27 января нынешнего года Совет Федерации РФ выступил с заявлением в связи с 70-летием освобождения узников Освенцима и Международным днем памяти жертв Холокоста. В заявлении выражалась озабоченность попытками «исказить и фальсифицировать итоги Второй мировой войны в угоду политической конъюнктуре» и «возложить одинаковую ответственность» на СССР и Германию за развязывание Второй мировой. СФ также осудил слова главы правительства Украины, заявившего о «вторжении СССР» в Германию и на Украину, и призвал членов европейских парламентов к ряду шагов:

«не допускать осквернения памяти миллионов жертв, погибших в годы Второй мировой войны по вине нацистских преступников и их пособников, решительно осуждать соответствующие планы и тем более действия;

противодействовать прославлению бывших членов организации «Ваффен СС», нацистского, неонацистского, фашистского, бандеровского движений, как и всех прочих форм коллаборационизма и поддержки нацизма;

привлекать к ответственности тех, кто допускает отрицание Холокоста и геноцида в отношении «неарийских» народов, искажает исторические факты, оскорбляет память воинов-освободителей и прославляет их палачей».

В ответ на заявление СФ маршал польского Сената Богдан Борусевич прислал письмо в адрес председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко. Копии письма были разосланы также председателям Европарламента, Межпарламентского союза, ПАСЕ, ОБСЕ, генеральным секретарям парламентской ассамблеи ОДКБ и межпарламентской ассамблеи государств — участников СНГ.

Копия письма в начале апреля была прислана из канцелярии польского Сената также главному редактору «Новой газеты».

Вот фрагменты официального письма Богдана Борусевича Валентине Матвиенко:

Уважаемая Госпожа Председатель!

<…> Я хочу заверить Вас, что Польша, ставшая первой жертвой вооруженной агрессии нацистcкой Германии, подобно как и Российская Федерация — будучи правопреемником Советского Союза, т.е. государства, которое внесло наибольший вклад в освобождение Европы от немецкой оккупации, — полностью и безоговорочно осуждает распространение нацистской идеологии и релятивирование преступлений, совершенных от ее имени. Я согласен с Президентом Российской Федерации, что будущим поколениям необходимо передавать правду о варварских преступлениях нацизма, а также предпринимать все возможные действия для искоренения ксенофобии, расизма и экстремизма из общественной жизни. Я искреннее разделяю также убеждение Совета Федерации, что человечество не может утрачивать бдительность, поскольку ни высокоразвитая культура, ни технология не являются гарантией предотвращения ксенофобии и расизма.

В 1997 г. польский народ в референдуме принял конституцию, прямо запрещающую «существование политических партий и других организаций, обращающихся в своих программах к тоталитарным методам и практике действий нацизма, фашизма и коммунизма, а также тех, программа и деятельность которых предполагают либо допускают расовую и национальную ненависть, применение насильственных методов с целью захвата власти или оказания влияния на политику государства, либо предусматривают засекречивание структур и членства». Следовательно, польские государственные органы обязаны в силу действующего в Польше закона искоренять фашистскую и коммунистическую идеологии, а выдаваемые этими органами оценки прошлого должны в целом учитывать преступления всех тоталитарных режимов, с которыми столь трагически столкнулось человечество в ХХ веке. Остается фактом, что с идеей польской независимости боролись как нацистская Германия, так и сталинский Советский Союз. В результате тесного сотрудничества обоих тоталитарных режимов в 1939—1941 гг. СССР оккупировал большую часть территории польского государства и наравне с нацистами уничтожал его элиты.

Да, это благодаря Советскому Союзу Польша была освобождена от немецкой оккупации. Кровь, пролитая воинами Красной армии на польской земле, привела к прекращению проводимого Гитлером уничтожения евреев, цыган и славян. Поляки никогда не забудут о том, что большинство жертв нацисткой машины смерти, но также большинство уцелевших, были гражданами польского государства. Мы всегда будем за это выражать благодарность всем народам бывшего Советского Союза, представители которых в рядах Красной армии сражались на польской земле с Третьим рейхом.

