СюжетыОбщество

Цветомузыка погашена

Власти всегда нуждаются в отморозках для черной работы. Дальнейшая участь этих уличных командиров незавидна

Этот материал вышел в номере № 46 от 6 мая 2015
Читать
Власти всегда нуждаются в отморозках для черной работы. Дальнейшая участь этих уличных командиров незавидна

За организацию в 90-х в Красноярске серии убийств краевой суд приговорил Вилора Струганова (Пашу Цветомузыку) к 9 годам колонии строгого режима. Подельников — Владимира Ошарова и Игоря Еловского — к 8 и 10 годам.

Струганову инкриминировали убийство Юрия Толмачева (Толмача), и.о. «смотрящего» за городом, однако суд оправдал Цветомузыку по этому эпизоду. И признал виновным в убийстве авторитетов — Анатолия Артюшкова (Артюшка) и Владимира Филиппова (Филиппа), стремившихся занять место «смотрящего», а также Сергея Михайленко, заподозренного Цветомузыкой в намерении расправиться с его партнером по бизнесу. После чего, как установил суд, Цветомузыка приказал устранить исполнителя убийства Михайленко — своего охранника Виталия Тельпякова. Его забили битой.

Сроки давности по всем этим преступлениям истекли, но закон в данном случае оставлял решение о наказании за судом. От затребованных гособвинителем 25 лет Струганову дали чуть более трети, и прокуратура будет обжаловать приговор. Как и защита. Разбирательства продолжатся, видимо, в соответствии с поэтической формулой: «торжество справедливости», сказал Бродский, «наступает всегда с опозданием минимум в четверть века».

Срок еще не исполнился, до справедливости пока далеко. И вот почему.

В начале 90-х, когда из всего, что прежде плавил, стругал, варил, ковал Красноярск, по-настоящему ценными оказались лишь алюминиевые чушки, стало ясно: кто будет править Рощей (Зелёнкой)1, тот овладеет КрАЗом (тогда народ еще не верил в силу акций) и городом.

Если архитектура — это застывшая музыка, Роща с ее шедеврами панельного домостроения, шприцами под ногами, гнилыми тополями, украшенными тряпками и унылыми презервативами, — это Собачий марш. Роща тогда была острохарактерным, тарантинистым районом, где, как до Большого взрыва отсутствовали добро и зло, боги еще не народились, и существами, что передвигались, управляли рефлексы, а также коллективный Демиург в составе Ляпы, Толмача, Синего. К авторитетной коллегии примыкали Казак, Колчаки (братья Колчины). Египетские жрецы, они истолковывали и применяли понятия к жизни.

Официальные власти тоже претендовали на валютоносную Зелёнку, считая ее входящей в Советский рай (две последние буквы — «о» и «н» на вывеске при въезде потухли в незапамятные времена). В крайкоме и крайисполкоме авторитетов называли «авторами».

Время сбора рощинских «авторов», объединявших человечье подмножество до 300 штыков, — 20 часов, место — кафе «Огоньки», что у ДК КраМЗа (позже Дворец труда и согласия). Вообще, кафе называлось «Метелица», при нём бар «Огонек», но народ привел имя в соответствие с реальностью: зажигательных расписных персонажей там обреталось с избытком. Жизнь у «огоньков» (имя нарицательное в те времена) была веселой и творческой, появилась новая логика: чем грабить ларьки или богачей, лучше их крышевать, регулярно снимая дань; по Толмачу, вышедшему из кафе к бизнесмену, открыли перекрестный огонь из автоматов. Коммерсанта наповал, Толмача ранили. Как-то уоповцы битком набили свой грузовик криминалитетом и повезли к себе. Груженая будка тяжело отошла от «Огоньков», а за ней — 60 мерсов и японок-праворулек братвы. Колонна медленно проследовала через город. Потом братаны стояли всю ночь в очередях в кабинеты УОПа — пока не были переписаны и засняты все со всеми своими партаками (художественной росписью по поверхностному слою).

