Претензий много. И баланс интересов перекосило. И «гора родила мышь» (что, за 16 часов нельзя было что-нибудь посущественнее придумать?). И автографы под заявлением высокие персоны не оставили (боятся ответственности). И ничего особо нового по сравнению с прежним минским протоколом в этих договоренностях нет. Выполнять их никто не будет. В лучшем случае — состоится перемирие. Но такое «не совсем», а как в прошлый раз, со стрельбой и взаимными претензиями. А потом — как снег сойдет — опять понесется всё по новой.
А что, были в новейшей истории конфликтов переговоры, итог которых всем нравился? Разве какие-нибудь договоренности, достигнутые в кабинетах и залах, сами по себе останавливали кровопролитие? Без политической воли? Без кропотливого труда? Без «привязки» решений к меняющейся обстановке? Без готовности к компромиссам, к тому, чтобы от чего-то отказаться? Без важных символических жестов? Без попыток не только выслушать, но и услышать оппонентов, понять их интересы?
Вопросы — риторические. Потому что ответ известен: таких переговоров история не знает. Так почему нынешние надо «сливать» так сразу? Неужели четырем первым лицам четырех немаленьких стран надо было целых 16 часов валять дурака и имитировать страсть к переговорам, только для того, чтобы потом публично отмазываться: что, мол, мы-то хотели мира, но с партнерами не повезло? Неужели для подготовки такого трюка не хватило бы часов двух, без пропуска домашнего ужина и испытания бессонницей?
Тем более что кое-что, за что при желании можно зацепиться, в переговорах «Минск-2» все-таки было.
Во-первых, любые личные контакты политических лидеров лучше, чем их отсутствие.Особенно в моменты угрожающей эскалации международного кризиса. Это так очевидно, что не требует отдельных доказательств. Не уверен, кстати, что длительное отсутствие личных контактов между президентами РФ и США способствует решению украинской головоломки. Было бы недурно усадить их за стол переговоров. А то все Керри с Лавровым да Лавров с Керри.
Во-вторых, формат. Впервые лидеры стран, публично высказывавшие различные до несовместимости точки зрения на природу конфликта, на пути его разрешения, на то, как надо выполнять решения «Минска-1», — сели в одном замкнутом пространстве и долго, пункт за пунктом, без пропагандистского аккомпанемента обсуждали маршрут выхода из тупика. Именно лидеры, а не контактная группа с мутным статусом. Вряд ли теперь можно говорить, что кто-то кого-то не понял, не так расслышал: за 16 часов можно свои позиции объяснить и самому тупому. Тем более что три президента и канцлер к таковым явно не относятся.
В-третьих, удалось зафиксировать то, о чем можно договариваться именно сегодня. Таким образом, более понятны границы возможного. А значит, попытки любой из сторон потребовать, тем более ультимативно, чего-то большего — означают банальное желание процесс сорвать. Так же, впрочем, как и резкий отход от уже согласованных пунктов.
В-четвертых, в договоренностях мы видим попытку выстроить последовательность действий и их временные рамки.То есть то, что в современных международных отношениях теперь называют «дорожной картой». Есть костяк, структура. При политическом желании ее можно наполнять, дополнять, поясняя темные, непрописанные места.
И, конечно, самое главное — это договоренность о прекращении огня. И если таковое реально произойдет, если возникнет устойчивое перемирие, если люди по обе стороны этого «гибридного» фронта перестанут гибнуть, то «Минск-2» — уже успех.
Но отсутствие стрельбы и, дай Бог, разведение сторон и создание буферной зоны — это не только спасение людей, но еще и непременное условие самой возможности работы по урегулированию кризиса. Потому что каждый сбитый самолет и обстрелянный автобус — это выстрелы не только в людей, но и в процесс урегулирования.
Вернуться в ситуацию «до» — не удастся. Бесконечное выяснение, кто все затеял, — ничего нового не даст. Всем все давно известно. Даже если это знание противоречит официальным объяснениям. И от своих размноженных пропагандой для внутреннего и внешнего потребления версий случившегося никто просто так не отойдет: они включены в механизм политической целесообразности и выживания режимов. Значит, эти сюжеты надо временно отложить и сконцентрироваться на выполнении хотя бы тех позиций, которые отмечены в минских договоренностях. Остальное потом. Но для этого все стороны должны пройти свою часть пути.