Однако мы помним также о том, что Советский Союз боролся с идеей польской независимости также после окончания Второй мировой войны. Совершал преступления в отношении политических представителей Республики Польша, в том числе тех героев, которые пытались остановить осуществляемый посылаемыми из Москвы коммунистами процесс подавления польского суверенитета, веры и традиционных ценностей национальной культуры. <…>

Из-за Советского Союза польский народ в течение нескольких десятков лет был лишен возможности свободно и демократически развиваться, самостоятельно принимать решения в сфере внутренней политики и иностранных дел. Напоминание об этих фактах не означает уравнивания в ценностных и юридических оценках коммунистических и нацистских идеологий и преступлений, совершенных Третьим рейхом, его союзниками и идейными покровителями. <…>

Я, Маршал Сената Республики Польша, с симпатией наблюдаю за стремлениями украинского народа к построению демократии и законности в своей стране и солидаризируюсь с его борьбой за сохранение территориальной целостности и субъектности Украины. Одновременно я отмечаю признаки расширения культа крайне националистических деятелей Организации украинских националистов и УПА. В то же время замечаю, что его довольно редко увязывают с одобрением террористических методов, применявшихся этими формированиями, или с утверждением ими совершенных преступлений, например волынского преступления (речь идет о массовом истреблении бойцами УПА мирного польского населения в селах на Волыни в июле 1943 г. — тогда погибло, по разным данным, от 50 до 60 тыс. человек. — Ред.). Напоминание об ОУН и УПА связано прежде всего с тем, что эти организации представляют недавнюю и наиболее радикальную традицию борьбы за независимость Украины и сопротивления имперской политике СССР. В моем убеждении, рост значения в украинской исторической памяти этих формирований, опозоренных преступлениями и тоталитарной идеологией, в большой мере является результатом проводимых Российской Федерацией с конца февраля 2014 г. действий против территориальной целостности и суверенитета украинского государства.

Естественно, критическая рефлексия о значении ОУН и УПА в украинской истории, а прежде всего осознание украинцами последствий ссылок в политике на память о практике деятелей ОУН и УПА, была бы весьма нужной. Однако я знаю, что этого можно добиться, только укрепляя безопасность, демократию, законность на Украине, устраняя тем самым опасения украинского народа о своем существовании и проводя одновременно профессиональный исторический диалог с украинцами, основанный на исследовательской честности, которому должны сопутствовать критический подход к прошлому своего народа и готовность осудить все, что было в нем недостойным. Необходимым для этого условием является полный и неограниченный доступ к архивным материалам, в том числе к архивам НКВД времен Второй мировой войны и высшего государственного руководства СССР. Мне хотелось бы ошибаться, но я не вижу в настоящее время в Российской Федерации готовности положить в основу исторического диалога с Польшей и Украиной именно такие принципы. К такой констатации склоняют меня отказ российской стороны в представлении материалов, которые могли бы выявить места преступлений и захоронения около 500 поляков, убитых НКВД в окрестностях Гиб в июне 1945 года, а также сведения о планах ликвидации музея ГУЛАГа, организованного в бывшем лагере «Пермь-36», который получил уже достойное место на карте европейских мест памяти о жертвах тоталитарных режимов.

Однако я опасаюсь, что в связи с оккупацией Россией части территории Украины и распространением на части Донецкой и Луганской областей, неконтролируемых украинским правительством, этнической идеологии ненависти совместные заявления Польши и России по вопросам украинской исторической памяти вписывались бы только в контекст российской пропаганды.

Приведенное положение Конституции Республики Польша, историческая память польского народа, а также совсем другая оценка ситуации на Украине приводят к тому, что я даже не могу себе представить, чтобы Сенат Республики Польша при нынешних обстоятельствах смог поддержать представленное мне Заявление Совета Федерации. Руководствуясь доброй волей и проявляя заботу о конструктивном характере польско-российской дискуссии о совместной истории, во избежание разжигания дополнительных отрицательных эмоций я решил не инициировать дебаты по Заявлению Совета Федерации Федерального собрания Российской Федерации. <…>