Лица этих мужчинистых мужчин в олимпийках и лаковых туфлях были вырезаны из желтой слоновой кости. В «Огоньках» они коротали век: курили «Астру» или «Приму», растирая окурки в пыль, пускали иногда по кругу косяк, ритуально глотали тепло — водяру, чаще чай, выглядящий нефтью, и ждали.

Скоро это кафе, в котором всегда стоял дикий холод и настоянный дым, закрылось. Его забыли, потом и его сероголовых и мутноглазых, лихих посетителей: блаткомитет в считаные месяцы 1993—1994 годов переместили на Бадалыкское кладбище. Тогда Красноярск точно накрыло. Для начала отправили на тот свет Чистяка, переломали кости железными прутами гендиректору КрАЗа Турушеву. Убили Синего, потом в ходе ожесточенного сражения на людном проспекте изрешетили Ляпу. Толмача — длинной автоматной очередью из парившего подвального окошка его многоэтажки. А его 25-летнюю вдову уложили одиночным выстрелом из автомата — в 10-сантиметровую щель между шторами. Позже убили и вдову Синего. Торпед — одноразовых боевиков — никто не считал. Бои шли на главных улицах, летели гранаты, очередями задевало прохожих. Кино.

Убивали и потом, эта война закончится в 2000-м, оставив отчуждение всех от всех, костные останки в алюминиевых чушках, донельзя странные теленовости, съеденные плесенью фрески в церквях, отстраиваемых на мятые, пахнущие деньги, оставив доверчивых, упрямых, молчаливых детей-волчат.

Кого благодарить, кто все это сделал?

Кто бы и в кого ни стрелял, от одной автоматной очереди к другой росло могущество лишь Анатолия Быкова. Тогда его имя приводило в почти священный трепет. Ныне он лишь краевой депутат. И выступил на процессе о тех расстрелах и перестрелках лишь в качестве свидетеля.

Актер и мастер рукопашных боев Владислав Демин, бывший депутат Госдумы, соратник Быкова, родившийся в том же городке, где Быков вырос, вспоминал, как братва летала в Москву за ремнями Версаче: «И чем больше бляха, тем лучше. И чтоб там была обязательно эта Горгона. А потом, чуть погодя, узнали, что Версаче не той ориентации… Вот же было западло». Первые уроки стиля преподал Анатолий Петрович. «Он приезжал в Назарово на черной «девятке», в костюме «Адидас», в кроссовках «Адидас», весь в «Адидас». Это был шик. Производил на нас, назаровских мальчишек, завораживающее впечатление».

В начале 90-х Быков с Ляпой, Толмачом, Синим был вместе, заодно. В одной лодке. На сохраненной мною любительской видеосъемке дня рождения Кисы (лидера группировки Олега Стяжкова, одного из немногих, кто выжил в 90-е; в нулевые его арестовали в Таиланде) — теплая компания: Толмач, Борода, Дисбат, Колчаки… Как сказал один из тостующих, «весь цвет города здесь». Быков на почетном месте, по правую руку от именинника. На следующей видеопленке — день рождения самого Быкова, 17 января 1992 года: рядом Толмач, Ляпа, Киса и т. д.

Быков, боксер, учитель физкультуры, сын печника и уборщицы из тоскливого захолустья (Назарово еще не переименовали в Быково, но дело времени), собрал вокруг себя десятки молодых веселых варваров, и они зажгли Красноярск с четырех сторон. Они не готовы были просто жить в городе, они его делили. Грызлись за власть на улицах неродного города и обладание теперь уже точно всем. Потом за всё и еще чуть-чуть. Потом за всё-всё-всё. Когда эти парии утверждали свою власть, кровью умывались все, без пощады, без лишних слов.

