Вы когда-нибудь видели, чтобы суд принимал решение об аресте, человека привозили в тюрьму, а она его отказывалась его брать? Делайте, говорят в тюрьме, что хотите, а мы не примем. Привозят во вторую тюрьму — то же самое. И правильно делают, почаще бы так. Мало есть поводов говорить спасибо Бутырке и Матросске, а сейчас скажу. Общественность всяко вас поддержит, обращайтесь.
А дело было так. Жил-был в Москве Валентин Петрович Никитенко, 1969 г. р., женат, без вредных привычек. Между прочим, кровь проливал, в Афганистане служил, отдал сполна интернациональный долг. («Афганцы», «Боевое братство», сенатор Саблин, депутат Клинцевич! Ау? Что-то мы вас в этом деле не видим.) Дальше всё, как у всех. Семья, дети, попытки обустройства жизни. Попробовали с женой заниматься бизнесом. Зарегистрировали ИП, грузовые перевозки. Прогорели, машины распродали за долги. Осталась одна. На ней и работал потихоньку Валентин Петрович лично. В общем, дальнобойщик.
Дорога. Любой водитель знает, на ней может произойти что угодно и когда угодно. Бездорожье одолеть не хитрость, главное — дорогу одолеть. В феврале 2014 года на сложном участке где-то под Томском занесло машину Валентина Петровича. Сложился огромный грузовик гармошкой, встал поперек. В него врезалась легковушка. Страшное ДТП, пострадали люди, пассажиры легковушки. Хвала всем богам, остались живы.
Уголовное дело по факту ДТП. Валентин Петрович никуда не скрылся, сидел 3 дня в Томске, ждал, когда его допросят. Дальше, как положено, следствие, подписка о невыезде и примерном поведении. Являлся на все следственные действия. Летал из Москвы самолетом по 6 часов.
В августе 2014 года дело передали молодому судье Томского районного суда Дубовику Павлу Николаевичу. До этого Павел Николаевич все больше административными делами занимался, да и сейчас еще числится в административной коллегии Томского райсуда Томской области. Началось судебное следствие и плавно покатилось к обвинительному приговору. Меру пресечения Валентин Петровичу судья оставил прежнюю — подписка о невыезде и примерном поведении. В общем, все обычно.
К январю сторона обвинения закончила представлять свои доказательства, которых и было немного — с экспертизами не заморачивались, следствие удовлетворилось схемой ДТП. Но в декабре 2014 года Валентин Петрович заболел — что-то простудное. Видимо, заболевание дало осложнение, открылись застарелые болячки, спина стала болеть. Терапевт направил к неврологу. Тот выявил семь межпозвонковых грыж. У нас же нет здоровых людей — у нас есть недообследованные. Всё, как положено, — больничный. Валентин Петрович думал успеть выздороветь к следующему заседанию суда.
Но в январе понял: не долететь ему до Томска. Болезнь начала развиваться. Больничные адвокат представлял судье: смотрите, ваша честь, ведь уважительная причина. Ваша честь реагировал нервно, для начала выписал два принудительных привода. Московские судебные приставы явились к Валентину Петровичу, смотрят: болеет человек, и документы у него все в порядке. Сообщают в Томский суд: не будем привод принудительный делать, не за что.
Дальше все покатилось как снежный ком. Судья лютует, а Валентину Петровичу все хуже. 24 февраля 2015 года судья Дубовик выносит строгое постановление о смене меры пресечения на арест. Мотивировка интересная:
- Якобы у судьи имеются телефонограммы московских судебных приставов, в которых утверждается, что Никитенко разгуливает по Москве. Что, впрочем, не подтвердилось: приставы не дураки, и ФССП по Москве отправило письмо, что инспекторы никакие телефонограммы никому не отправляли.
- «При этом само по себе наличие у Никитенко В.П. листка нетрудоспобности… не является уважительной причиной». Это цитата из постановления судьи Дубовика П.Н. от 24.02.2015 г.
А у Валентина Петровича в тот же день случился инсульт. «Скорая» отвезла его в реанимацию в 13-ю ГКБ. Три недели в больнице — вроде как маленько подлечили. Больничный оставили открытым: ну нельзя человеку в таком состоянии работать и летать в суды.
Забрала жена Ирина своего мужа из больницы, прошли 50 метров от ворот. Подходят люди в форме: «Валентин Петрович Никитенко? Пройдемте». И две машины наготове стоят. Отвезли Валентина Петровича в ОВД «Южнопортовое». А ему хуже. Полицейские, видя состояние Валентина Петровича, сами испугались — им еще только этого не хватало. Говорят жене: мол, вези срочно все его документы медицинские, нельзя его в таком состоянии в СИЗО доставлять. Пока Ирина ездила за документами, у Валентина Петровича — второй инсульт. Первая «скорая» отказалась забирать его из полиции (вот она, клятва Гиппократа). Вторая «скорая» забрала и отвезла ровнехонько обратно в 13-ю ГКБ. Потому как и 20-я ГКБ (тюремная), и 2-й следственный изолятор (Бутырка) принимать с такими диагнозами арестанта отказались.
В 13-ю ГКБ принимает Никитенко его же лечащий врач: «Я ж тебя сегодня выписал, все ж нормально было?!» Опять реанимация, трое суток, только уже пристегнутый наручниками к койке, и конвой у палаты круглосуточно. Ну да, оно ж известно: с двумя инсультами и семью грыжами в позвоночнике бежать из реанимации — самое милое дело.
Но конвоирам не вечно же сидеть в больнице? Поэтому 17 марта повезли Валентина Петровича в 20-ю больницу, тюремную, где зам. главного врача, просмотрев документы, сказала: «Я такого не приму. Везите, куда хотите».
Повезли в Матросску. Матросска обычно гостеприимна, всех принимает. Но даже там по состоянию Валентина Петровича определили его сразу в палату интенсивной терапии.
Жена Ирина пришла в «Русь сидящую»: «Девочки, помогите. Ведь два инсульта. Он же не выдержит этапа в Томск и СИЗО. Мы же никуда не скрывались. Да разве ж так можно с людьми?!»
Тут же связались с Анной Каретниковой — членом ОНК Москвы. Аня знает такого больного, его как раз из реанимации перевели в обычную камеру. Вид у него неважный, говорит Анна Георгиевна. Будем вместе биться, погибнет ведь мужик.
А Валентин Петрович, еще будучи на свободе, все спрашивал у жены: «Афган прошел, так что теперь — погибнуть от рук российского правосудия?» Та его успокаивала: «Все образуется. Суд должен разобраться».
Вообще-то даже я знаю несколько законных способов сохранить принцип неотвратимости наказания, но оставить мужика в живых. Судья наверняка знает больше.
