Самопровозглашенные республики Донбасса похожи на пиратскую Тортугу: они дают приют очень разным людям. Но есть те, кто выламывается даже из этой странной логики. Радикалы из России, от нацболов до ультраправых, — понятное дело: им подавай расширение империи (красно-коричневой или бело-желто-черной — вопрос, что называется, на потом). Людей, участвовавших в конфликтах на Кавказе, от Карабаха до Южной Осетии, часто в Донецк и Луганск гонит неизлечимая привычка к войне. Левые активисты из разных стран, в том числе европейских, воспринимают эту войну как свою, потому что она «антифашистская» (после одесской трагедии 2 мая убедить их в обратном уже нельзя). Но встретить среди борцов за «русский мир» европейских ультраправых я, честно говоря, не ожидала.

Виторио — по матери русский и потому свободно владеет языком. Он из Бергамо, три года назад окончил технический вуз по специальности «прораб», но на родине нет стройки и нет работы. Он — футбольный фанат, болеет за «Аталанту». На плече у него набит коловрат (говорит — «символ солнца»). На руке — «традиционный флаг Европы», черно-бело-красный, который, по его мнению, отражает три классических сословия: земледельцев, духовенство и воинов.

Татуировки Андреа еще более чудные: «римская фаша» («ничего общего с немецким фашизмом, это символ нашей империи») и Богородица с битой в руках. Это уже чисто фанатская тема: в последние годы перед отъездом в Россию в жизни Пальмери «главным был футбол». Он лидер ультрас Лукки — города под Флоренцией, где родился Пуччини. В России он болеет за «Спартак».

Пальмери был одним из лидеров организации «Бульдог 98», которая была признана криминальной и экстремистской. За это, а также за нападение с нанесением телесных повреждений Пальмери был осужден, но сбежал из-под домашнего ареста.

Уехал он на родину жены, в Ярославль. Правда, она там надолго не задержалась и вернулась с ребенком в Италию, а Пальмери начал от безысходности учить русский, которого на определенном этапе хватило для просмотра федеральных телеканалов. Это логичным образом привело его в Донбасс, где он с 1 августа воевал в бригаде «Бэтмена», а после ликвидации полевого командира — в «народной милиции ЛНР». Умения Андреа, который называет себя «хорошим стрелком», оказались востребованными. Он участвовал и в дебальцевской операции, где получил обморожение и теперь намерен заниматься гуманитаркой. По его словам, сочувствующие организации и граждане в Италии выделяют деньги, на которые закупается еда и одежда для гражданских в Луганской области, в том числе для детей.

Есть и еще один вариант: поехать в Сирию. Но туда Андреа не собирается, а вот два его соплеменника и нынешних сослуживца вроде бы не против. Они, по словам Пальмери, профессиональные наемники:

— Они воевали в Ливии, в Ливане и в Панаме, говорят, получали по десять тысяч долларов. В Сирии они тоже нужны. Ведь там идет война против фанатиков. Ничего не имею против обычных мусульман, но это же сектанты, которые против нашего Бога. Тем более что Башар Асад — это враг Америки, он сильный, хороший президент, такой же, как Путин. Италия поддержала США в Ливии, и что теперь? Раньше мы там покупали нефть по 40 долларов за баррель, а теперь по 60. Ничего не скажешь, отличный бизнес.

Виторио тоже не прочь порассуждать об экономических проблемах.

— В моем городе много заводов работало только на Россию. Теперь непонятно, что делать. Как Евросоюз мог вводить санкции против своих же людей? Они в Европарламенте собираются, чтобы послушать, что скажут из Вашингтона. Мы не хотим быть рабами, но и сами не справимся. Муссолини в свое время пытался создать автаркию, перевести все производство в Италию. Но у нас нет угля, нефти, газа, мы бедная страна. Нам и всей Европе нужен союз с Россией, вместе мы можем противостоять Америке.

Где экономика, там и геополитика. Андреа Пальмери берет в руки салфетку, рисует:

— Вот кружок, это Россия. Америка вокруг ставит базы. В одной только Италии 12 баз НАТО. И на Украине хотят сделать то же самое. «Новороссия» — это же уже граница. Россия должна ответить. Иначе начнется Третья мировая война. А когда она начнется, только Россия сможет спасти Европу. Ведь Европейский союз умирает. У нас разрешены наркотики и гомосексуализм. Да что там, папа римский сказал: «Кто я, чтобы судить геев?» Как это кто? Первый после Бога! В общем, на следующий день после того, как он это сказал, я пошел и принял православие.

Пальмери всерьез намерен укорениться в «русском мире». Он хочет оставить жене дом в Италии, получить российское гражданство для себя и ребенка, потом развестись и снова жениться — но уже на новой избраннице, по «законодательству ЛНР».

Виторио тоже планирует задержаться в Луганске. Он решил стать журналистом, будет транслировать в Европу «правду о происходящих тут событиях». А вот воевать он не собирается. Это чревато уголовным преследованием на родине. По статье о нарушении нейтралитета и о терроризме грозит до 8 лет тюрьмы.

— Хотя нарушение нейтралитета — это все двойные стандарты. Воевать на Украине можно, но только с другой стороны. Вот, например, мой земляк Савелио Фонтано из батальона «Азов» много раз давал интервью с оружием в руках, и ничего — считается героем, — возмущается Пальмери. По его словам, в том же «Азове» у него много «друзей, которые больше не друзья». В том числе и Фонтано. Он, кстати, после Донбасса тоже собирается в Сирию

— В «Азов» едут, потому что видят понятную для правых символику: свастику, руны, — говорит Виторио Раньельони. — Но украинская идея не может иметь ничего общего с европейским национализмом. Как вообще можно быть националистом и воевать на стороне Америки? Тут вот все против нее — и правые, и левые. Кстати, в Европе диалог между ними почти невозможен, а тут есть общие темы.

— Наши коммунисты против Бога и за «голубых», — не забывает вставить Пальмери.

Разговор логично переключается на испанских левых радикалов, которые также воевали на стороне самопровозглашенных республик, а на родине были арестованы.

— Мы, конечно, внимательно следим за их судьбой, — говорит Виторио. — Их арестовали, а потом отпустили. Почему? Потому что только в отношении одного человека есть доказательства, что он действительно воевал. На остальных есть только фотографии с оружием. Но фотографироваться не запрещено. Я, впрочем, не обольщаюсь. Не скрою, мне тяжело, что я сейчас не могу вернуться на родину, но не жалею, что приехал.

В общем, искать всерьез какую-то логику в словах и действиях Виторио и Андреа довольно сложно. Но если с современной Европой у них «стилистические разногласия», то с «русским миром» Луганска, видимо, полное единодушие. И это многое говорит о проекте.

Луганск