Женщины Немцова — новое средство борьбы с оппозицией

Борису Немцову не везло с телевизором. Когда-то он часто мелькал на экране, потом вовсе перестал мелькать. Но только однажды за свою немалую политическую жизнь Немцов получил серьезную трибуну в виде «Школы злословия». С самого начала разговора под перекрестным обстрелом Толстой и Смирновой стало понятно, насколько далек от оригинала телеобраз глуповатого, самодовольного, плэйбоистого господина, сотканный недоучками-репортерами из обрывков фраз, жестов, ракурсов. Так беспощадно точно о путинском времени никто ни прежде, ни потом не осмеливался говорить. Особенно врезалась в память одна мысль. Еще в начале девяностых встреченный в Нью-Йорке граф Шереметев сказал Немцову: «Россия будет двигаться от варварства к пошлости».

Сегодня нет ни Немцова, ни «Школы злословия». Кажется, уже ничего нет, кроме перспективного вектора развития великой державы. Время внесло в него лишь одну поправку: Россия пришла к пошлости, не уходя от варварства. Круг замкнулся. Посмертная судьба расстрелянного у стен Кремля политика стала достоверной иллюстрацией пророчества от прозорливого графа Шереметева.

Варварство началось сразу, с первой минуты, когда телекамеры принялись жадно выхватывать в унылой февральской мгле тело лежащего на мокром асфальте человека. Затем государство обрушило свою мощь на борьбу с памятью. Цветы, свечи, иконы, фотографии на Большом Москворецком мосту истреблялись яростно. И пока расследование петляло от одного тупика к другому, пышным цветом стала расцветать пошлость. На экран вереницей потянулись женщины и дети Немцова. Из любящих Бориса уже можно составить город. Хождение по телевизионным мукам начинается с Корчевникова с его очень «Прямым эфиром», а заканчивается «Новыми русскими сенсациями» на НТВ. Разговор неизменно движется от небесного, то есть любви, к земному, то есть наследству. Воспряли ото сна даже те прелестницы, которые десятилетиями молчали о своей гибельной страсти. Девушки разного возраста и достоинств жаждут поставить все точки над i здесь и сейчас, желательно в присутствии мутных телеадвокатов. Они трясут в эфире пышными формами и детьми, требуя немедленной встречи с прежними немцовскими дамами, которые не хотят их признавать. Как никогда актуально ахматовское: «Я научила женщин говорить, но, Боже, как их замолчать заставить?»

Пошлость, в отличие от варварства, понятие подвижное, связанное с идеологией. Чем призрачней правящая идеология, тем призрачней шкала ценностей. Ходасевич считал глашатаем пошлости Маяковского, которого он окрестил «декольтированной лошадью». Для Набокова апофеоз пошлости — вся советская эстетика. Крупный партийный деятель Жданов называл пошляком Зощенко. Этот перечень можно длить бесконечно, но никто, от Ходасевича до Жданова, в самом страшном сне не мог вообразить себе нынешнее качество и количество пошлости.

Женщины Немцова превращаются в еще одно мощное медийное средство борьбы с насквозь аморальной оппозицией. Мораль тоже становится партийным понятием. Депутат Мосгордумы от партии «Единая Россия» Евгений Герасимов подарил аналогичному депутату Надежде Бабкиной на ее 65-летие стриптизера в присутствии высокого собрания друзей-соратников, включая Валентину Матвиенко. Все веселы и счастливы. Навальному подарили картинку, висящую на заборе, — и вот уже готово очередное уголовное дело. Да что там мораль, смерть стала партийным понятием. Чудовищное убийство в Киеве Олеся Бузины вызвало в его российских коллегах по антиукраинским ток-шоу только беспримесную скорбь, сочувствие и вопли «доколе?!». Ни Корчевников, ни НТВ до сих пор не поведали пастве ни одной тайны личной жизни Бузины. Высокая трагедия «своих», идейно близких не разбавляется фарсом. Возбужденный сверх своей привычной меры Сергей Марков требует немедленного переиздания гигантскими тиражами исторических книг Бузины с последующим изучением его творческого наследия в школе. Но почему-то никто не требует переиздать труд Немцова «Путин. Итоги».

А меж тем сей труд более чем актуален. Гремучая смесь варварства и пошлости родилась, конечно, не пятнадцать лет назад, но этически и эстетически оформилась именно теперь. «Мировое сообщество устало от превосходства русской духовности», — настаивает свежая звезда политического мейнстрима Ольга Зиновьева, вдова философа. Она права. От такого превосходства можно не только устать, но и захлебнуться. Даже Достоевский со своей всемирной отзывчивостью русского человека переосмыслен. Всемирная отзывчивость — это когда русский человек немедленно (с оргвыводами) отзывается на всякого не понравившегося ему «Тангейзера». Исключительно из духовного превосходства в имении тончайшего поэта Тютчева «Мураново» жгут чучело доллара. В день смерти Валентина Распутина даже госканал настойчиво именует его самое известное произведение «Прощание с Матреной» (вместо «Матерой»).

Официальные итоги Путина будут тоже подведены. Через несколько дней канал «Россия» покажет документальный фильм «Президент», основанный на интервью, которое Путин дал Соловьеву. И фильм, судя по анонсам, и «Прямая линия», и все телевидение успешно делают одну общую работу. Они превращают биографию лидера нации в агиографию, а его портреты — в иконы. Получается отменно. Вот приехал Владимир Владимирович в Хакасию, посмотрел окрест — и пожары немедленно прекратятся.

Лишь бы оппозиционеры — поджигатели травы не помешали. А то ведь они все не унимаются. Совсем как женщины Немцова, размножающиеся делением на просторах необъятной родины и ближнего зарубежья.