Он, конечно, мог удержаться на плаву и потянуть время вплоть до Олимпиады в Рио-де-Жанейро, но счел это ниже своего достоинства.

По нынешним временам редкий конкретно проштрафившийся чиновник способен сложить полномочия по собственной воле. А Балахничев провинился опосредованно, не будучи замешанным в темных делишках, которые проворачивали даже не непосредственные его подчиненные. Но так как неприглядные истории произошли во вверенном ему большом хозяйстве, глава российской легкой атлетики взял ответственность на себя.

Министр спорта Виталий Мутко выразил надежду, что Балахничев заберет с собой и все накопившиеся в ВФЛА проблемы. Обезоруживающий оптимизм Виталия Леонтьевича производит впечатление, но, увы, настоящие проблемы только начинаются. Международная федерация легкой атлетики (ИААФ) своего решения по громким делам, связанным с последними по времени российскими нарушениями антидопингового законодательства, еще не вынесла. Дисциплинарное дело Виктора Чегина, чьи пойманные на употреблении допинга звездные подопечные, собственно, и спровоцировали кризис, только начинает раскручиваться. Несколько сотен находящихся на проверке так называемых биологических паспортов российских спортсменов — мина, которая может рвануть в любой момент…

А история Валентина Балахничева, доктора педагогических наук, тренера-интеллектуала и одного из лучших, если не лучшего, управленцев высокого ранга, может послужить основой для драматического сериала с рабочим названием «Российский спорт: взлеты и падения» с временным охватом в 25 лет. Правда, время для вскрытия глубинных причин падений сейчас, когда власть желает видеть одни лишь взлеты, не совсем подходящее.

Когда российскую легкую атлетику в начале 90-х годов прошлого века требовалось элементарно спасать, другого кандидата на эту незавидную роль не нашлось. Балахничеву было чуть за 40, опыта руководящей работы у него не было никакого, а обнищавшая «королева спорта» нуждалась прежде всего в кризисном менеджере. Уроженец украинского Луцка, кандидат наук, мастер спорта по барьерному бегу и уже авторитетный тренер оказался в ситуации, когда прежние навыки помогали мало, а на кону стояло выживание любимого вида спорта и свое собственное.

Он сохранил тренерский костяк сборной России, привлек к решению насущных задач регионы, заручился поддержкой ИААФ, где быстро стал своим человеком не в последнюю очередь из-за хорошего знания английского. Нас тогда жалели и при случае помогали, причем весьма конкретно — первый выделенный президентом ИААФ Примо Небиоло грант позволил российской легкой атлетике не упасть ниже плинтуса.

В первое десятилетие при должности Валентин Балахничев со товарищи при почти полном отсутствии государственной заботы спасал инфраструктуру, искал и находил деньги, «аккумулируя средства из разных источников», выстраивал систему, а в новом столетии можно было уже расправить плечи: выходило на первые роли поколение Лебедевой, Исинбаевой и Борзаковского, набирали силу региональные центры, золотая медальная копилка исправно пополнялась, а вместе с ней повышался авторитет российской легкой атлетики и президента федерации. Балахничев успел поработать заместителем председателя Госкомспорта, стать членом совета ИААФ, был даже реальным кандидатом на пост президента Олимпийского комитета России.

На авторитет работала, естественно, и саранская школа спортивной ходьбы Виктора Чегина, который с начала нулевых стал самым стабильным поставщиком благородных металлов, ежегодно удивляя спортивный мир новыми талантами и приумножая достижения. Как бы сложно ни складывался очередной крупный турнир, железные зачетники Чегина выручали всегда.

В 2007-м случился большой допинговый скандал, который привел к отставке тогдашнего главного тренера сборной страны Валерия Куличенко. В хозяйстве Вик-тора Чегина тоже не все было гладко, но о системных нарушениях речь еще не шла.

Скорее всего, ближе к концу нулевых вошедший в силу максималист Виктор Чегин и перестал обращать внимание на предупреждения. Введение биопаспортов в корне меняло саму систему контроля за употреблением запрещенных препаратов: если раньше наиболее искусным знатокам фармакологии удавалось с помощью разного рода манипуляций скрыть нарушения, то биопаспорт обмануть практически невозможно. К сожалению, привыкшие работать «как всегда» иные специалисты новые реалии всерьез не восприняли. То, что не удалось до них достучаться и вдолбить в голову простые истины, стало одной из главных ошибок Валентина Балахничева, и не только его.

А Виктора Чегина, возможно, уже поздно было воспитывать.

Собственно, грядущей отставкой запахло еще в декабре 2012-го, когда из ИААФ пришли документы на пятерых российских ходоков, чьи данные биопаспортов вызывали тревогу и требовали тщательной проверки. Под подозрение попали столь звездные имена, что легко было впасть в ступор. Вторым фактором, тормозящим решительные меры, стал приближающийся чемпионат мира-2013 в Москве.

Может, влияли и другие причины — в частности, особое положение авторитетнейшего орденоносца Виктора Чегина, которого не так просто было перевести из героев в изгои. Чисто по-человечески президента федерации можно было понять — он должен был дать ход делу, которое неизбежно повлечет за собой тяжелые последствия и для фигурантов, и для «золотого» тренера, и для российской легкой атлетики, и, пусть в последнюю очередь, для него самого — тоже.

Ситуация простого выхода не имела. Она вообще не имела выхода с каким-либо положительным исходом. После удачного московского чемпионата мира, который фигуранты дружно пропустили по тем или иным «объективным» причинам, Балахничев еще почти год решался примириться с неизбежным, но дела все-таки пришлось передать в Российское антидопинговое агентство. Полагаю, и в международных организациях терпение уже иссякало. Как позже признает сам Балахничев, «международные антидопинговые структуры больше не могли наблюдать за нашим нежеланием принимать жесткие решения по своим спортсменам. Мы пытались выкручиваться, искать выходы из положения, но поняли, что должны смириться с тем, что претензии серьезные, что злоупотребления доказаны…» Промедление, чем бы оно ни объяснялось, резко понизило рейтинг президента ВФЛА, а развитие событий пошло по нарастающей.

Последующие месяцы, возможно, стали самыми трудными для Валентина Балахничева за всю его в целом блестящую карьеру. Июнь — дисквалификация олимпийской чемпионки Елены Лашмановой, ноябрь — выход сенсационного фильма на немецком канале о «тотальном допинге» в российской легкой атлетике, январь — обнародование фамилий пяти проштрафившихся звезд, тут же — последняя капля в виде дисквалификации олимпийской чемпионки Юлии Зариповой и чемпионки мира Татьяны Черновой. Можно было начинать потихоньку передавать дела.

Но Виктора Чегина, отстраненного от работы со сборной еще летом, Балахничев окончательно «зарывать» не стал. Оставил решать вопрос с тренером, обреченным, скорее всего, на пожизненное отлучение от спорта, своему временному преемнику Вадиму Зеличенку: «Мне трудно менять отношение к человеку, который находится в трудном положении. Судить экс-президента — не могу».

Зло оказалось сильнее, чем ожидалось, а то, что оно носит всемирный характер, в данном случае утешает слабо. Слава и деньги — страшный искус, завоеванные с помощью допинга медали пахнут серой, но возможный грядущий позор и потеря здоровья не останавливают порой даже самых стойких, что уж говорить о слабых… Валентин Балахничев, эффективный руководитель с практически безупречной репутацией, боролся со злом, как мог.

Но еще лучше он боролся за медали. Может, поэтому и проиграл.