, в штатском и в форме, говорили о полковнике как о герое нашего времени. И — не только потому, что имеет 27 государственных наград. Сослуживцы о нем говорят: «Глядя на него, понимаешь, что такое офицерская честь… О солдатах он заботился, как отец».

Председатель омского отделения Союза десантников Владимир Фадеев зачитывает отклики людей, знающих Пономарева:

«Подполковник запаса Игорь Потапов: «Мы познакомились с ним, когда его назначили командиром воздушно-десантной роты гвардейского парашютно-десантного полка. Ездили в 99-м году в Дагестан. Я тогда командовал взводом. Перед командировкой Олег Юрьевич успел одеть всю роту в бронежилеты, каски, камуфляж. Все удивлялись: откуда он их взял, тогда же страшный был дефицит. Оказалось, он собрал то, что осталось у батальона, с которым он был в предыдущей поездке в Абхазию (во время грузино-абхазского конфликта), и на своем горбу привез в родной полк.

Тогда, в Дагестане, я подорвался на мине, лишился ног. Пономарев вдогонку по госпиталям отправил со мной медиков и старшину. А потом всегда находил время навестить или позвонить. Последний раз мы виделись, когда он получил назначение в Омск».

«Когда он возглавил учебный центр, мы почувствовали разницу сразу. Предыдущий командир был настоящим тираном: с ним служба не в радость была».

«Олега Юрьевича все уважают. Не жаловали его только те офицеры, которые болезненно относились к критике. С командиров Пономарев драл по три шкуры за солдат. Все понимали: срочники под крылом полковника».

«Любой мог обратиться к нему лично. У солдат даже было преимущество: командиры на прием по своим вопросам шли только в определенные дни и по записи, а солдат — в любое время. Так что можете считать, что потерял он 24 сыновей».

«Был такой показательный случай. В учебный центр пришла ограниченная партия зимней обуви. Обычно в первую очередь разбирают офицеры такие вещи, а молодняку — что останется. Но Пономарев дал приказ раздать сапоги сначала всем срочникам: переживал за них».

Красивая блондинка в тельняшке оглашает телеграммы со всей страны: Илья Осицкий: «Крым с вами, товарищ полковник!»; Александр Мирный: «Севастополь с Вами, товарищ полковник!»; «Москва с вами…»; «Севастополь с вами…», Ростов, Белгород, Рязань, Алтайский край, Башкирия, Красноярск…

Была зачитана резолюция митинга, направленная президенту РФ: «Освободить полковника Пономарева, провести объективное расследование, привлечь к ответственности настоящих виновных в трагедии». Между тем информационный сайт «Омскрегион» сообщил, что военная прокуратура признала арест полковника незаконным: «Следователь ВСО (военно-следственного отдела) попросил суд заключить офицера под стражу немотивированно: прокуроры считают, что Пономареву необходимо изменить меру пресечения на более мягкую».