И Киев, и Москва, и сепаратисты должны свернуть словесно-терминологическую войну.Ну не могут ни о чем договариваться между собой бандеровская хунта карателей и бандиты-террористы. Как бы ни были неприятны друг другу сепаратисты и представители официальной украинской власти, им придется общаться друг с другом. Иначе урегулирование не состоится. О том, как преодолевать взаимную идиосинкразию, они могут поспрашивать у израильтян и палестинцев.
Надо перестать врать, иначе не будет никакого доверия, а значит, и урегулирования. Москва не должна бесконечно морочить голову миру, что она не сторона конфликта, что на Украине воюют «отпускники» — исключительно по своей воле, и что она не поставляет сепаратистам оружия и не посылает тех, кто его обслуживает. Киев, в свою очередь, не должен все время пугать мир бесконечными «вторжениями» регулярных российских войск. Ему пора признать, что война в Донбассе — это не только «российская агрессия», но и фактически гражданская война, в которой намешано много разных амбиций и интересов.
Надо уточнить, кто будет мониторить и контролировать соблюдение перемирия и возможное разведение сторон.ОБСЕ с этим не справится: у нее для этого нет достаточных сил и средств. Разговоры о миротворцах, которые шли накануне минской встречи, как-то ушли в песок: видимо, из-за споров об их возможном составе. Но к этому неизбежно придется вернуться.
Ну и, наконец, вопрос о статусе Донбасса. Если Киев не сделает свою позицию «унитарность forever» менее железобетонной, если не попытается предоставить измученному войной Донбассу шанс какой-то автономии, то он неизбежно превратится в очередное Приднестровье. Или в Абхазию с Южной Осетией. Эту проблему уже видят не только в России, которую украинцы не без оснований могут подозревать в политической корысти, но и в европейских столицах.
К сожалению, некоторые действия и заявления сторон после подписания минских документов настораживают. Москва поспешила заявить, что голодающая Савченко вряд ли попадет под «обмен военнопленными всех на всех» и будет ждать за решеткой решения суда. Киев заявил, что под амнистию не попадут лидеры сепаратистов. Лидер «Правого сектора» (Роскомнадзор теперь просит каждый раз упоминать, что эта националистическая организация является в России запрещенной) заявил, что они не собираются выполнять минские решения, под которыми стоят подписи «террористов». В очередной раз непонятное движения делает и Евросоюз, вводя именно сейчас, после встреч на высшем уровне в Москве и Минске, очередной пакет недавно одобренных санкций (в прошлый раз подобное произошло в сентябре минувшего года — аккурат между подписанием минского протокола и минского меморандума).
Похоже, не до всех еще дошло, что произошло на прошедшей неделе в Минске и как бережно надо относиться к любой возможности достичь мира.
В последний момент. Утро 15 февраля
Алексей Марков, позывной «Добрый», комиссар отдельного коммунистического отряда бригады «Призрак». Москвич, в Донбасс приехал осенью прошлого года, со 2 января нес службу на блокпосту близ Дебальцева, с 22 января участвовал в наступлении.
За несколько часов до начала перемирия дозвонился до Алексея, и он рассказал мне:
— Сильно сомневаюсь, что наступит перемирие… Может, крупная артиллерия и прекратит долбать… Мы же уже вошли в Дебальцево. Мужиков не остановить, мы столько туда рвались, столько народу положили, друзей…
Перезвонил в 10 часов 48 минут утра.
— Обстановка сейчас нормальная. Перемирие длилось около часа. Сейчас стреляют с двух сторон. С обеих сторон… И со стороны Дебальцева, и по Дебальцеву. Но стрельба не такая сильная, как вчера, когда лупили каждую секунду, сейчас нормально, накидывают потихонечку…
— А кто стреляет? Это какие-то формирования, не подчиняющиеся никому?
— Понятия не имею, кто там стреляет, по команде или без команды. Но не сильно. С утра вообще тишина была. Где-то в десять утра началась стрельба…
Подтвердить или опровергнуть эту информацию из других источников пока не удалось.
Записал по телефону Ирек МУРТАЗИН, «Новая»
