Издательство «Контакт-Культура» выпускает недорогую бумажную продукцию, в том числе плакаты со Сталиным. Контора прибыльно контачит с населением через этот «продукт», отпускная стоимость которого 50 рублей. И разбирают охотно, как мне ответили по телефону. Я наткнулся на их изделие в Лавке писателей: генералиссимус в простенькой шинели с поднятой рукой: «Кадры решают все».

В Лавку я заглянул по старой памяти. Давно не бывал… Прохожу вниз по Кузнецкому, что-то подтолкнуло зайти. Все так же на второй этаж ведет крутая лестница, на которой иногда выстраивалась долгая очередь из членов Союза писателей. Нижний этаж обслуживал всех, второй только членов, им были доступны дефицитные издания. Очередь выстаивал и Арсений Александрович Тарковский, завзятый книголюб. Каково ему, инвалиду, на протезе было подниматься на эдакую крутизну. Когда я его там встречал, то помогал отнести тяжеленные пачки к машине. Сегодня на втором этаже пусто, два-три посетителя, на столах и по стенам заметны книжные раритеты.

Кое-что из запасов недавнего прошлого магазин выставил на улицу: Н.М. Карамзин. «История Государства Российского» в двенадцати томах; С.М. Соловьев. «История России с древнейших времен…». Я глазам своим не поверил. Цена тома — 40 рублей. Меньше, чем проезд на метро. А совсем недавно, до повышения цен, стоил вдвое дешевле. Уступают Карамзин с Соловьевым в рыночной цене генералиссимусу, который здесь идет по 100 рублей. Почему бы, думают книгопродавцы, на нем не заработать! Предлагается и Бенедикт Сарнов «Сталин и писатели». Кровавая эпопея, из которой мы узнаем, как этот хитрован в шинельке изничтожал русскую литературу. И снова торчит здесь — в услужливой Лавке писателей.

Течет народ по Кузнецкому мимо русской истории и знать ее не хочет. Потому и легко его обдурить, провести на мякине. Иван не помнящий родства не задумывается о будущем. Нет у него будущего.

— Что вы удивляетесь плакату! — говорит продавец, любезная женщина на втором этаже. — У нас полное собрание сочинений Сталина не залеживается. Интересуется народ. Что вы хотите, явное одичание. Приходит покупатель, спрашивает: «Это букинистический отдел? А подписные издания у вас есть?» Я подвожу его к полкам. Он открывает Пушкина, Эренбурга, Ромена Роллана… «Нет, подписные, — уточняет он, — которые писатель подписывал, автографы ставил… Я собираю книжки с автографами».

Легенды об эффективном менеджере в беспамятном вакууме витают, как тени. Особенно сейчас, накануне очередного юбилея Второй мировой войны. О его благоволении к Православной церкви. Мифология глубоко укоренена в церковном сознании многих православных людей или считающих себя таковыми. Писатель Проханов возвестил недавно с телеэкрана, что Сталин и ГУЛАГ это проявление божественного света. В одном московском храме священник на исповеди у аналоя мне так и сказал: да не было никакого ГУЛАГа и Холокоста не было. Это все либеральная пресса раздувает факты, преувеличивает цифры. У аналоя не поспоришь, тем более что я не за этим подошел к священнослужителю. Да и вообще с подобными апологетами спорить бесполезно. Они уже давно причислили к лику святых Ивана Грозного и Сталина.

С невеселыми мыслями доехал я на метро до станции «Третьяковская»… У выхода, чуть в стороне — брезентовая палатка под флагами. На одном флаге сверкает красная звезда, на другом — намалеванная граната. «ПРИХОДИТЕ К НАМ» — зазывают крупные буквы. А внутри: «ЗАПИСЬ ДОБРОВОЛЬЦЕВ». И такая же граната, вокруг которой: «РОССИЯ — ВСЁ, ОСТАЛЬНОЕ — НИЧТО». За столиком молодой человек интеллигентной наружности.

— Куда запись добровольцев, на Украину? — спрашиваю осторожно.

— Да, на восточный фронт.

— И много желающих?

— Приходят.

— Москвичи, иногородние?

— Разные.

— Вы понимаете, что это гражданская война, что вы стреляете в своих? — не удержался я.

— Мы все понимаем, что делаем. Да, мы нехорошие, стреляем в своих, — отмахнулся он, пожимая руку подошедшему единомышленнику. Подельнику. Подошедших было трое.

— А чем это гражданин интересуется? — задал вопрос один из них, и я уловил знакомую с детства блатную интонацию в голосе. Бесполезно и с этими вступать в дискуссию.

Я шел в Третьяковку на выставку Павла Федотова. В проулке, напротив храма Всех Скорбящих Радостей, расположился музыкант, играющий на… пиле. Широкая ножовка, по которой он звучно и артистично водил здоровенным смычком. У ног объявление: «Желающих обучаю. Недорого». Это явный персонаж Федотова. Художник изобразил бы уличного музыканта в безнадежном освещении — чуть иронично и сочувствующе. Взгляд Федотова, в чем я убедился еще раз, не оставляет надежды на российское благополучие. Не видя выхода из тупика, совестливый человек или спивается, или сходит с ума. Федотов умер в психиатрической больнице.

И еще одна встреча предстояла мне в этот день — на Москворецком мосту. С ра-зоренным мемориалом, где вандалы уже поработали на славу. Испоганили портрет Немцова, разметали цветы, свечи… Но люди приносили уже новые цветы, новые свечи…

«Боже, как грустна наша Россия», — промолвил Пушкин, когда Гоголь закончил читать ему первые главы «Мертвых душ». Что бы он сказал о сегодняшней…

Стоя там, на Москворецком мосту, я сообразил, что 40 дней после убийства Немцова приходятся на 7 апреля, на христианский праздник Благовещенья. Какой знак послан этим совпадением? Случайных совпадений не бывает. «Блаженны алчущие и жаждущие правды <…> Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное», — говорил Христос о значении правды в падшем мире. Немцов погиб за правду, хотя он не был церковным человеком… И в отличие от многих церковных не боготворил тирана, уничтожившего кривды ради миллионы соотечественников.

Благая весть послана Деве Марии о рождении Сына, Солнца правды. Благовещенье в этом году соединяется с трагическим событием духовного порядка. Как бы указывает, что Солнце правды затмить невозможно… Может быть, это знак свыше, что у России еще есть будущее…