Россия стала двукратным обладателем «мусорного», или, если мягче, спекулятивного суверенного рейтинга — вслед за Standart&Poor’s оценку кредитоспособности нашей страны пересмотрело и второе агентство глобальной «большой тройки», Moody’s.
Если в первом случае реакция российских финансовых властей была относительно сдержанной, то сейчас даже осторожный Минфин по стилистике начал сближаться с отвязным МИДом. Антон Силуанов назвал решение рейтингового агентства «абсолютно негативным» и «политизированным». И даже бывший министр финансов Алексей Кудрин, представляющий сегодня оппозиционный лагерь, заявил, что не находит объяснений действиям Moody’s исходя из нынешних экономических показателей.
Действительно, есть нюансы, позволяющие назвать решение Moody’s поспешным и агрессивным. Во-первых, предыдущее понижение рейтинга от этого агентства состоялось 17 января, и большинство экспертов ждали следующего шага только во втором квартале. Во-вторых, как указывает в своем релизе российский Минфин, с начала февраля рубль укрепился на 11%, нефть и вовсе на 23%, да и на геополитическом фронте эскалация сменилась пусть и робкой, но надеждой на разрядку. То есть объективно наши дела стали чуть лучше, чем полтора месяца назад, но рейтинговое агентство эти перемены явно игнорирует. Зато кладет в основу своего прогноза гипотезу о том, что по мере углубления украинского кризиса российские власти могут «принять решение, которое прямо или косвенно помешает своевременным выплатам по обслуживанию внешнего долга».
Ну, конечно, могут. И валютный контроль могут ввести. И смертную казнь за спекуляцию наличными долларами. За последний год российские власти показали, что границы возможного для них не существуют. Но именно в области финансовой политики, которую и должны анализировать рейтинговые агентства, драматических изменений в худшую сторону по факту не было (если не считать наезда на международные платежные системы, который, насколько мне известно, был инициирован Госдумой и довольно успешно локализован). Напротив, финансовые власти остались подчеркнуто верны либеральным принципам и причин подозревать их в резком повороте к автаркии объективно нет.
Кроме того, как отмечает тот же Минфин, эксперты Moody’s исходят из макроэкономических допущений, которые не позволяют себе не только российские ведомства, но и МВФ, и другие рейтинговые агентства. Прогнозы Moody’s, например, по оттоку капитала в 220 с лишним миллиардов долларов или по инфляции в 22% в 2015 году действительно радикальные. Это не значит, конечно, что они заведомо неверны, но рейтинговые агентства крайне редко принимают принципиальные решения исходя из наихудшего сценария. То есть политическая составляющая в действиях Moody’s действительно есть.
Возможно, речь в данном случае идет о политике не столько России, сколько США и их ближайших союзников, которая вполне явно направлена на ослабление российской экономики. В том, что это тренд долгосрочный, не сомневаются не только в Moody’s, но и в российском Минэкономразвития. На днях ведомство опубликовало уточненный до неузнаваемости макроэкономический прогноз, в основу которого в том числе положена «гипотеза» — санкции будут действовать в течение всего 2015 года, хотя теоретически они могут быть отменены или смягчены уже в марте.
Но вот тезис о том, что каждая новая волна санкций будет все более эффективной, не стоит воспринимать как аксиому. К примеру, понижение рейтинга сразу двумя агентствами должно бы привести к массовым распродажам российских активов, потому что многие институциональные инвесторы просто не имеют права держать деньги в бумагах, не имеющих инвестиционного уровня. Но по факту эта распродажа уже произошла. Скорее уж настает время покупать фундаментально недооцененные бумаги крупных и прибыльных российских компаний. Действительно, «мусорный рейтинг» ставит барьер на приток иностранного капитала, но ведь притока этого уже полгода как нет, а значит, ситуация хуже не становится. Да, «мусорный рейтинг» — контрольный выстрел в кредитование западными банками реального сектора российской экономики, которая вынужденно переходит на финансовую диету отечественного производства: банковская система, как известно, докапитализирована на триллион рублей, и эта сумма может быть увеличена.
То есть санкции и сопутствующие им решения вроде аврального пересмотра кредитных рейтингов фиксируют демонтаж сложившейся экономической модели, которую можно описать формулой «сырье в обмен на капитал». Россию принудительно снимают с той самой «нефтяной иглы», которую не менее справедливо было называть иглой «кредитной». Рейтинговые агентства исходят из тезиса, что наша экономика такой метаморфозы не переживет, и в первую очередь потому, что правительство не способно адекватно реагировать на подобные вызовы. Пока оно в этом еще никого не переубедило.
В то же время и адаптивные возможности российской экономики в новых условиях остаются загадкой. Помимо жирных и выпуклых минусов экономическая ситуация дает и плюсы. Российские активы дешевы и потому привлекательны, издержки из-за девальвации резко упали (например, выраженная в долларах себестоимость добычи нефти на старых месторождениях у нас стала почти «арабской»), валютная долговая нагрузка на корпоративный сектор будет неизбежно снижаться (возможно, и через механизмы дефолтов, но сути дела это не меняет), неэффективные бюджетные расходы, кроме оборонных, напротив, пойдут под нож.
А ведь это ровно то, к чему нас призывали западные эксперты, включая представителей рейтинговых агентств: снижение издержек, эффективное управление корпоративными и бюджетными финансами. Правда, все это должно было происходить через развитие институтов, борьбу с коррупцией и институциональные реформы. Может, и санкции ввели для того, чтобы нам помочь?
