Боль, бессилие, недоумение, жалко близких – им не с кем разделить это горе, даже если соболезновать будут миллионы. Люди, знавшие Бориса Немцова лучше, чем я, напишут о нем больше. Я встречался с ним всего один раз, в кажущиеся теперь безмятежными 90-е. Красивый, открытый, легкий человек. Несколько наивный, и этой своей наивностью подкупающий. Имел все необходимое для того, чтобы приспособиться и жить беззаботно. Выбрал другой путь, уперся, стоял до конца. Теперь вот стал символом.

Строить версии, делать прогнозы, давать оценки — рано. Ситуация сейчас будет меняться каждый час, и в то же время ничего особенного не будет происходить. Жизнь будет идти своим чередом. Пройдет и это. Но след останется, причем очень глубокий, не затрется. Еще одна зарубка на стволе власти. Сколько таких зарубок еще будет, пока ствол не переломится — тысячи, миллионы, как в прошлом веке? Или хватит одной — двух, потому что ствол давно сгнил изнутри? Еще один шаг к хаосу.

Парадокс в том, что для истории не так уж и важно, кто это сделал. То есть это важно с нравственной и юридической точек зрения, но не с политической. Потому что, кого бы власть сегодня ни назвала убийцей (в широком смысле слова – и тем, кто исполнил, и тем, кто отдал приказ, и тем, кто соединил воедино все звенья сложной политической цепочки), ей уже никто не поверит. Даже если она вдруг скажет правду. Режим так изолгался, так себя скомпрометировал за последние десять лет, что слово его перестало что-либо стоить. В обществе, где информация полностью заменена пропагандой, нет больше различия между правдой и ложью. Власть, которая слишком часто кричала «Волки!», не может рассчитывать на доверие.

Мне могут возразить: а «общество» — это кто? Пресловутые 84% не заметят, что произошло, а если и заметят, то, не задумываясь, примут на веру наиболее комфортную для себя официальную версию убийства. Проблема в том, что это восставшее из исторического пепла «агрессивно-послушное большинство» не является обществом, они — исторические статисты. Когда наступят другие времена, — а они все равно наступят, так как законы природы, по крайней мере, еще никто не отменял, — это большинство с равным энтузиазмом поддержит другую, прямо противоположную версию, которую предложат те самые 16%.

Так что Борис Немцов еще вернется, но на другом витке русской истории. Еще как вернется, в этом можно не сомневаться, какую бы фантастическую (или даже правдивую) версию его убийства власти в ближайшее время ни обнародовали.

Может быть, это сигнал к репрессиям. Но в любом случае, - это агония, конец вертикали власти. В конечном счете, такое убийство есть лишь внешнее проявление глубочайшего хаоса, царящего внутри властных структур, и хаоса, поселившегося в головах правящей элиты. Это было до сих пор очевидным для тех, кто понимал, как устроен механизм власти в современной России. Теперь это станет очевидным для гораздо большего числа людей. Болезнь выступила на теле режима страшной, кровавой сыпью. Россия реально неуправляема, левая рука не ведает, что творит правая, никто не может чувствовать себя в безопасности, всюду царит насилие и произвол.

Немцов убит демонстративно в сакральный день и в сакральном месте. Двадцать лет после убийства Листьева, два дня до марша оппозиции, несколько сотен метров от резиденции Путина. Это слишком даже для России. В нормальной ситуации руководство спецслужб после такого провала должно подать в отставку. Но Россией правит каста неприкасаемых, им некогда задумываться о таких мелочах, они полны глобальных идей – как бы поменять конституцию, чтобы избавиться от ссылок на международное право. Что бы ни произошло в России, каким бы чудовищным эхом это не отозвалось, за это никто никогда не ответит, кроме рядовых исполнителей.

Политическая ответственность за это убийство лежит на власти. О главном написали сразу после трагедии, причем практически все. Это стало возможным только благодаря той истерии ненависти, которую Кремль и подконтрольные ему средства массовой информации насаждали в обществе в течение последних полутора лет. Кремль разбудил исторические силы, которые больше, чем они, и которыми он уже не способен управлять. То, что произошло и то, чему еще суждено произойти, будет только усиливать общий хаос.

Но политической ответственностью дело не ограничивается. Немцов заявлял об угрозах в свой адрес. Никто даже пальцем не пошевелил, чтобы обеспечить его безопасность. Наоборот, получали удовольствие и зубоскалили. Человек, выступивший главным свидетелем обвинения на позорном посмертном процессе против Магнитского, несколько лет бесплатно пользовался государственной охраной на основании заявления о том, что ему угрожают злобные силы американского империализма. Естественно, что на Немцова охраны не хватило. Все же заняты.