«Власть не надо трогать», — вздыхает Людмила. И хмуро поясняет: «Тронешь власть — будет как в кино. У нас же все для народа, а человек кому нужен?»

Вывод пусть и невеселый, но в целом Людмила довольна, потому что кино, которое показали в местном ДК, оказалось, как раньше говорили, «жизненным». А главное, кино в Териберке показали впервые за последние 20 лет. Раньше-то в клубе моряков крутили постоянно, но ни клуба уже нет, ни моряков…

Нет даже экрана — это первое, что услышали корреспонденты «Дождя», приехав показать в Териберке «Левиафан». По замыслу, на побережье Баренцева моря, где картина снималась, ее должны были увидеть до официальной российской премьеры. А тут экрана нет. И проектора. По крайней мере, так «Дождю» сказали в областном минкульте. Проектор в итоге привезли сами журналисты, а вместо экрана кино крутили прямо на задней стене зала.

Афиши никакой, ну хотя бы от руки нарисованной, в ДК не изготовили, но не беда — сарафанное радио оповестило немногочисленных жителей, и народ стал стекаться в ДК — кто пешком, кто на машине, кто и на костылях.

— А чего темно так? Бабки-то ноги переломают! — смеются подружки лет восьмидесяти, подпирая друг друга. Им говорят: свет в фойе новенького, с иголочки очага культуры, в реконструкцию которого вложилась область, включать нельзя: вроде бы строители что-то напутали, может коротнуть во всем здании.

Пальто и шубы зрители тоже не снимают — батареи чуть теплые, если «разоблачиться», домой принесешь ангину — с отоплением в Териберке не первый год беда, а на улице минус 20.

Из Мурманска прикатили чиновники — председатель комитета по культуре и пресс-секретарь губернатора. На правительственной «Газели» привезли местные телегруппы — после скандала с запретом на прокат «Левиафана», якобы исходившим от главы области, и последующим опровержением событие решили держать под контролем.

Со сцены Сергей Ершов — областной министр культуры — обещает териберчанам, что «после премьеры «Левиафана» туризм здесь расцветет буйным цветом». А в зале мятежный экс-мэр села Валерий Яранцев показывает соседям старую, начала 2000-х, раздатку «Газпрома» — «Полная газификация Териберки будет завершена в 2015 году». Смеются.

Пока народ собирается, разговариваем с приехавшим на премьеру Валерием Гришко. Скандал, разразившийся в Самаре после того, как он сыграл у Звягинцева архиерея, еще длится.

— У многих из этих 16, подписавших письмо против меня, такая биография, что клейма негде ставить, — говорит Валерий. — Пытаются себя представить борцами за правду. Гулящая девка к старости становится монахиней. Понимаете, проблема в том, что у нас Русская православная церковь занята тем, что защищает… Русскую православную церковь. Хоть одна бы громкая акция в защиту человека… Если бы церковь являла себя как институт, который помогает людям, ей не за чем было бы защищаться. А так… Меня спросили про мою роль: «Где это вы видели таких архиереев?!» Да по всем госканалам показывают!

Сеанс задерживается, Гришко, оговорившись, что он «человек совсем не либеральных взглядов», рассказывает о недавней поездке в Донецк и Луганск с картиной Шахназарова «Белый тигр», где сыграл маршала Жукова.

— Мы разговаривали там с украинцами, которые уверены: Россия виновата, Россия вводит войска. А я говорю: виновата, что за эти 14 путинских лет мы не построили такую страну, в которой бы человек был защищен, на пенсии и стипендии можно было бы жить, чтоб дороги были, как в Европе. Мы только увеличили число миллиардеров, и сколотили «Единую Россию». Мы создали страну, от которой отвернулась Украина. Страну, за которую стыдно.

Люди в зале смотрят фильм, замерев. Хотя многие из селян признавались — успели скачать пиратскую копию. В ДК привезли лицензионную, переозвученную «без мата», ее специально передал продюсер ленты Александр Роднянский.

Женщины перешептываются, опознав в кадре свои «закрутки» — баночки с вареньями-соленьями… Кировск и Мончегорск, где также шли съемки, узнают не все, а вот когда на экране снова знакомые пейзажи, выдыхают довольно: «О, вот и наша Териберка…»

После фильма долго не расходятся. Поговорить бы. «Дождь» начинает обсуждение, для затравочки «пытают» все того же Сергея Ершова. Тот задумчиво отвечает, дескать, фильм понравился, но «никаких ассоциаций с Кольским Заполярьем не вызвал, в наших краях такого нет».

— А чего именно, что в фильме показали, у нас нет? — слышится ядовитый вопрос из зала.

— Правда все, — вступает Валерий Яранцев. — Что в ленте гротескного? Да ничего. Тяжелый, трудный фильм, но все в нем правда. Кавалькаду машин на мосту помните в последних кадрах? Во времена Штокмана (газовое месторождение. —Ред.) мы такие часто видели. Что нам обещали? И что сделано?

Яранцев вспоминает период «больших надежд» и романа села с «Газпромом», собиравшимся, да раздумавшим инвестировать в строительство завода по сжижению газа.

После мэра бывшего слово дают мэру нынешнему. Татьяна Трубилина, первая «прославившаяся» осуждением «Левиафана», насупившись, отвечает: «Неприятно мне, как показан мэр. Мне это претит».

— Да ладно! — слышится из зала.

— Ерунду несет!

— Это еще мало показали!

— Все здесь правильно!

Телегруппы собираются на выход — автобус, поданный обладминистрацией, уезжает в Мурманск.

Слово берет местная жительница Екатерина:

— Двадцать лет назад Териберка была другой. Сейчас, проезжая по селу, можно подумать, что это не Украину бомбят, а нас. И по всей России такое творится. И любого человека власть ни во что не ставит.

— Вам всем не кажется, что фильм опоздал лет на пятнадцать? — вступает худощавый мужчина. — В девяностые никто не приезжал, не снимал у нас, выживали как хотели.

— А сейчас что изменилось, — обрывает его женщина в пуховике.

— Нет в Мурманской области такой безнадеги, — пытается сохранять спокойствие Сергей Ершов.

— Это у вас в Мурманске, может, нет, а у нас в Кольском районе — в каждом поселке. Лопарская, Пушной, Кильдинстрой — приезжайте!

Еще один бывший мэр села Екатерина Матрехина уточняет: а не для того ли так мрачно снято, «чтоб американцы больше денег дали»? Но тема глохнет, и народ вновь продолжает о наболевшем. Отзывы о самой ленте особым разнообразием не отличаются: благодарят, говорят, понравилось. Больше рассуждают о своей жизни, о несбывшемся:

— Заброшенные дома, закрытые детсады, больницы. А я хотел бы, чтобы снова работали судоремонтные мастерские, чтоб асфальт проложили к нам, чтоб кино показывали не раз в двадцать лет, — с горечью говорит мужчина.

Обжигающая звягинцевская достоверность для этих людей важней всех символов, столь ценимых критиками. Они верят: им показали не просто кино, им их жизнь показали.

— Такое ведь по всей России происходит! Никому не нужен человек, — роняет женщина, идя к выходу из зала…

На улице уже совсем темно, на заснеженном крыльце Валерий Яранцев курит, ругает «антитабачный» закон. Местные уговаривают его, после уголовного дела и отставки покинувшего Териберку: «А возвращайтесь к нам — мэром опять!» Тот отшучивается:

— Вернулся бы, да боюсь — опять уголовка будет…