В пророческой книге Михаила Булгакова «Белая гвардия» есть сцена, которая хорошо передает суть силового предпринимательства, расцветшего в еще не до конца разоренной украинской столице образца 1918 года после свержения власти. К живущему по соседству с главными героями инженеру Василию Лисовичу (Василисе) вторгаются три бандита, которые представляются бойцами «Первого сечевого куреня» и под видом законного обыска проводят настоящий грабеж под следующим моральным оправданием: «Накопил вещей, нажрал морду, розовый, як свинья, а ты бачишь, в чем добрые люди ходют? Бачишь? У него ноги мороженые, рваные, он в окопах за тебя гнил, а ты в квартире сидел, на граммофонах играл».

Спустя почти 100 лет эти слова вновь актуальны.

Как и в начале прошлого века, Киеву пришлось дорого заплатить за торжество Евромайдана. К моменту избрания нового президента Украина уже потеряла контроль над Крымом и частью территории Донбасса. А страну заполонили милитаристские организации, активно спекулирующие на военных действиях для улучшения собственного благосостояния.

Зерна и плевелы

Современная украинская практика силового предпринимательства берет свое начало в революционном калейдоскопе прошлой зимы.

Сразу после разгона студентов 30 ноября 2013 года и фактического старта Евромайдана в Киеве образовалась полувоенная структура под названием «Самооборона Майдана», которая формально находилась под руководством Штаба национального сопротивления (создатели — лидеры тогдашней оппозиции Виталий Кличко, Арсений Яценюк и Олег Тягнибок). Возглавил «Самооборону…» Андрей Парубий — комендант палаточного городка, один из самых правых публичных политиков на Украине, который в свое время стал сооснователем Социал-национальной партии Украины, в 2004 году переименованной в «Свободу».

Первоначально единственной функцией «Самообороны…» была защита участников Евромайдана как от внешних угроз, так и от возможных провокаций и конфликтов внутри набирающего силу протеста. За два месяца организация разрослась с 17 сотен (5 тысяч активистов) в конце декабря 2013 года до 42 сотен (около 12—15 тысяч активистов) в феврале 2014 года.

Понятно, что первыми в объединение вступили самые активные участники протестного движения: партийные функционеры, студенты, члены различных оппозиционных общественных организаций.

Постепенно «Самообороной Майдана» стали называть все организованные группы, связанные с любыми силовыми акциями активистов. К ней одновременно причисляли и ненасильственный «Гражданский сектор Евромайдана», и сотню «афганцев», и «Правый сектор» (Украинская националистическая организация «Правый сектор» признана в РФ экстремистской), и медиков, лечивших участников революционных событий.

Именно аморфность границ «Самообороны…», а также отсутствие устойчивой вертикали власти и адекватной субординации позже привели к тому, что под видом «сотен» и прочих отрядов начали промышлять откровенные бандиты.

После завершения Евромайдана всем участникам «Самообороны…» предложили влиться в ряды резервных батальонов Национальной гвардии, спецподразделения при МВД Украины и батальоны территориальной обороны.

И если все пассионарии, одержимые идеей построения нового украинского государства, ушли в волонтеры и добровольцы, то большинство субпассионарных «самообороновцев» предпочли остаться в Киеве, в «глубоком тылу», а не защищать страну в Донбассе (об этом 6 мая прошлого года заявил командир 11-го батальона территориальной обороны (Киев) Тарас Бородач). Именно они принялись создавать организованные силовые группировки, которые стали выполнять функции бездействующих государственных правоохранительных органов.

В конечном итоге стало очевидно, что границы используемой милитаристской структуры с высоким уровнем анонимности ее участников (часто сотники пользовались не именами, а позывными) окончательно размылись. «Самооборону…» пустили под нож.

Но волну преступлений, оправдываемых лозунгами победившей революции, было уже не остановить.

За шаг до беспредела

С февраля 2014 года структуры столичной «Самообороны Майдана», ее региональные организации и группы самозванцев из числа «камуфляжных патриотов», выступающие под брендом «Самообороны…», стали фигурировать в новостных материалах, связанных с самосудом, рэкетом, грабежами имений высокопоставленных регионалов, погромами российских компаний и рейдерскими захватами предприятий.

Что касается самосуда, то самой актуальной практикой стали «мусорные люстрации»: чиновников публично засовывали в мусорные баки и забрасывали хламом или обливали помоями, чтобы заставить отказаться от должности или просто публично унизить. «Мусорные люстрации» стали лишь первым шагом в процессе легитимации права «камуфляжников» применять насилие к «коррупционерам» и «предателям».

В феврале 2014 года тогда еще депутат от «Батькивщины», а ныне губернатор Луганской области Геннадий Москаль заявил, что активисты «Самообороны…» украли автомобили из резиденции Януковича. За несколько дней до этого пресс-служба КПУ опубликовала информацию о том, что представители «Самообороны…» сожгли дом лидера коммунистов Петра Симоненко в Киевской области, а уже в начале марта появились сведения о разграблении все теми же «активистами Майдана» имения скандального генпрокурора Виктора Пшонки.

Досталось и российским компаниям. В марте 2014 года «самообороновцы» отобрали 43 машины у КамАЗа, когда компания перегоняла эти грузовики со своего украинского склада в Чернигове в Казахстан. Правда, уже через две недели милиция вернула машины законным владельцам, но личности грабителей так и не были установлены.

А летом при бездействии правоохранителей прошла серия погромов житомирских отделений ВТБ, «Русского стандарта» и Сбербанка России.

Но во всех этих случаях объектами атаки выступали очевидные (для бытового сознания) политические оппоненты революционеров: власть, чиновники или российский бизнес. Потому-то акции и не вызвали особого резонанса и ни один «провокатор» (именно так «мусорных люстраторов» назвал глава МВД Арсен Аваков) не понес ответственности за свои противоправные действия.

Рэкет имени Майдана

В марте 2014 года стало ясно, что самоуправство «самообороновцев» постепенно превращается в рейдерско-рэкетирский промысел. Впервые публично об этом заявил известный украинский журналист и нынешний депутат от президентской партии Сергей Лешенко. 22 марта 2014 года он разместил на своей странице в Facebook видео: в парикмахерскую известного киевского бизнесмена Давида Сария (зятя Александра Мороза — бывшего спикера парламента) приходят два молодых человека с удостоверениями «самообороновцев» и письмом, подписанным «главой повстанческого комитета Борозюком», и предлагают «срочно предоставить денежную помощь семьям погибших и для нужд «Самообороны Майдана».

К счастью, предприниматель не растерялся, включил камеру, сказал «патриотам-сборщикам», что лично знает Андрея Парубия, и отправил их восвояси.

Но после этого в СМИ стали появляться гораздо более мрачные новости о вооруженных грабителях, «отжимающих машины», рейдерстве и рэкете.

Так, в конце мая прошлого года один из создателей телеканала TV17 Жан Новосельцев опубликовал информацию о том, что примерно сотня «самообороновцев» «отжала» стоянку конфискованных автомобилей (Киев, ул. Нова, 1), проходивших по уголовным делам или изъятых у владельцев за долги. Как и в других случаях, приехавшая на место милиция предпочла не вмешиваться в захват стоянки.

А в сентябре черкасские отделения «Самообороны…» и «Правого сектора» вообще устроили перестрелку. Активисты не поделили землю в Чернобаевском районе. «Самооборона…» решила взять под охрану участки местных собственников и начала увозить урожай. Этому воспротивился гендиректор предприятия «Агроко» Николай Стежук, заручившийся поддержкой отрядов «Правого сектора». Между двумя силовыми группировками возник конфликт интересов. Итог — реанимация для одного из бойцов «Правого сектора», которому прострелили плечо из автомата, и полная неопределенность и для селян, и для агрофирмы.

В марте уже этого года одесские структуры «Самообороны…» и «Автомайдана» устроили драку с охранниками на стройплощадке в парке «Юность». По просьбе «местных жителей» «самообороновцы» решили приехать на место и разобраться с «незаконной стройкой на территории парка». Активисты снесли забор и фактически разгромили стройплощадку, а охранников заставили стоять на коленях до приезда милиции.

В конце марта те же одесские «самообороновцы» взяли под контроль один из крупнейших государственных заводов города «Орион». Он находится в разрушенном состоянии, но занимает почти 20 гектаров, что и представляет основную ценность. За право управления этим заводом борются бывший председатель правления Николай Кущак и новый директор Владимир Барабанов, назначенный фондом госимущества через наблюдательный совет предприятия. Последнего «Самооборона…» не пускает на территорию «Ориона» под предлогом того, что идет судебное разбирательство между старым руководством и фондом госимущества, из-за чего высока вероятность «растаскивания завода на металлолом». Правда, совершенно непонятно, на каких основаниях там находится сама «Самооборона…», почему-то позволяющая себе распоряжаться судьбой госпредприятия.

Но окончательно тема рэкета, загримированного под акты патриотизма, обозначилась в конце марта нынешнего года. В Сети появилось видео, запечатлевшее избиение столичного предпринимателя бойцами в камуфляже без опознавательных знаков посреди белого дня в центре Киева, возле станции метро «Арсенальная». Позже в «камуфляжниках» узнали членов «Печерской районной самообороны» (сейчас они находятся в структуре добровольной народной дружины Печерского района Киева). Как утверждают журналисты (в частности, автор съемки Алексей Бусаев), конфликт возник из-за того, что бизнесмен отказался платить народным дружинникам 1500 гривен за крышу.

И вот это последнее апрельское избиение мелкого украинского предпринимателя действительно взорвало информационное пространство страны (особенно в социальных сетях), ведь оно совершенно четко продемонстрировало новый уровень допустимого и поощряемого насилия по отношению к обычному человеку, который еще год назад мог сам стоять на Майдане.

Дилеммы власти

Расцвет организованной преступности — по сути, не что иное, как возникновение альтернативных государственных форм. Бандиты, которым коммерсанты платят дань за «защиту» от других бандитов, — это и есть государство, которое всегда и везде выполняло две главные функции: изымало у населения определенной территории часть ресурсов и защищало это население от посягательств других «изымателей».

А значит, сейчас Украина противостоит не только внешним вызовам в виде политического конфликта с Россией, войны в Донбассе и утраты Крыма, но и внутренним конкурентам, которые ставят под сомнение и без того увядающую легитимность государственных учреждений.

При этом медлительность украинской власти в решении вопроса о «камуфляжном беспределе», в общем, тоже ясна. С одной стороны, все эти «сотни», «самообороны» и прочие парамилитаристские структуры подлежат немедленному уничтожению как конкуренты государства. В этом ключе официальная риторика о том, что все патриоты и любители пострелять должны находится в АТО, конечно, верна, но малоэффективна.

С другой стороны, патриоты рэкета часто действуют в привязке или под вывеской правоохранительных органов, а потому являются «цепными псами» государства. Их ликвидация лишит прибыли многих силовых предпринимателей, встроенных во власть.

Кроме того, сейчас у Украины нет внутренних ресурсов для масштабной борьбы с основными военизированными гражданскими группировками (в том числе с «Правым сектором»). Ведь каждая такая организация имеет своих добровольцев в зоне АТО, а значит, при первых же попытках государства прекратить их незаконную деятельность Киев тут же получит напряжение на фронте и митинги вооруженных людей в правительственном квартале.

Но, учитывая опыт всех известных революций, можно предположить, что если нынешняя власть не разоружит военизированные гражданские структуры, последние рано или поздно ее уничтожат.

Что может предпринять официальный Киев? Например, продолжить встраивать руководителей «сотен» в тело власти, покупая лояльность полевых командиров должностями. Так было сделано с тем же Дмитрием Ярошем (лидер украинской националистической организации «Правый сектор», признанной в РФ экстремистской, народный депутат Верховной рады, объявлен Россией в розыск), которого в начале апреля назначили советником главнокомандующего вооруженных сил Украины, а его бойцов из Добровольческого украинского корпуса «Правый сектор» легализировали и перевели на контрактную службу в 79-ю отдельную аэромобильную бригаду ВСУ.

Правда, на украинской почве такая практика может привести к возникновению еще большей проблемы — развитию неприкасаемых коррупционных сетей, в которых официальные должности воспринимаются как собственность и личный ресурс, отданный на откуп (хотя отчасти так оно и есть).

Невзирая на это, у власти есть достаточно козырей для борьбы с патриотами рэкета. И в мирных условиях процесс демилитаризации прошел бы довольно быстро, но война накладывает негласный мораторий на преследование «камуфляжных патриотов». И это дает им серьезную фору.

Именно поэтому в ближайшее время форму государственного правления в Украине с известной долей иронии можно будет обозначить как вестократию — власть людей, облаченных в определенный тип одежды, а именно в военный камуфляж.

Чтобы поставить зарвавшихся силовиков на место, Киеву рано или поздно придется ограничить их рамками жестких дисциплинарных организаций: армии или тюрьмы. И выбор будет зависеть только от состояния политической потенции власти.