Когда Быков уже обосновался на КрАЗе и заехал в «Яхонт», в его кабинете среди икон, макета будущего храма, который он намеревался строить (и построил), портрета Петра I и аквариума с одинокой зловещей рыбой (видимо, сожравшей всех соседей) — на мой вопрос, как ему удается оставаться живым, Быков положил на стол лист бумаги и резко провел по нему прямую линию массивным ножом с сияющим золотом лезвием (вероятно, для резки бумаги): «Есть извилистые пути к цели, я же всегда шел прямо и вперед. Я родился, чтобы идти прямо».

Тогда говорили о двух губернаторах — дневном и ночном. Конечно, так не бывает. Губернатор всегда один. И официальный, Зубов, им не был.

Струганов стал папой красноярского рэкета и киднеппинга еще до партнерства с Быковым. Первые судимости — за отнятые на рынке джинсы, потом там же с ребятами потребовал дань с узбеков, продававших цветы, для пущей мотивации одного торговца похитили.

Сейчас, на суде, Быков рассказал, как познакомился со Стругановым. Тот пришел в спортзал «Спартак». (Быковские там много лет играли в регбол, чрезвычайно популярную игру бандитов, боксеров, борцов, единоборцев — силовой баскетбол с жестким контактом, разрешено всё, что запрещено. Играли до 40 человек на поле, как вдоль него, так и поперек. Такие половецкие пляски без сабель. С хрустом ключиц и выбитыми челюстями.) «Струганов только освободился и пришел к нам. Это был 1992 год. В то время он уже жил в Красноярске, где-то в историческом центре».

Однако, по данным ФСИН, Струганов освободился только в ноябре 1994 года. В 92-м его лишь перевели в колонию-поселение.

Толмача убили в мае 94-го. То есть, по логике обвинения, Цветомузыка организовывал убийство, передавал автомат киллеру, находясь в это время в колонии — по документам. Суд оправдал Струганова по этому эпизоду, однако прокурорская логика характерна и показательна. Для предположения, что в Красноярске органы создавали все условия новой бандитской поросли, чтобы та занялась «саночисткой» города, уничтожением синих, — есть все основания. Фактов непрямого содействия — множество. А потом руководители и милиции, и края гордились: в Кемерове шесть воров, а у нас ни одного. Может, поэтому в 90-е ни одно такое убийство раскрыто и не было — если только киллеры не открывали огонь под носом у ментов и потом не заканчивались патроны отстреливаться.

Общительный Цветомузыка нужен был как «слуга двух господ», он был своим и в воровской среде, и в мире тех «бизнесменов», что отнимали у нее власть. Со многими ортодоксальными лидерами уголовного мира Быков разговаривал именно через Струганова. Связник. Суду Быков сообщил, что их со Стругановым связывали спорт и бизнес, отметив особо, что общего бизнеса у них не было; что до убийств, инкриминируемых Цветомузыке, то жертвами пали типичные представители старого уголовного мира, насаждавшего воровскую идею, тогда как вокруг Цветомузыки собирались «спортсмены».

Кстати, покровитель Струганова — вор в законе Косяк (Станислав Кулеш), покинув колонию чуть позже ученика, сразу же бесследно исчезнет, выйдя в тапочках на лестничную клетку покурить.

Итак, Струганов, став благодаря связям с Косяком снабженцем колонии, мог ее покидать, за ним был закреплен автомобиль. Он скупил в сталинке, рядом с краевой администрацией, квартиры по одному стояку на всех четырех этажах, их соединила внутренняя лестница. В подвале спортзал, напротив подъезда в гаражах питомник питбулей. Струганов, чтобы поселить своих людей, хотел скупить все квартиры в подъезде, но их владельцы задрали цены. В этот дом при советской власти селили сотрудников краевого управления КГБ. Выйдя на пенсию, они познакомились с интересным соседом.

