Бессмертный полк пал. Разумеется, как частные истории людская память будет жить, и правнуки с портретами своих фронтовиков, родных солдат каждое 9 Мая будут выходить на улицы. Но как общественное дело Бессмертный полк, сформированный три года назад в Томске, закончился. Погиб.

Это была красивая история. С уходом из жизни поколения, завоевавшего Победу, ее День все более огосударствлялся. Громыхание военной техники в городах, колонны с партийными флагами, столоначальники на трибунах — это по части государства, не человека. А Полк возвращал Дню Победы человеческое.

Сбор его объявили тихо и без пафоса три товарища — Сергей Лапенков, Игорь Дмитриев, Сергей Колотовкин, работавшие в Томской медиагруппе. «Взять фотографию деда, сделать штендер и выйти с ним. Чтоб 9 Мая они, наши деды, были с нами. К тому же я помню, что они приносили с собой фото однополчан, держали их, ставили рядом с собой на лавочки. Выпивали «наркомовские» сто грамм и за мертвых, и за живых», — вот так просто говорил об этой простой идее Лапенков. И она — выстрелила, захватив всю Россию. Потому что в ней дышала, гуляла душа, и совершенно не было денег, рекламы и политики.

Не сказать, что развязка выглядит неожиданной. Год назад и Лапенков, и все руководители томского ТВ2 говорили мне об опасности приватизации Полка политиками. Осознавая свою репутацию в околокремлевских кругах, региональный телеканал дистанцировался от идеи — лишь бы жила. Не помогло: поскольку идея была на редкость плодотворной, власть не могла ее пропустить мимо.

Финал известен. Тиражирование фотографий, мобилизация школьников. Рапорты о миллионах по стране в колоннах. Исчезающее гуманистическое содержание, официоз. В Зеленогорске (Красноярске-45) мам с детьми не пустили в колонну, потому что они не смогут маршировать. Политическая символика в Орле и чиновники, прилепившиеся к Полку, при этом почему-то 8 мая. Административный ресурс и массовка в Москве, сваленные в кучу транспаранты с портретами фронтовиков.

Главные вещи в этом мире тонки и невесомы. Включая внезапное ощущение давней — совсем не твоей — истории как своей кровной, живой, определяющей тебя и твой путь. Осознание, что глаза сына, его взгляд — это глаза и взгляд твоего деда, которого ты видел только на коричневой военной фотокарточке… Бюрократии со всеми ее методами и приемами, активистами-общественниками держаться бы подальше от таких вещей. Но как это: сотни тысяч выходят на шествия не по разнарядке!

И вот власть берет складывающуюся народную традицию в свои умелые руки: в конце марта Общероссийский народный фронт (ОНФ) решил поддержать Бессмертный полк. Попросил Владимира Путина обратить на Полк внимание и позволить ему пройти колонной 9 Мая по столице. Да, ОНФ, строго говоря, не власть. Но эти правильные общественники к государству куда ближе, чем к народу.

ОНФ и Общественная палата создают параллельную систему координации Полка, подменяя тех, кому эта история важна по-человечески, назначенцами и отчетностью. Народную горизонталь — привычной вертикалью. Лапенков сказал мне, что у координаторов Полка случились два телефонных разговора с сопредседателем Центрального штаба ОНФ Станиславом Говорухиным, но встреча с ним не состоялась, отказали им и в участии в круглом столе в Общественной палате.

Еще раз: людям, придумавшим эту историю, — отказали обсуждать ее будущее.

Никто никому, включая губернаторов и президентов, не запрещал поддерживать Полк и выходить в его рядах. Но — как сыновьям, внукам, правнукам. Лапенков, например, позитивно отзывается об участии Путина в прохождении колонны: «Как сын своего отца-фронтовика он, безусловно, имел на это право».

Другое дело — отражение этого поступка, повсеместное подчеркивание, что московскую колонну возглавил президент. Возведение его в герои этой истории, а не тех людей, чьи портреты несли.

«И самое главное, Владимир Путин теперь наш однополчанин» (с сайта «Бессмертный полк — Москва»). Это не увязывается с уставом Полка, провозглашающим, что в его колоннах нет генералов и вождей: «Полк не может быть персонализирован ни в одном, даже самом уважаемом политике».

В Общественную палату пригласили региональных координаторов, но 4 мая для них самая горячая пора, и 90% из них, по словам Лапенкова, поехать не сумели. Ну а дальше — как обычно. В Полку рассказывают, что координаторы получили множество сообщений о разнарядках, достигших школ. В итоге младшие классы готовили портреты своих родных («желательно военных лет»), а несли их старшеклассники. (В классе моего сына помимо фото воевавших прадедов еще предложили принести по 20—300 рэ для централизованного изготовления транспарантов). Служащих обязывали предоставлять логины и пароли для проверки, как они исполнили задание по внесению имен в электронную Книгу памяти. Координаторы ближних к Москве регионов получали звонки с предложением привезти на московское шествие «однополчан». Портреты получат на месте. «Сваленные транспаранты не могли быть брошены москвичами», — сказал мне Лапенков.

Суть и дух перечеркнуты. Но если в Общественной палате заранее звучали гигантские цифры планируемой явки — надо исполнять. Отчитываться.

А если б в Москве, столько пережившей, вышло не полмиллиона, а сто тысяч? Зачем эти новые рекорды третьей путинской пятилетки?

Что все цифрами-то гордимся? Танками, «Тополями» с «Искандерами», да массовостью? Она должна быть им под стать? Число жертв той войны стало сакральным, стало священной традицией в первую очередь говорить именно об этом, считать, сколько дней и ночей шли бы погибшие — если их воскресить — мимо Кремля, но это число подчас называют уже не с ужасом, а чуть ли не с гордостью. И лишь как аргумент в спорах с Америкой и Европой.

В истории пленения и гибели Полка есть еще один позорный нюанс. Томский телеканал ТВ2, благодаря которому Бессмертный полк пошел по стране и миру, для власти — «пятая колонна». И поползновения «либералов» на сакральную Победу, видимо, были для власти непереносимы. Как раз год назад, к прошлогоднему Дню Победы, на канал и начался мощный накат, уничтоживший в итоге лучшую региональную телекомпанию.

Теперь о роли ТВ2 в этой истории упомянул в трансляции только один федеральный канал. Лапенков сам не видит в этом проблемы. Ее нет ни для кого в убитой телекомпании — они обсуждали это. Ведь задача — сделать Полк народным делом, а кто автор текста у народной песни — всегда большой вопрос.

Но. Это на войне — и только те, кто поднимается в атаку, те, кто умирает, но не сдается в осажденном городе, — могут позволить себе не считать жертв и не видеть большой важности в знании, кто именно погиб — Иванов, Петров или Сидоров или все они вместе, — если одержана победа. Это привилегия воевавших и победивших. А нам — нельзя. Мы живем в завоеванном ими мире, и наш долг — помнить всех и все.

Нам надо помнить, кто и зачем все затевал. Тюменца Геннадия Иванова, начавшего в 2007-м свой Парад победителей (это был еще не Полк: портреты фронтовиков несли шеренги школьников, но где их родители? ), Севастополь 2009-го, поселки на Ставрополье… Все это были «инициативы снизу», веление сердец. И вот 9 Мая 2012-го, Томск, первая колонна Бессмертного полка — 6 тысяч человек с портретами своих солдат. Попытки перехвата инициативы были и прежде — провинциальные, смешные, с самодурством местных феодалов, «лимитированием» участников…

Бессмертный полк не стоило никуда встраивать. Новой идеологии он не поможет, эта история — про другое. Люди шли в него, потому что чувствовали: здесь — воздух. Это личное. В колонну с начальством впереди и флагами «ЕР» и «Молодой гвардии» многие из них уже не пойдут. Как-нибудь сами. В итоге власти получат обратный эффект.

Это, конечно, удивляет — такое непонимание нации. У народов России много чего отняли. Личную и семейную память отнять не сможет никто. Это одна из гарантий против обращения народа в массовку.