В оперативных документах МВД 90-х Струганов фигурирует как «заместитель» Быкова, а самостоятельная группировка Цветомузыки считалась центральной в сообществе Быкова. Когда тот был в США, Паша просил его купить ему «в хороших магазинах шорты и майку». Спецслужбы США записали телефонный отчет Цветомузыки перед Быковым о делах в городе. Отрывок, речь об одном бизнесмене, Струганов: «Сейчас я тебя заберу, и не вернешься ты, а твои друзья потом случайно наткнутся на твой тухлый труп». А он: «Ребята, ребята…» Как начал…» Быков: «Овца, ясно…»

И наступил звездный час Цветомузыки. Он явился перед публикой ярко и на непродолжительное время, как лампочка, вспыхивающая напоследок. Его, подозреваемого тогда в убийстве директора госпредприятия «Краевые рынки» Виталия Парфенова, вдруг выпустили на волю, рассчитывая в борьбе против Быкова. С помощью Струганова силовики хотели, как они тогда заявляли, потревожить «самое сильное в России преступное сообщество». Но то была, понятно, во многом показная мотивация.

Струганов встречается при посредничестве московского УФСБ с куратором силовых органов края Анатолием Паскалем, и они договариваются о совместных действиях. Инсценируется убийство Цветомузыки в Москве, на Кутузовском, киллер (тоже сотрудничавший с ФСБ) прилетает в Красноярск к Быкову доложить, что его «заказ» выполнен. Разговор фиксируется, и Быкова вновь запирают в тюрьме.

А Цветомузыка получит в пресс-секретари председателя местной гостелерадиокомпании, в собеседники ему выпишут столичную телезвезду Арину Шарапову, в прайм-тайм он будет повествовать о злодеяниях Быкова, и Шарапова, хлопая глазками, своим грудным голосом задушевно назовет его «выходцем из рабочих районов и молодым политиком», «смельчаком и Робин Гудом». Этот титул, ранее с подачи другой теледивы, ныне краевого депутата Марины Добровольской, — принадлежал Быкову. В прессе, которую начнет выпускать новый принц воров к краевым выборам — а он, конечно, пойдет в депутаты, сообщат, что корни Паши — в древнем известном роде промышленников Строгановых. Его прадед Данила был сослан в Сибирь за умение зарабатывать деньги. Деда расстреляла советская власть. «Родовое упрямство и принципиальность всегда отличали Стругановых».

Социальный лифт — бандитство под крышей органов — рухнул с уличным командиром на взлете. Накануне выборов в краевое За(э?)ксобрание взорвалась бомба, заложенная в канализационную трубу его квартиры-подъезда (вот оно, «мочить в сортире»), палили из гранатомета по его домику на озере, и, последним аккордом, взорвалось крыльцо школы, где должна была состояться встреча Струганова с избирателями. Один из исполнителей теракта погиб, второй из обвиняемого тут же, пойдя на сделку со следствием, превратился в потерпевшего. Бомбист заявил, что взрыв заказал Паша. Тогда ему тоже дали 9 лет, в 2011-м освободили.

Теперь его схватили мертвецы из прошлого века.

Как это обычно и бывает, прокололся Цветомузыка на том, кто во второй половине 90-х считался едва ли не самым отмороженным и страшным человеком в красноярском оргпреступном сообществе. Это Буль (Александр Живица), 01.12.71 г.р. Штатный киллер, тем не менее он не уходил в тень, жил открыто. Жена, дети. Лишь в 2012-м его взяли за убийство сына вора в законе Петрухи (Александра Бахтина). Заплечных дел мастер согласился стать главным свидетелем обвинения против Цветомузыки. За это его судили отдельно, в особом порядке, ему инкриминировали 7 убийств и в феврале дали 12 лет.

Струганов до последнего называл процесс «кино». И в своей речи на суде упомянул «Крестного отца» Марио Пьюзо. Очевидно, пересмотрел фильмов, где спецслужбы, чтобы разоблачить самого крутого мафиозо, вербуют менее крутых, обеспечивая им новую жизнь. Считал, что сотрудничество с ФСБ, по понятиям братвы, оправданно. Это не «продажные менты». Когда-то он действительно был нарасхват, нужен всем — генералу Лебедю, местному управлению ФСБ, московскому, Дерипаске и Абрамовичу, прикупившим красноярские энергометаллургические активы. С помощью одного криминального элемента они хотели расправиться с другим.

Однако человека-улику использовали… и выбросили.

Цветомузыку включали исключительно для одного: чтобы он сверкал и грозил дать показания. И этим добивались от Быкова чего-то. Денег, активов, власти. А сам Цветомузыка по себе мало кого интересовал, как и прочие карманные робин гуды. Как и расследование убийств.

От Быкова добились всего. Он стал частью системы. Поделился и властью, и деньгами.

Не сказать, что приговор стал для Струганова неожиданностью. Ему 52 года, есть шанс встретить пенсию на зоне. Так на зоне и родился. И знал цену своим партнерам, еще в начале нулевых сказал: «Мое место жительства — Туркмения. У нас в крае тоже есть свои Туркменбаши, для которых нет законов, но для других они их придумывают в любой нужной для них трактовке».

Еще одна история о фатуме и симметричных ответах судьбы. Если угодно, о кармическом эхе. О предательстве, лицемерии и — нет, не о справедливости (она не бывает урезанной, подождем еще), но неизбежности возмездия. Быкова судили за организацию покушения на Струганова, и главным свидетелем обвинения стал киллер, работавший на ФСБ. Потом саму несостоявшуюся жертву, Струганова, привлекли за рекламное покушение на самого себя — вновь благодаря киллеру. Забавно, что сами наемные убийцы — на воле. Сейчас вот тоже — киллеру Булю за 7 жизней дали 12 лет. Меньше чем по 2 года за труп.

Я спрашивал тогда, в 90-х, Быкова о каждом из списка всех этих воров, «смотрящих», авторитетов. И о каждом Быков был замечательно осведомлен, знал, чем тот дышал. Косяку перед его освобождением он звонил из США — об этом просили и милиционеры, и коллеги Косяка по цеху, тревожившиеся за его дальнейшую судьбу («У Косяка день рождения, позвони, поздравь, обсуди ситуацию — тебя он послушает»). Быков пояснил «законнику»: «Ты выходишь в другой мир, это не зона, время другое, никто своего не отдаст. И не потому не отдаст, что есть я, а потому, что за «свое» все готовы перегрызть глотку кому угодно. Даже бизнесмены вооружены до зубов». Косяк исчез, появился Артюшок, кандидат в воры. Он приезжал к Быкову, обещал, что «никуда лезть не будет», лишь помогать бедолагам в тюрьмах. Когда его убили, у него, кстати, нашли фотоснимки Быкова. Не из любви, надо полагать.

В общем, Быков проводил политинформации ворам и авторитетам. А кто их отстреливал, так и не ясно.

Дочь заслуженного мастера спорта по боксу Филиппова сказала на суде, что отца убил, конечно, не Струганов: «У них был разный уровень авторитета среди людей, он бы не посмел. Он такой же наемный, как Еловский и Ошаров». Потерпевшая отказалась назвать реального заказчика убийства.

Вероятно, если бы суд не сомневался в том же, он бы дал Струганову запрошенную четверть века. И еще. Окружение Быкова подозревалось в 90-е в десятках убийств и исчезновений. Кто приказывал убить остальных, если Цветомузыке начислили лишь четыре трупа? И если Цветомузыку оправдали за Толмача, а Буля, как исполнителя этого убийства, осудили, кто тогда ему передавал автомат? И кто все же стрелял, если на месте лежки киллера в подвале нашли множество окурков, а Буль никогда не курил? И он рассказал, что дал одну очередь, выпустив весь рожок, а микрорайон слышал несколько.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow